– Значит, как когда-то говорили, сметану водой разбавлял, да?

– Да! Именно, разбавлял маргарин. Добавлял ароматизаторы с загустителями, и под высший сорт на отгрузку. А что делать? Если такая генеральная линия руководителя фирмы. Тебя же нету. Ты же, сказали, дела передал, в отпуск с последующим… уехал. Бросил работу, мол, уволился, Боря. Извини, я не хотел тебя расстраивать… Скажи, как там, что с тобой было, кто тебя? Нашли?

Борис Фатеевич устало рукой махнул, ерунда, мол, мелочи… На самом деле никак ещё не мог понять, как ему удалось – повезло! – живым остаться. Почему его вместе с Вероникой там, в гостинице не убили. Вроде, так должно было быть, а вот… Её! Её-то за что? С ним ладно. Он предприниматель, за ним предприятие дающее деньги, он – явная цель, это понятно. Или сломать его нужно было, или на колени поставить, одно из двух. Но девчонку-то за что, девушку… Поразительно! Размышляя, мысленно удивлялся Борис. Хотя, он вспомнил лица своих похитителей, «короля» с «чемпионом», такие всё могут, лишь бы платили. А им платили. Причём, за конечный результат… Грубую работу, грязную… Ффу… Забыть бы! Но забыть не удавалось. Вопросы вытраивались высоким, плотным частоколом с острыми концами, будоражили… Для чего же его оставили, зачем? Даже Никитин удивлён был… Не то слово – поражён. Все сотрудники поражены были. Но – по-хорошему, а Никитин страшно испугался, затрясся весь. Может быть потому, что похоронил уже, на девять дней поминки в ресторане заказал и – на тебе. Вернулся президент. Живой, здоровый. Ну, относительно здоровья это не совсем так… Что-то в душе надломилось, и бока ещё от пинков «чемпиона» побаливают, и аппетит пропал, и сон… Сон вообще ни к чёрту. Мысли, мысли, картины перед глазами, диковинные, страшные лица… стрельба… В милиции и прокуратуре сказали ему о необходимости обратиться к психотерапевту, пройти курс психологической адаптации, он отказался, по видимому зря. Не знал, что так вот откликнется. Кому это надо?

– Боря, дорогой, знаешь, как прокурорские говорят: ищите кому выгодно. Правильно говорят. И без этого ясно: Никитину, кому же ещё. Он всё затеял, а ты его в фирме оставил. Зачем? Почему? Пожалел?

Борис Фатеевич неопределённо качнул головой, пожал плечами.

– Ну и дурак, извини меня. – Выговорил Валерий Викентьевич боссу. – Я бы его, поганца… Душу бы из него вытряс. Нашёл бы те руки, которыми он всё сотворил.

– Викентьевич, потому и оставили его, чтобы руки найти. И нашли!

– Нашли?! Руки нашли? Вот это хорошо, это здорово. И кто они? Руки те, кто?

– Извини, не могу сказать, ими спецы занимаюсь, профессионалы… Да ты видел их. Они в ресторане у нас были, на эти, на мои девять…

– Тьфу, тьфу, тьфу, – сплюнув, перебивая, опасливо перекрестился Валерий Викентьевич, – чтоб не сглазить…

– …на мой приезд.

– Это другое дело.

Действительно, Валерий Викентьевич хорошо запомнил «гостей», хоть и не удержался на радостях, «опрокинул» несколько стопочек… опохмелялся потом «жириновкой» у МихалСергеича, своего бывшего начальника по Минпищепрому СССР, да, были там два посторонних на празднике возвращения президента живым и здоровым, присутствовали, не пропадать же накрытому столу, один пожилой вроде, другой молодой, высокий. Неудобно себя чувствовали, стеснялись. Это естественно! Любой бы на их месте в незнакомой компании в начале застеснялся. Орали-то как все, веселились! Все ресторантские работники из подсобок высыпали посмотреть, как – поразительно! ну, народ пошёл! – веселятся люди на поминках! – их же не предупредили, глазели как на чокнутых. А все «чокнутыми» и были, кроме двоих гостей и этого, экс– президента Никитина. – Ну и слава Богу, что всё хорошо у тебя закончилось. И у нас, значит. Пена, значит, отхлынула.

– Какая пена, Викентьевич, не понял!

