Пока они прихлебывали шампанское, оркестр начал играть «Когда я влюблен». Дженни и Керк, обменявшись взглядами, улыбнулись друг другу особенной улыбкой, так как именно эту песню исполняли в тот вечер, когда они впервые танцевали вместе.

Не произнеся ни слова, так как все было высказано тем особым, тайным языком взглядов, который существует для находящихся в гармонии душ, они поднялись, вышли на танцевальную площадку и обняли друг друга.

Музыка напоминала шепот ночного ветра, мягко убаюкивала их и уносила в их собственный, скрытый ото всех рай. Его глаза неотрывно смотрели в ее глаза, она отвечала ему таким же зачарованным взглядом. Они продолжали танцевать и под музыку следующей песни, и еще одной, а затем, когда оркестр прекратил играть, увидели, что они не только единственная пара на площадке, но также единственные, кто остался в бальном зале, не считая музыкантов.

— Мне кажется, — заметил Керк, — что нам лучше теперь пойти ужинать.

Дженни кивнула:

— Так двое людей могли бы умереть с голоду, знаешь? Просто все танцевать и танцевать…

— Чудесный способ умереть, — ответил он, сгорая от желания ее поцеловать.

И она знала об этом, потому что сама хотела того же.

Дженни удивилась, когда Керк, ведя ее под руку, направился к «Афине», а не свернул к лифту, который доставил бы их на нижнюю палубу к офицерскому буфету.

— Мы идем в столовую?

— В офицерскую столовую, — поправил он. — Она расположена рядом с пассажирской, но отделена от нее.

Они вошли через боковую дверь, которую Дженни раньше не замечала, и она была поражена увиденным. Комната оказалась не очень большой, но достаточно просторной, вмещающей человек тридцать — сорок. Оборудована она была так же, как и столовая для пассажиров — столы с белыми скатертями, на каждом свежие цветы, — обслуживали предупредительные официанты, неслышно сновали по залу расторопные подручные. Даже меню было такое же изысканное, за исключением нескольких фирменных норвежских блюд.

Они обедали вместе с другими офицерами, которых раньше видели в бальном зале, и беседа шла легкая, ни к чему не обязывающая. Дженни нашла норвежцев несколько чопорными и холодными и отметила, что даже Керк был не таким жизнерадостным, как всегда.

Покончив с обедом, Керк предложил погулять по палубе, так как ветер был не слишком резкий.

Когда они отплывут из Осло, объяснил он, то направятся к южной части Норвегии и повернут вдоль побережья к Бриксдалу, их последнему порту.

— Вероятно, мне придется работать по две смены на следующем круизе, — произнес он тоном, который ясно показывал, что ему это безразлично, — чтобы наверстать все те обмены вахтами, которые я устроил во время этого плавания. Я высвободил себе время, чтобы мы могли вместе отправиться на ледник.

— Отлично! — твердо заявила Дженни. — Если тебе придется работать в две смены, у тебя не останется времени, чтобы познакомиться с кем-нибудь еще.

Они стояли на прогулочной палубе, возле наружной лестницы. Керк резко втянул ее за защищающий от ветра барьер, обнял с такой же легкостью и естественностью, как нос корабля разрезал черные воды ночного моря, и напряженным, почти сердитым голосом заверил ее:

— Мне больше никто не нужен, Дженни! Мне нужна только ты. Сейчас и всегда. Неужели ты не понимаешь? — Он вгляделся в ее лицо, освещенное лунным светом. — Неужели не понимаешь, что за эти несколько дней ты стала для меня всем?

— Это случилось так быстро, — слабо возразила она.

— А кто может сказать, сколько требуется времени, чтобы понять, что ты влюблен? — с вызовом произнес Керк, касаясь губами ее губ. — Я всегда буду хотеть только тебя, Дженни. Поверь мне…

И именно в тот момент Дженни поняла, что ей надо задать вопрос, который с каждым днем приобретал для нее все большее значение с тех пор, как начался их роман:

— Существует кто-то еще, Керк? Другие, которые думают, что ты им принадлежишь? Ты знал столько девушек…

Он заставил ее замолчать нежным поцелуем, потом прошептал:

— Если бы и существовал, то я уже не помню, потому что это больше не имеет значения, Дженни, теперь, когда я так люблю тебя… — Он снова приник к ее губам, разжал их своим языком и проник внутрь, пока, загоревшись от его прикосновений, она не ответила на его поцелуй с таким же пылом.

