— Вы были там ? — Малыш всё это время полагал, что сам рассказ сейчас им слышимый, волшебник этот рассказывал со слов кого-то, ну например девицы этой самой.

— Да, я притворился пнём.

— Чем ?

— Лесным, одиноким пнём. — Старик придурошно заулыбался. — И не поверишь, о как нелепо было представать в его обличии.

— В образе... — Поправил странник.

— Ну в образе. — Не споря согласился он. — Меня, только поэтому минули всякие напасти, как со стороны тех призраков...

— Пропащих душ...

—...ну да, так и со стороны совершенного цветка.

— Хорошо. — Данди решил теперь поспрашивать о самом главном из истории o цветкe. — Скажите вот мне что ?

— С большим удовольствием ?

— Что после сталось с той девицей, и почему цветок сей, всё это время спал не пробуждаясь, и вдруг проснулся ?

Заметно стало, как старец подбирал ответы.

— Коротко ?

— Как можно... — Девица та, так сразу унеслась придя в себя, из этих мест. Мне кажется... — Говорил он шёпотом. —...в последующем пришлось ей в корне изменить весь внутренний свой мир, и всю себя там в окружающем её мире. А что цветок ? Цветок там спал веками, до дня того великого, дня пробуждения. Об этом ты уже знаешь.

— Да. Но интересно знать, как удалось ей разбудить его ? Какими звуками ? Шумами ? Или просто, лишь одним своим присутствием ?

— О странник ! — Дескот актёрски воздух словил руками. — Ну и глуп же ты порою.

— Уж извиняйте, но не я же в пня там обращался.

Они переглянулись пасмурными взглядами, и малышу в итоге, пустившему подколистую шутку, вдруг как-то стыдно стало.

— Я извиняюсь. — Сказал он обращаясь к седине.

— Я принял их.

Предавшись недолгой тишине, они молчали, но потом настал опять черёд вопросов.

— Могу я вновь спросить ?

 — Ещё бы... — Ответил старческий убитый голос.

— Вот... — Данди задумался на пару секунд. —...цветок, что совершенный, он до сих пор не спит ?

— Да, с тех самых пор.

— И сколько времени прошло, со дня пробуждения его ?

— О-о...дай вспомнить.

— А я не тороплюсь.

Кудесник вдруг неожиданно для малыша вытянул правую ручищу вперёд,а затем произнёс пару магических заклинаний, отчего в руке его словно по маху волшебной палочки возник хрустальный шарик с размером куриного яйца.

— Будь добр, помолчи.

Данди стих, и только наблюдал.

— Скажи мне, о покрытый слойной пылью шар, нет,дай же вспомнить день тот, о котором шепчет слишком вольно, тихо так, старческая душа внутри меня сейчас... —Старый дурак закрыл глаза, разил рот, где тошно так маячил его передний и единственный во всём рту зуб ( о как же мерзко это зрелище, — решил малыш ) предавшись некой медитации. — Прошу, о память, всплыви на ружу, ну ?

И когда последнее его словечко растворилось в сумраке ночи, покинув деревце дупло, уйдя в дремучий лес, блестящий шар вдруг ожил на глазах малыша и как взведённая юла начал вертется у старика в ладоне. Но вслед за этим, страшнее не придумаешь, точь в точь в глазницах у сдуревшего волшебника крутились два других шара (глаза) готовые на пуск. Данди в небольшом испуге и смятении стал яро дёргать за рукав ушедшего всем своим телом в спиритический сеанс Дескота. Но толку никакого !

— Очнитесь...ну очнитесь же ? — Кричал малыш.

Когда и это не возымело никаких действий, к нему пришло решение. С размаху, правой рукой, он выбил из руки старика хрустальный крутящийся шарик. Тот, в свою очередь не думая полетел в сторону...и опачки, словно так и должно было быть, угодил в замершего попугая, затем повалился на пол. Старик очнулся вместе с говорящим в перьях какаду.

— Что тут за грохот ? — Первые слова пришедшего в себя волшебника.

— Чт-о-о-о...за г-р-о-х-о-т-т-т ! — Повторил за ним тут Снопик.

Сказать пришлось и Данди Бою.

— Вы только что пришли в себя после недолгого молчания. — Пошутил он, а потом. —Как чувствуете себя вы ?

Седина непонимающе мотнул головкой.

