Дося с возу - волки сдохнут.

Я плюхнулась на высокий стул в баре и попросила знакомого оборотня, смешивающего коктейли за стойкой:

- Налейте сока бедной мне, а?

Мечислав нашел меня у стойки через полтора часа. Он улыбался и выглядел очень довольным.

- Ты растешь, кудряшка. Я не зря приказал ребятам позаниматься с тобой.

- Валентин считает, что мои навыки - скорее… имплантированные, с Печатью тела - от тебя - мне, - кисло процедила я. - Вот все быстро и усваивается.

- Но как хорошо!

- С паршивого вампира хоть зуб выдрать, - переиначила я поговорку.

- Кудряшка, а что ты будешь делать с моим зубом? Оправишь в золото и станешь носить на груди? На таких условиях я тебе его сам подарю… - Мечислав показал в улыбке весь подарочный набор.

Я скорчила рожицу.

- Размечтался. Я его в лабораторию на опыты отдам. Надо же узнать, откуда такая крепость и белизна! Изучу состав пульпы, дентина, эмали… напишу работу, защищу диссертацию, обанкрочу всех производителей зубной пасты…

- И будешь жестоко разочарована. Мои зубы такие от природы.

Все-таки за прошедшее время вампир научился понимать юмор. Хоть какой-то прогресс.

- Дося уехала?

- Вместе с продюсером.

- а что так плохо?

- То есть? - искренне удивился Мечислав.

- Ну, мог бы и воспользоваться ее… вниманием. Она была бы только рада.

- Ревнуешь, пушистик?

Фырканье получилось особенно выразительным.

- Я? Тебя? Ой, мама… ревную?!

Издевательский смешок тоже удался. Тем более, что был абсолютно натуральным. Ревновать вот этот ходячий символ экстаза?! Ага, сходи, поревнуй Колю Баскова к поклонницам. Результат будет один и тот же. В том смысле, что ты себе нервы перемотаешь, результата не получишь, а объекту - хоть бы хны. Кстати, а почему - хны? Что такое хна я знаю. То есть - хоть бы хны - в смысле хны на хвост насыпать? Сложно как-то.

Мечислав погрустнел.

- Вечно ты говоришь мне гадости…

- Это - не от великой радости, - вздохнула я, допивая сок. И решила перевести тему. - А все-таки почему бы и нет? Красивая. Модная. И готова на все. Бери - и пользуйся.

Мечислав тоже решил не углубляться в наши взаимоотношения. А то начнется по пятидесятому разу…

- Юля, я вообще-то брезгливый.

- вот не подумала бы…

- Все мои любовницы, все, - подчеркнул голосом вампир - которых выбирал я, не шлюхи. А Дося как раз такая.

- Мы такие, какими нас делает общество.

- Если женщина родилась проституткой, никто ее не изменит, - отрезал вампир. - Равно как и мужчину. Не стану их осуждать, при необходимости такими очень удобно пользоваться, но сам я этого делать не хочу. Такие женщины, как она - хуже чумы.

- И меня еще спрашивают, за что я не люблю вампиров. Да вы просто лицемеры, - покривилась я.

- Отнюдь. Я могу посочувствовать Сонечке Мармеладовой.* В некоторых обстоятельствах человек может пойти на что угодно. Взять хотя бы Великую Отечественную, на которой сражался твой дед. Могу тебя заверить, шпионы не гнушались любыми методами. Вплоть до проституции. И я не могу их осудить. Но когда мужчина или женщина решает стать продажной тварью…

* см. Достоевского с его 'Преступлением и наказанием', прим. авт.

- почему тварью!

- потому что к человеческому роду они уже не относятся. Они на все готовы ради славы, денег, власти… да просто ради своей минутной прихоти. Это - хищные твари. И им сочувствовать никак нельзя.

- А если человек не представлял во что впутывается?

- Даже у Доси был выбор - остаться, чтобы стать такой - или уехать, выйти замуж за хорошего парня и прожить жизнь, пусть и без славы, но зато в радости и любви. Юля, это ведь глупости, что можно быть счастливым только во дворце. Счастье - оно не в золоте, а в твоем сердце.

Я с удивлением поглядела на вампира.