Не такого ответа ей хотелось, рассудительно подумала Дженни в тот головокружительный момент, но ведь не верила же она всерьез, что такой потрясающе красивый мужчина не имеет прошлого! И все же ее преследовало чувство опасности.

Ее руки обхватили его за плечи и прижали еще теснее. Она ощущала силу его объятий, его тела, и пока он обнимал ее здесь, на корабле, в холодном лунном свете, Дженни казалось, что до этого поцелуя в ее жизни не было других поцелуев и никогда еще не пребывала она в таком упоении, не играла в ее жилах взбудораженная кровь, никогда, никогда… до этого чудесного, волшебного мгновения.

Они стояли, прижавшись друг к другу, до тех пор, пока не послышались шаги спускающихся по лестнице пассажиров, что заставило их отпрянуть в разные стороны.

— Пойдем! — воскликнула Дженни, задыхаясь. — Пойдем на дискотеку и немного остынем.

— Я бы с большим удовольствием отвел тебя в свою каюту и поиграл в викинга… — Он изобразил на лице хищное вожделение. — Знаешь — нападать, грабить, насиловать!

— Позже, — пообещала она и потащила его за собой, ей хотелось еще раз потанцевать с таким великолепным партнером, насладиться редкой возможностью провести время вместе, пока на корабле кипит вечерняя жизнь.

На дискотеке было яблоку негде упасть, и в ту минуту, когда они вошли, Дженни поняла, что найти место на танцевальной площадке будет просто невозможно. К тому же играли ламбаду, а у нее не было настроения ее танцевать. Она поднялась на цыпочки и прошептала Керку:

— Ладно, давай пойдем и поиграем в викинга.

— Здорово! — Он повернулся было к выходу, держа ее за руку, но остановился, так как Дженни не двинулась с места.

Она смотрела на пару, сидящую, тесно прижавшись друг к другу, в кабинке как раз возле двери. Мужчина, офицер, обнимал женщину одной рукой, приникнув губами к ее шее, а она смеялась, потягивая из своего бокала.

И в свете кружащихся, слепящих огней от вращающегося стеклянного шара над танцплощадкой Дженни узнала этого офицера — Ларс Ингебретсен, который только что высадил свою жену Дэйну на Нордкапе!

Дженни не могла уснуть.

Она лежала в объятиях Керка, положив голову ему на грудь.

Сегодня они занимались любовью яростно, почти с отчаянием, словно по мере того как круиз подходил к концу, они никак не могли насытиться друг другом.

Несмотря на усталость, Дженни не могла расслабиться, потому что в ее голове роилось слишком много тревожных мыслей. Энтузиазм по поводу ее нового бизнеса не угас, и она была уверена в успехе. Однако другие вещи занимали ее мысли — например, мысли о любви, которые сейчас имели для нее такое значение. Керк представлял собой все то, что она желала видеть в мужчине, — умный, внимательный джентльмен. Были у него и другие несомненные достоинства, например, яркая красота, очаровательный акцент и компетентность, связанная с его рангом и происхождением.

Но Дженни не на шутку тревожило то, что он живет и работает на корабле, совершающем круизы, с его вечной романтической атмосферой. Он принадлежит к тому типу мужчин, которые нравятся женщинам. И репутация офицеров — «белых волков» — ее тоже беспокоила, особенно после того как она увидела Ингебретсена на дискотеке с другой женщиной.

— Дженни, что случилось? — Керк начал любовно гладить ее волосы, и она поняла, что он тоже не спал и, наверное, слышал ее неспокойное дыхание.

Не собираясь признаваться в своих тайных страхах, она ответила:

— Ничего. Наверное, я переволновалась и не могу уснуть.

— Это действительно возбуждает. — Он приподнялся и нежно поцеловал ее в лоб. — Никогда еще мне не было так хорошо.