Он скользнул губами вниз и начал сосать ее грудь и в тот самый момент, когда она еще раз потянулась к нему, понял, что достиг точки капитуляции. Лег на нее сверху, и она с готовностью обхватила его ногами. Керк снова стал целовать ее, и ей казалось, что она никак не может насытиться его губами, его языком; ее ногти впились в его твердую, как камень, спину, она желала слиться с ним воедино.

Керк поражался и восхищался тем, как она отвечает ему. Никогда еще у него не было такой тигрицы. Никогда он не встречал в женщине такой страстности. Теперь он знал, что его жизнь, его душа преобразились навсегда. Никогда он не забудет Дженни Дентон. Никогда не позволит ей забыть себя. Это не просто секс, желание, похоть, соитие… как там ни называй. Это начало любви — глубокой, сильной и чистой. Такое внушающее благоговение единение не может быть рождено ничем иным.

Призвав на помощь всю свою волю, Керк сдерживался до тех пор, пока его чувства не сказали ему, что Дженни опять готова, и только тогда позволил себе благословенное освобождение своих чресел.

Она громко закричала от изумления, от восхищения, от восторга, когда они вместе взлетели на вершину, поднялись к самому высокому облаку радости и вместе дрожали и трепетали от напряжения этого мгновения.

Наконец, по мере того как движения Керка становились все медленнее, они спустились обратно на землю, к реальности. Перекатились на бок, все еще в объятиях друг друга, скрепив чудо всего произошедшего последним долгим поцелуем.

Дженни во сне дышала как ребенок, а Керк смотрел на нее с обожанием. Такая красивая. Такая драгоценная. Пусть это безумие — он знал, что начинает в нее влюбляться. Керк отвел с лица Дженни прядку золотисто-рыжеватых волос и нежно поцеловал в лоб.

В последний год он держал свое сердце в прочной узде. Он мужчина, с мужскими потребностями, к тому же, разумеется, обстановка на корабле благоприятствует романтическим увлечениям. И все же он ни одной из женщин не давал никаких обещаний, хотя некоторым из них доставлял удовольствие во время круиза. Затем следовал прощальный поцелуй в порту, и если они ему писали, он отвечал.

— Но ты, малышка, — шепнул он, выбираясь из постели и укутывая Дженни норвежским шерстяным пледом, — ты особенная.

Она этого еще не знает, но ей уже удалось похитить его сердце, и он твердо намеревался сделать все, чтобы в ответ завладеть ее сердцем.

Взглянув на часы на тумбочке, он увидел, что уже далеко за полночь, а он обещал дежурному офицеру сменить его в обмен на возможность освободить день, чтобы сойти на берег в Бергене.

Керк быстро принял душ и переоделся в свежую белую форму. Поспешно набросал Дженни записку, в которой говорилось, что ему было бы очень приятно, если бы она согласилась сопровождать его во время стоянки. Он хотел познакомить ее со своей семьей. Хотел сводить пообедать. Показать город. Он оставил записку рядом с телефоном, чтобы она ее заметила, когда он позвонит ей около шести часов утра, перед заходом во фьорд Бергена.

Прикоснулся губами к ее губам, улыбнулся, когда она шевельнулась во сне, и ушел.

Дженни проснулась внезапно и в первое мгновение не поняла, где находится. Затем на нее нахлынули воспоминания — чудо произошедшего этой ночью.

Она не заметила, как задела краем одеяла прикроватную тумбочку, и записка Керка слетела на пол.

Дженни быстро оделась. Бросила взгляд на часы на руке и обнаружила, что уже почти пять. Ей хотелось вернуться в свою каюту, принять душ и выйти на палубу, чтобы увидеть, как они причалят к норвежскому берегу.

Добравшись до своей каюты, она не удивилась, обнаружив кровать Карлы пустой. Накануне вечером стало вполне очевидно, что ее покорил Расс Клейборн.

Она приняла душ, переоделась и уже готова была выйти на палубу, когда в каюту вернулась Карла.

— Привет, — веселым сонным голосом сказала она. — Я думала, мне придется тебя будить, но вижу, ты ранняя пташка.

