В ответном письме от 29 июля С. А. Толстая писала: «Никак не ожидала я себе такого счастия, милый мой Левочка, что ты пришлешь мне еще письмо. Только нынче встала, Душка подает мне маленькое письмецо. Я удивилась, от кого бы это? И вдруг опять от тебя..... До купанья всё списывала [роман «1805 год»], но дело идет тихо. Начну списывать, — то дети помешают, то мухи кусали ужасно; а то станет интересно, и я читаю дальше и начинаю думать и судить сама себе о всех лицах и действиях твоего романа. Мне очень Долохов нравится. Но я чувствую себя всё-таки действительно пошлой, читающей публикой».

1865 г. Июля 28. Шаблыкино.

Пишу тебѣ отъ Киреевскаго¹ подъ звуки органа, играющаго увертюру Донъ Жуана,² и въ столовой, гдѣ пропасть разнаго приживающаго народа. Я пріѣхалъ утромъ 28, потому что переночевалъ на дорогѣ. Киреевской не уѣзжалъ еще, все ожидая дождя. Въ первый свой отъѣздъ онъ ничего не убилъ и, почти какъ Фетъ, смотритъ безнадежно на воду, изчезающую вмѣстѣ съ дичью. Что за муаровый жилетъ.³ Очень любезенъ, учтивъ, ровенъ со всѣми и простъ во всѣхъ смыслахъ; но, видно, честный, добрый, здравомыслящій человѣкъ, которому и по характеру и по положенію, и по богатству легко было быть честнымъ. Онъ не хотѣлъ еще ѣхать, ожидая дождей, но для меня, зная, что я пріѣхалъ на три дня, ѣдетъ завтра. Укладываются вина и провизіи въ огромный подвезенный къ дому фургонъ, собираютъ ружья, собаки и человѣкъ 6 охотниковъ, изъ к[отор]ыхъ внушающій мнѣ страхъ и уваженіе Костецкій,⁴ съ к[отор]ымъ Киреевскій познакомилъ меня, какъ съ первымъ стрѣлкомъ въ мірѣ.

Выѣзжаемъ мы завтра и, должно быть, будемъ въ ѣздѣ, потому что ѣдемъ за 30 верстъ. Стало быть, охоты для меня будетъ 30, 31 и 1; ежели 2-го я вернусь къ Киреевскому, 3-го выѣду, 4-го пріѣду. Здоровье мое хорошо. Садятся ужинать. Напишу завтра. Цѣлую тебя. Прощай, голубчикъ.

Л. Т.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 45. Датируется 28 июля в виду следующих слов письма: «Выезжаем мы завтра и день [т. е. 29] будем в езде..... Стало быть, охоты для меня будет 30, 31 и 1». В соответствии с этим в следующем письме от 31 июля мы читаем: «29 мы поехали, после завтрака». В ПЖ датировано 28 июня.

¹ Николай Васильевич Киреевский. См. о нем прим. 4 к письму № 15.

² Опера Моцарта. Прокудин-Горский описывает так обстановку и зал Киреевского: «большие окна зала были уставлены горшками свежей зелени и цветов. В правой стороне от двери, у внутренней стены стояла большая музыкальная машина. А налево в простенке окон, выходящих на двор, другая, также хорошей работы, но меньшего объема. Эта последняя заводилась всегда после обеда» («Поездка в Карачевские болота», стр. 51).

³ «Привычное Л. Н-чу изречение в смысле внешних качеств, благообразия, любезности и пр.» (н. п. С. А.).

⁴ «Знакомый охотник Киреевского» (н. п. С. А.).

1865 г. Июля 31. Шаблыкино.

