Чаннинг.

Говорят, что в последний день будет общий суд и что добрый бог будет гневаться. Но от благого бога не может произойти ничего, кроме добра. Не бойся: конец будет полон радости. Какие бы ни были на свете веры, истинная вера только одна та, что бог есть любовь. А от любви не может быть ничего, кроме добра.

С персидского.

Люди спрашивают: что будет после смерти? На это надо отвечать так: если ты точно не языком, а сердцем говоришь: да будет воля твоя как на земле, так и на небе, т. е. как во временной этой жизни, так и в вечной, то тебе нечего и думать о том, что будет после смерти. Отдайся в волю бесконечного существа, благословляя ее; ты знаешь, что она есть любовь, — так чего же тебе бояться?

Христос, умирая, сказал: «Отец! в руки твои отдаю дух мой». Если кто говорит эти слова не одним языком, а всем сердцем, то такому человеку ничего больше не нужно.

Если дух мой возвращается к отцу, то для него ничего, кроме самого лучшего, быть не может.

Чтобы иметь истинную веру, надо воспитывать ее в себе. А чтобы воспитывать, надо творить дела веры.

Сущность же дел веры не в великих подвигах, а в делах незаметных, ничтожных, но творимых исключительно для бога.

«Умирать придется одному», сказал Паскаль. И жизнь истинная — только та, когда живешь один, перед богом, а не перед людьми.

Не думайте, что можно найти душевный мир без веры.

Любить в себе можно только того, кто один во всех. Любить же того, кто один во всех, значит любить бога.

Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал: возлюби господа бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки.

Мф. гл. 22, cm. 36—40.

Живы все люди не тем, что они сами себя обдумывают, а тем, что есть любовь в людях.

Как будто бы бог не хотел, чтобы люди врозь жили, и затем не открыл им того, чтó каждому для себя нужно, а хотел, чтобы они жили заодно, и затем открыл им то, что им всем для себя и для всех нужно.

Людям кажется, что они заботой о себе живы, а живы они одною любовью. Если бы не было любви в людях, не вырос бы ни один ребенок, не остался бы жив ни один человек.

Люди живы любовью; любовь к себе — начало смерти, любовь к богу и людям — начало жизни.

Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в боге, и бог — в нем. Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то бог в нас пребывает, и любовь его совершенна есть в нас. Кто говорит: я люблю бога, а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить бога, которого не видит? Братья, будем любить друг друга, ибо любящий рожден от бога и знает бога, потому что бог есть любовь. Пребывающий в любви, пребывает в боге, и бог — в нем.

1-е Послание Иоанна, из гл. 4.

Если человек не может простить брата, он не любит его. Истинная любовь бесконечна, и нет количества тех оскорблений, которые она не простила бы, если она истинная любовь.

Любить того, кто нам приятен, не значит любить. Истинная любовь только та, когда в человеке любишь того же бога, какой в тебе. Этой любовью любишь не только своих родных, не только тех, которые любят тебя, но любишь неприятных, злых людей, ненавидящих тебя. Чтобы любить таких людей, надо помнить, что тот, с кем имеешь дело, любит себя так же, как и ты себя, и что в нем тот же бог, какой и в тебе. Если помнишь это, то и поймешь, как тебе надо отнестись к нему. И если поймешь, то полюбишь его, a если полюбишь так, то такая любовь даст тебе больше радости, чем любовь к любящим тебя.

Любовь не есть основное начало нашей жизни. Любовь — последствие, а не причина. Причина любви — сознание в себе божеского, духовного начала. Это сознание требует любви, производит любовь.

Жил на свете человек семьдесят лет, и прожил он всю жизнь в грехах. И заболел этот человек и не каялся. И когда пришла смерть, в последний час заплакал он и сказал: «Господи! как разбойнику на кресте, прости мне!» Только успел сказать — вышла душа. И возлюбила душа грешника бога и поверила в милость его и пришла к дверям рая.

И стал стучаться грешник и проситься в царство небесное.

И услыхал он голос из-за двери: «Какой человек стучится в двери райские? И какие дела совершил человек этот в жизни своей?»

И отвечал голос обличителя и перечислил все грешные дела человека этого. И не назвал добрых дел никаких.

И отвечал голос из-за двери: «Не могут грешники войти в царство небесное. Отойди отсюда».

И сказал человек: «Господи! голос твой слышу, а лица не вижу и имени твоего не знаю».

И отвечал голос: «Я — Петр апостол».

И сказал грешник: «Пожалей меня, Петр апостол, вспомни слабость человеческую и милость божию. Не ты ли был ученик Христов, не ты ли из самых уст его слышал учение его и видал пример жизни его? А вспомни, — когда он тосковал и скорбел душою и три раза просил тебя не спать, а молиться, и ты спал, потому глаза твои отяжелели, и три раза он застал тебя спящим. Так же и я.

А вспомни еще, как обещал ему самому до смерти не отречься от него, и как ты три раза отрекся от него, когда повели его к Каиафе. Так же и я.

И вспомни еще, как запел петух, и ты вышел вон и заплакал горько. Так же и я. Нельзя тебе не впустить меня».

И затих голос за дверьми райскими.

И, постояв недолго, опять стал стучаться грешник и проситься в царство небесное.

И послышался из-за дверей другой голос и сказал: «Кто человек этот, и как жил он на свете?»

И отвечал голос обличителя, и опять повторил все худые дела грешника, и не назвал добрых дел никаких.

И отвечал голос из-за двери: «Отойди отсюда, не могут такие грешники жить с нами вместе в раю».

И сказал грешник: «Господи! голос твой слышу, а лица не вижу и имени твоего не знаю».

И сказал ему голос: «Я — царь и пророк Давид». И не отчаялся грешник, не отошел от двери рая и стал говорить: «Пожалей меня, царь Давид, и вспомни слабость человеческую и милость божию. Бог любил тебя и возвеличил перед людьми. Всё было у тебя: и царство, и слава, и богатство, и жены, и дети, а увидел ты с крыши жену бедного человека, и грех вошел в тебя, и взял ты жену Урия и убил его самого мечом амонитян. Ты, богач, отнял у бедного последнюю овечку и погубил его самого. То же делал и я. И вспомни потом, как ты покаялся и говорил: я сознаю вину свою и сокрушаюсь о грехе своем. Так же и я. Нельзя тебе не впустить меня».

И затих голос за дверьми.

И, постояв недолго, опять стал стучаться грешник и проситься в царство небесное. И послышался из-за дверей третий голос и сказал: «Кто человек этот? И как прожил он на свете?»

И отвечал голос обличителя и в третий раз перечислил худые дела человека и не назвал добрых.

И отвечал голос из-за двери: «Отойди отсюда. Не могут грешники войти в царство небесное».

И отвечал грешник: «Голос твой слышу, но лица не вижу и имени твоего не знаю».

И отвечал голос: «Я — Иоанн Богослов, любимый ученик Христа».