— Мы подходим к порту, и я решила пойти на палубу и сделать несколько снимков.

Карла подошла к окну, выглянула наружу и замерла в восхищении.

— Не зря Норвегию называют Страной полуденного солнца, потому что в летние месяцы ночь никогда по-настоящему здесь не наступает. Мы с Рассом выходили на палубу примерно часа в три ночи, после закрытия казино, и даже в это время не было темно. Ночью ни одного огня и все видно. Это что-то сверхъестественное.

— Если вы пробыли в казино так долго, значит, Расс, наверное, угадал, когда говорил, что ему должно повезти, — невольно заметила Дженни.

Карла нахмурилась:

— Не совсем. Он немного проиграл, но говорит, что это не важно. Сегодня вечером он все отыграет. Сказал, что ему просто надо почувствовать обстановку в игорном зале.

В этот момент зазвонил телефон, и Карла сняла трубку. Сердце ее подпрыгнуло. Хотя Дженни не имела представления, когда именно Керк ушел сегодня ночью, но решила, что он уже вернулся, увидел, что она ушла, и теперь звонит. Она ждала, затаив дыхание, надеясь, что Карла сейчас скажет, что звонят ей.

Через секунду Карла громко взвизгнула:

— Вот здорово! Замечательно! Просто не могу поверить! О, спасибо, что сообщили мне. — Она положила трубку и крикнула Дженни: — Это звонил радист. Он говорит, что из конторы «Валгаллы» в Бергене только что сообщили, что они получили мой багаж. Его доставят на корабль сегодня.

Дженни разочарованно вздохнула, но тем не менее откликнулась, сказав, что это замечательная новость.

— Хочешь подняться на палубу вместе со мной? — спросила она.

— Сначала в душ, — ответила Карла, направляясь в ванную.

Пока Дженни ждала Карлу, она стояла у окна и задумчиво смотрела на береговую линию фьорда Бергена. Видела редкие дома, несколько зданий гнездилось на высоких скалах, как потом оказалось, это были бункеры, оставшиеся после Второй мировой войны.

Постепенно, словно коварный паук тихо заполз в паутину ее мозга, она перенеслась во времени назад, снова размышляя о том, где она допустила ошибку в своей личной жизни.

Да, со вздохом подумала Дженни, похоже, ее самый значительный шаг в карьере привел к разрыву с Брайаном. Но не все так просто. К несчастью, мужчины вроде Брайана, вероятно, не умеют хранить верность одной женщине.

Карла вышла, завернутая в полотенце, и произнесла с робкой улыбкой:

— Ты не могла бы одолжить мне что-нибудь только на сегодняшний день, пока я не получу свои чемоданы? Я хочу сказать, что спала в твоей одежде вчера ночью, и…

— Конечно, — прервала ее Дженни, не желая вдаваться в подробности, потому что не сомневалась, что Карла спала в одежде так же, как и она сама. Она подошла к шкафу и достала пару слаксов и свитер.

— Извини, но у меня нет другого жакета, зато есть плащ.

— Отлично! Это меня вполне устроит.

Дженни взглянула на валяющуюся на кровати смятую одежду, которую дала Карле вчера вечером. Позаботится ли Карла о том, чтобы отправить ее в корабельную прачечную? В этом Дженни усомнилась, поэтому достала пластиковый мешок, бирки и сама занялась вещами.

Карла, накручивающая волосы на взятые у соседки термобигуди, не дала себе труда задуматься о столь низменных предметах.

— Мне очень нравится Расс, — внезапно призналась она. — У него такой сильный характер! Подумать только, он собирается написать книгу о Норвегии! Ушел с работы, чтобы отправиться сюда и все исследовать. На это требуется большое мужество, понимаешь? Я хочу сказать, не у всех хватило бы духу так поступить.

— Ты готова? — спросила Дженни.

— Конечно! — весело ответила Карла. — Может быть, мне удастся даже поприветствовать мои чемоданы, когда они прибудут на корабль. Я так буду рада их видеть!

С верхней палубы им было все отлично видно, и они отметили, что другие пассажиры тоже разделяли их энтузиазм по поводу появления норвежского берега, так как у поручней толпилось много народа.