День пропустилъ, не писалъ тебѣ. Отъ тебя не получилъ ни однаго письма,¹ и знаю отчего? Я самъ виноватъ, давъ тебѣ адресъ въ Орелъ, тогда какъ Киреевскому пишутъ въ Карачевъ. Теперь ужъ поздно эта поправка. Въ Орлѣ, Богъ дастъ, получу твой дневникъ. — Страшно. Но, пожалуйста, вышли 4-го числа лошадей съ письмомъ. — Теперь разказъ о себѣ. Пріѣхалъ я, какъ писалъ тебѣ, 28 утромъ къ Киреевскому. Онъ ужъ всталъ. Меня отвели, не спрашивая, кто я и зачѣмъ? — въ комнату, спросили, чего я хочу — чаю, кофею. Куча грязныхъ лакеевъ въ передней встаютъ всякій разъ, какъ ты проходишь.² Онъ ограниченный, честный, твердый человѣкъ, исключительно охотникъ. Изъ всѣхъ его разсказовъ ³/₄ принадлежатъ охотѣ. Обходилъ я весь паркъ. Паркъ хорошъ, но деревья молоды, и все таки паркъ хуже тѣхъ подмосковныхъ, которые ты знаешь. 29 мы поѣхали послѣ завтрака въ 7 экипажахъ на скверныхъ упряжкахъ и лошадяхъ, но всѣ съ отличными собаками и ружьями, и съ такой важностью и степенствомъ, какъ будто мы ѣхали на важнѣйшее дѣло въ мірѣ.³ Пріѣхали за 40 верстъ, на границу Брянскаго уѣзда,⁴ того лѣснаго, дикаго мѣста, о которомъ я тебѣ говорилъ. На постояломъ дворѣ все устроено, какъ дома: палатки, кухни. На другой день мы поѣхали, т. е. мы, за исключеніемъ Киреевскаго, к[отор]ый остался дома бить мухъ (какъ онъ говоритъ), нѣкто Казаковъ,⁵ молодой, добрый малый, отставной гусаръ, Костецкій⁵ полякъ, отличный стрѣлокъ, Андреевъ,⁵ мелкопомѣстный дворянинъ — главный⁶ охотникъ, егерь Киреевскаго,⁷ и я. Мы убили 32 штуки, изъ коихъ я — 8. Дора⁸ была необыкновенна. Это признали всѣ. И я, стрѣляя по бекасу, убилъ бекаса и ранилъ Дору въ ухо. Ужасно жалко мнѣ ее было, но опаснаго ничего нѣтъ. — Усталъ я ужасно. И плохо выспался нынче, но здоровъ, и даже шума въ ухѣ нѣтъ. Нынче опять ѣдемъ, и, по правдѣ сказать, чего я здѣсь не скажу — совсѣмъ не хочется ѣхать, но дѣлать нечего; заѣхавши такъ далеко, надо воспользоваться, сколько можно. Правду сказать, мнѣ здѣсь дороже охоты, этотъ охотничій міръ и стариковскiй. Я не жалѣю, что я поѣхалъ, и не нарадуюсь. — Особенно когда пріѣду и увижу тебя и дѣтей, — тебя съ твоей улыбкой, и тебя, здоровую, счастливою и спокойною. Только чтобъ съ тобой ничего не случилось во все это время! Вотъ что: я не обѣщаю пріѣхать раньше 5-го, но лошадей вышли во Мценскъ,⁹ не въ Богусловъ,¹⁰ а во Мценскъ, и не 4-го, а 3-го. Пускай онъ скажется на почтовой станціи, гдѣ онъ стоитъ, чтобы мнѣ его сыскать. Лошадей закладываютъ, надо пойти убираться. Прощай, душенька, Христосъ съ тобой.

Л. Толстой.

31 Іюля.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 45—46. В ПЖ датировано: 1 июля. В письме Толстой ошибочно пишет: «день пропустил, не писал тебе», так как предшествующее письмо — от 28 июля.

¹ C. A. Толстая писала в письме от 31 июля: «Получил ли ты все мои письма? Это уже пятое. Я пишу всякий вечер, и на другое утро, рано, отвозят письмо в Чернь» (ПСТ, стр. 61).

² Прокудин-Горский, бывший у Киреевского год спустя, описывал так: «Мы последовали..... вверх, по лестнице и вошли в большую официантскую комнату. Несколько челядинцев вскочили на ноги, а также два старика, в белых галстухах. Оба они приветствовали нас при входе по старинному обычаю, с низкими поклонами» («Поездка в Карачевские болота», стр. 51).

³ У Прокудина-Горского: «С раннего утра, у подъезда господского дома кипела деятельность. Несколько человек прислуги, в том числе и повар, личность немаловажная в этом случае, отправляясь с нами в отъезд, укладывали в дорожный фургон: провизию, зелень, ящики вин, матрацы, подушки, кухонную и столовую посуду» (там же, стр. 57).

⁴ Обычным местом стоянки охоты Киреевского была деревня Казинки в 40 верстах от Шаблыкина.

⁵ «Охотники, знакомые Киреевского» (н. п. С. А.). В книге Киреевского: «40 лет постоянной охоты» читаем: «Говоря о стрелках, которые стреляли почти постоянно хорошо, я должен упомянуть о следующих: Каз...., Мол..., Кост....., Ос....» (стр. 77). Очевидно, между другими здесь идет речь о Казакове и Костецком.

⁶ Можно прочесть: и славный

⁷ Егерями у Киреевского были Федя и брат его Николай, приличной наружности молодые люди, весьма щеголевато одетые, ходившие за охотниками для ношения питья и других вещей (Прокудин-Горский, стр. 50 и 58).

⁸ Желтый сетер, любимая собака Толстого.