— Я будто побывал в Зорэтэ.

— Где ?

— З-о-р-э-т-э. — Кричал весёлый попугай.

— Там, откуда я...

— А здесь вы судьбами какими ?

— Данди, я отшельник...и это долгая история, и если будет время, я поведаю тебе о ней.

— Спасибо. — Он не ждал. — А до того как вы мыслительно побыли в родном вам городке, я задал вам тут тысячный вопрос ...о...

 — Я помню. — Тот отрезал. — Ну значит, цветок наш совершенный, по сей день он бодрствует там, и уже не много не мало два века точно.

— Ничего себе !

— Вот так вот.

— А скажите мне пожалуйста, кем эта девушка была и что сейчас с ней ?

— У-у-у, ну и вопрос...Помню цветок назвал её по имени, меж строк красивой песенки своей...и звали её Мирасель.

— Мирасель ? — Имя малышу показалось уж очень знакомым.

Но где же слышал он о нём ?

 — Да, так и звали. — Седина Дескот подёргал ресницы на глазу, а разноцветный какаду пока молчал, приплясывая на железном обруче.

— Мне оно знакомо...

— Имя ?

— Да !

— Откуда ?

— Незнаю, вернее я не помню.

 — Скажу тебе, имён таких здесь множество.

— Но...А как она хоть выглядела ?

— Девица та ?

— Ну а кто ? —  Он улыбнулся.

— Вспомнить нужно...

— Но только без того шара, прошу вас.

Они подарили друг другу по улыбке.

— Не бойся, он теперь мне ни к чему. — Кудесник глубоко вздохнул, и говорить стал дальше. — Ну и так вот, в те дни, она была уж слишком юной, слишком красивой, и слишком одинокой, чтобы не заметить мне её, а главное, не смочь запечатлеть в памяти своей. Прекрасный лик дочери Старого леса.

— Дочери ?

— А как же ! Лес был тем обиталищем для Мирасель, бродя в котором, я уверен, она выискивала и находила то, без чего жизнь не представляла. Жить не могла.

— А что лес ?

— А лес был только рад, уверен я, сиюминутным эхом признаваясь ей в любви.

— Так без чего ж ей не жилось в те дни ?

Данди ступал всё дальше по тропе всезнаний. Он будто б выходил на финишную прямую, он будто бы догадывался, о ком речь шла.

— Она, я вот опять таки уверен... — Как же вы часто бываете уверены, додумывал малыш. — ...уверен, что наша жизнь без звуков тех лесных, свободы ветра, крика ночной совы, зари рассветной ей не представлялась. Она, вот как и я, слилась тогда со здешним миром, здешней атмосферой, понимаешь ?

— Ох, как.

— Я помню, как сейчас, глаза её зелёные, приличный рост, упитанное тельце, и заплетённые в причёску густые волосы.

...Мамба..— Влетела мысль первая в головку малышу.

— Когда она стояла рядом и говорила, ты чувствовал тепло исходящее от неё, когда шла ровной, нежною походкой, казалось что нет причин в нашем странном, злостном мире для всякой грусти, слезам и печали. Лицо её светилось, порядком осветвляя всё вокруг, на радиусе где-то  десяти метров.

...Лучезарная...— Влетела мысль вторая в головку малышу.

— В тот день, я видел в первый и в последний раз.

— Один день ?

— Да, один день наблюдений со стороны, и страха приблизиться.

— Почему же ?

— Данди... — Старик сопел в две дырки, словно плакал. —....я влюбился.

— О-о … — Ответ кудесника вдруг удивил дитя.

— Поэтому не подошёл, а так бы запросто.

...Мамба Лучезарная...

Ну как же, это же она-а-а... — Пульсировало в голове у странника.

— Кто это ? — Неожиданно спросил Дескот.

Странник поднялся из за миниатюрного столика и уверенно сказал.

— Я знаю кто она, я знаю ту о ком рассказ ведёте вы столь трепетно.

— А....я не верю ! — Капризно пробурчал старик, и отвернулся куда-то в сторону.

Малыш не обращал никакого внимания на его выходки, слова тем более.

— Её зовут сейчас не Мирасель, о нет, она теперь старуха...Мамба Лучезарная. — Он не хотел, но приходилось. —...и она уже не та красавица, и рост не тот...он что-то вроде дюйма.