- Ты Библии перечитал? Такие слова…

- Не издевайся. Это ведь правда.

- Только услышать ее от тебя…

- А я что - не человек?

- Ты - вампир.

Я жду.

Несссколько сссотен лет - я жду.

Проклятые людишки. Ненависсстные… мерзсссссские…

Я был сссилен раньше. Они никогда не одолели бы меня один на один. Только хитроссстью. И подлоссстью.

Меня лишили тела. Зсссаточили в клетку. И несссколько сссотен лет держали в зсссаточении в сссвятилище. Но потом на эту зсссемлю пришел Хриссстоссс. Сссвятилище было разсссрушено. Я торжессствовал в сссвоем узсссилище. Я надеялсссся. Но это меня не ссспасссло. Моя тюрьма попала в лапки к омерзсссительным монахам. И один изссс них сссмог разсссобратьссся. Он понял, кто я такой и откуда пришел. Осссозссснал, что я изссс сссебя предссставляю. Я был ссслишком несссдержан. Я напугал его - и не уссспел взсссять разсссум под контроль. Ссслишком я обрадовалссся возсссможной ссссвободе. Ссслишком поторопилссся.

И этот церковный мерзсссавец наложил на меня еще и сссвои зсссаклинания.

Я был сссчассстлив, когда его убили. Я почувссствовал его сссмерть. Но это не помогло мне. Я по-прежнему зсссаточен в камне. И путы мои почти не оссслабли.

Чтобы разсссорвать их, требуетссся жертва.

Сссильная жертва.

Но пока я жду осссвободителя.

В этот разссс я не сссовершу глупых ошибок.

Ночь я не спала. Проще было подождать до утра, а не засыпать на пару часов - и вскакивать с криком от очередного кошмара. Или - старого и уже приевшегося. Неважно. Важно то, что Мечислав отпустил меня только в четыре утра. А в семь уже пора было готовиться. Душ, завтрак, туалет… в смысле - что одеть в институт. А что тут оденешь? Мы не в школе. Поэтому - джинсы и майка. Сверху - джинсовая ветровка. На ноги - туфли. В сумку - тетрадь. Проверить ручки - хоть одна-то должна писать? И запихнуть необходимый минимум. То есть - пару бутеров. По расписанию у меня сегодня три пары. Проголодаюсь. Рядом с институтом нет ни одной приличной забегаловки. А покупать пирожки с лотков - самоубийство. Сильно подозреваю, что жарят их там на машинном масле. Я уж молчу про начинку. Кто его знает, лаяла она вчера, мяукала - или ходила с удостоверением инспектора облСЭС* и задавала слишком много вопросов? А уж обедать в столовой института?!

* Областная Санитарно-эпидемическая служба, прим. авт.

Боги, спасите меня раньше. Или убейте, что ли! Все быстрее будет.

Институтская столовая - это жуть. Ассортимент там - те же пирожки, что и у лоточниц, пара сортов пирожных, ну и стандартный 'набор юного химика'. Чипсы, семечки, соленные орешки, растворимые лапша и картошка. Почему химика? А, все равно там одни реактивы. Вы же не считаете, что туда что-то натуральное кладут? Разве что сою. Из напитков - газировка. Хорошо хоть в вестибюле кофейную машину установили. А то раньше в столовке и кофе пить было противно. Всюду перешли на пластиковые стаканы. Но мы же не такие? Поэтому пьем из стеклянных. А микроб - все равно существо нежное и от грязи помирает.

Одним словом - обедать в нашей столовке нельзя. А кушать захочется. А еще ведь ехать на это открытие… Мать его! Ну, вот и первое сентября, как оно есть!

Первое сентября. Прекрасный день. Что он из себя представляет?

У школьников - торжество маразма. Сначала линейка, на которой директор, опасно раскачиваясь на трещащей трибуне, талдычит про величие образования. Вы в это время стоите и мечтаете, чтобы он или рухнул - или на него сверху что-нибудь упало. Хотя бы птица нагадила. Для оживления остановки. Потом все зависит от его морального садизма. У нормальных директоров этот день ограничивается выдачей расписания и строгим наказом 'не опаздывайте завтра'. У особых сволочей - еще от трех до восьми уроков, чтобы скучно не было.

Но это - у школьников.