– Да эта… Может и неправ. Я в Мифологическом словаре специально как-то нашёл. Наша девка, Афродита эта, из пены оказывается произошла. Как ни странно. Оскопили мифологические боги там кого, и смешали кровь с водой, получилась пена… Как в пиве… Так и мы… нет?

– Хмм, – усмехнулся Борис, сказал. – Может и так. Я не знал. Значит, выйдем, дорогой Валерий Викентьевич, как тридцать три богатыря из пенных волн или как Феникс из пепла, а? У нас другого выхода нет. Что лучше?

– Как у Пушкина лучше, красивее.

– Значит, лады! Решили! Так и сделаем.

– Хорошо! И каков же будет ваш первый приказ, господин президент?

– Во-первых, я настоятельно повторяю тебе, Валерий Викентьевич, прежнее своё предложение войти в состав учредителей. Это первое. Второе, срочно вернуться к прежнему технологическому процессу. Только ГОСТ 37–91, Валерий Викентьевич. Ты знаешь. Никакого пальмового мала и растительных жиров. Точка. Третье. Всё предыдущее забыть как больной сон и только улыбаться, радоваться жизни… Это категорически! Принимается?

– Принимается, Борис Фатеевич. Особенно второе и третье.

– И первое. Это категорически.

– Ладно, и первое. Если место там есть.

– Место там есть, а если нет – найдём. По рукам, Валерий Викентьевич?

– По рукам, Борис Фатеевич!

Сказать легко, выполнить трудно. Начиная с первого неожиданного обстоятельства. Вице-президент Никитин Игорь Ильич утром оставил секретарше Верочке заявление об увольнении, и, не дожидаясь подписи и приказа, исчез. Как и не было его. В кабинете всё как обычно, время уже 11.00, а его нет. Верочка, на вопрос Волкова где он сейчас, растерянно сообщила: «Представляете, Борис Фатеевич, мне, лично, ничего не сказал. Даже не попрощался. Я на сотовый звонила, «отключен, или недоступен», дома тоже телефон не отвечает. Не знаю что и делать? Заявление вот… Искать?» «Не надо. Я подпишу. Готовьте приказ». Второе. Определить, зачем в оффшорную фирму «ушли» такие деньги, установить, не представлялось возможным. Пока! Ответить мог только Никитин или служба внешней финансовой разведки страны. Третье. Вывести из состава учредителей неизвестно откуда появившуюся женскую фамилию с адресом проживания на Каймановых островах тоже было проблематично, и, наконец, в фирму неожиданно нагрянула налоговая, торговая, пожарная и техническая инспекции, сразу, с проверками…

И началось… К счастью не долго.

Как ни странно, выручил компанию новый вице-президент. Ещё одна новость для Волкова. Глядя на неожиданно возникшего на пороге кабинета незнакомого молодого парня с наушниками в ушах, в джинсах, кроссовках, рубашке навыпуск, немыслимо яркой расцветки и мелким текстом гимна СССР от груди и за спину, причёской «А-ля веник», с золотой цепочкой на шее и дорогих часах на руке, с мобилой в другой. Волков подумал, что это наверное кто-то из проверяющей гвардии. По размашистым движениям рук, ног, в больших ярких кроссовках, дорогой экипировке и безразличному выражению лица догадался – наверняка чей-то компьютерный гений.

– О! А чего это у нас? – вынимая один наушник из уха, изобразив при этом на лице дурашливое удивление, громко, звонким голосом, поинтересовался «гений», указывая на проверяющих членов комиссий, как на мух ползающих мусорному ведру.

– А это… члены проверяющих комиссий. – С угрюмой усмешкой ответил Волков.

Сам он, отстранённо, как подследственный сидел на своём кресле, но в стороне от рабочего стола. Вокруг него и везде: возле шкафов с документами, за его рабочим столом, возле компьютера, возле сейфа, на всех четырёх подоконниках, на стульях что-то листали, записывали, пересчитывали люди. Довольно молодые, сосредоточенные, отстранённо холодные… – А вы кто? – спросил он.

– А я вице-президент этой компании. А вы кто? – в свою очередь спросил отрок.

– А я вот, извините, президент.

– Да? – молодой человек на секунду смешался, потом весело рассмеялся. – Ништяк ситуация. Кирпичёво! Будем знакомы. А этот где, который здесь сидел?

Члены проверяющих комиссий на разговор не реагировали, не мешали, словно и не слышали. Волков ухмыльнулся теперь уже виду нового сотрудника, больше его свободной, лёгкой манере держаться в непростой, нестандартной ситуации.