Жак Морье наведался к ведьме Арунде .

Жуткая деревянная изба которой с виду был не один миллион лет и в которой обитала старая злая ведьма Арунда громоздилась на окраине города Северных земель куда нос принцевский не каждый посмел бы сунуть и где миром правил хаос, неподконтрольный никаким силам кроме как чёрным неведомым силам. Заваленная сугробами из снега, местами отсыревшая и просевшая хибара вокруг которой поросла жухлая и редкая трава в вперемешку с всходами молодых подснежников отталкивала от себя внимание мимо ехавших путников. Вдали от цивилизации, от принцевского духа, собственница проклятого всеми, саморучно сотканного гнезда сурово расплачивалась с недоброжелателями посредством заклинания, приворотов, и порчи, плюс могла видеть будущее через предсказания.

 Она была озлоблена на весь белый свет, и бывало даже на саму себя. Но в тоже время, считала, и считалась в своём воображаемом мире безукоризненно подлой дамкой, что случаем не могло её не приводить в восторг. Изба её располагалась аккурат посреди двух высоченных булыжных холмов — они были для неё чем-то вроде укрепительных защитных стен от недружественных глаз. И на самом деле, бывало они скрывали ведьмино логово…и одновременно прятали его от непогоды в виде шторма или сильных порывов ветра. А также избушечку из дряхлых досок окружали осиновые и елевые деревья что с давних пор смогли себя здесь зарекомендовать, вдобавок, заросшесть коих прибавляла укреп району маскировочную степень необноружения...

  Из дымовой трубы крепившейся на самой макушке лачуги беспорядочными рывками вырывались клубы плотного дымка, вздымаясь к небу они растворялись в общей картинке дневного света, тем самым отравляя и без того замусоренную всевозможными вредными и ядовитыми газами всю природную атмосферу, виной чему как раз и являлись всяческие колдовские эксперименты. По этому признаку Лисий принц уяснил для себя две вещи. Первое — это то, что затворница проклятых мест внекоролевской цивилизации в данную секунду находится под крышей дома своего, колдуя в своих захламленных и зловонных покоях с личными пережитками прошлого, мозгопоедающими паразитами настоящего, и вездесущими проклинаниями будущего. И второе — это то, что сейчас восседая на своём коне eму понятно одно, а именно то, что там, в каком-то километре, в низенькой по своему строению хибаре, он всё таки отыщет все ответы на свои вопросы касательно того, что же будоражит уже как бешеную по своему исполнению половину дня бедную его душеньку. Ведь если так будет и дальше продолжаться, то даже такое чёрствое сердечко Жака Марье, тобишь Лисьего принца не выдержит мук, возьмёт и просто треснет под напором взявшейся из ниоткуда невозмутимой боли. Уже одна эта мысль гнала его со всех ног, а вернее его четырёхкапытного друга Тобби, к этой старой и злобной ведьме принцевого королевства, к самой Арунде. Приблизившись как можно ближе к всеми припроклятой избе, он спешился с коня и потащился к отмыкалке. Не найдя её открытой Лис решил отпереть старую прогнившую дверцу саморучно, в своём стиле. Пнув по ней единожды, тяжёлым сапогом он вдруг замер. И когда изнутри не последовало никакой реакции он стал этой же ногой долбить по ней бесперебойно. И тут неожиданно появился старческий, скрипящий голос.

 —  Лисий хвост, это ты ? — Хрипела старая калоша.

И он узнал в нём её, мерзопакостную сущность.

 — Ты, старое отребье, ну ка, поспеши открыть мне дверцу а не то поплатишься своей тыквенной головой. — В гневе заорал он.

Но не дождавшись от неё никакого ответа Лис принялся за старое. C ещё большим напором oн продолжил всей своей оставшейся силой вкладываться в уже изрядно поддавшуюся дверцу. Избу слегка качнуло, извернуло и она пошла ходуном. Лакированные глубокие чаши и пластмассовые тарелочки начали дружно позвякивать и трястись, приплясывая то сюда то туда, на полках стародревнего посудного шкафчика покрытого паутинками и слойной пылью. Пол зашёлся в танце, балки стали дребезжать безостановочно извиваясь как анаконда во время схватки с жертвой. И в итоге, решающим ударом правого сапога он снёс скрипучую бамбуковую дверцу, да так, что та шумно полетела с петель и обрушилась внутрь ведьменской избы. Во все стороны разлетелась пыль. А внутри мёртвая тишина, такая казалось бы бесхитростная тишь, словно старуха подохла. Откуда то радость такая !? Хотя нет, ему ещё она была ох, как необходима. Лис ворвался в aрундовские пределы где заправляла ночь, отчего видимость у него ухудшилась, но в силу опыта oн мог чувствовать опасность одним только нюхом. И где-то слева в полной тьмище он внезапно услышал опять этот же мерзкий, шероховатый голос, почти шепчущий.

 —  Лиссссс…          

 Жак Морье не выдержал и провопил.

 —  Паршивая дрянь, перестань извиваться !!! — Он смолк на несколько секунд а потом закончил. —Избавь меня от такого рода сценок, а не то, тебе будет ужасно больно.

— В тебе живёт мятежный дух... — Сказала она. — Ты мне нравишься и одновременно пугаешь...

Опять сказал голос из темноты, оттуда, откуда-то слева.

— К чёртовой матери…! — Вспылил озлобленный Лис, и стал всматриваться в направление голоса, где ко всему прочему слышал озабоченный крысиный писк, несколько их. Ох, как же он их ненавидел !

 — У тебя нервный срыв или затяжной стресс ?! — Риторически спросила она у него.

— Нет, это более чем серьёзно. — Рявкнул он, а за ним последовал басовый крик. — Ну где же ты ?

Неожиданно справа от него, в другом тёмном углу нечто вспыхнуло, и вслед за этим озарило комнату ведьминой избы. Принц таки получил то что хотел, а именно, сам свет. И когда в комнате стало более менее ясно он увидел в нескольких метрах от себя кипящий катлаван с болотными травами, оттуда к потолку поднимался густой пар. Бросив теперь взгляд влево, ему всё таки удалось увидеть её, старую провонявшуюся от долгого немытия злюку.

Ведьма выглядела очень дряхлой, от неё исходила очень странная смрадная вонь от которой сворачивало желудок и становилось трудно дышать. В окутанной всяческими зловонными газами и отходами комнатке уже висел редкий седой туман что заполнял больше ту её часть, где сейчас происходила шаманская процедура и где бурлило и кипело смачно булькая в глубоком казане несколько литров варево из различных ингредиентов злокачественного зелья. Было не трудно догадаться к чему весь этот цирк. Фигуру которую доводилось видеть восседавшую в кресле качалке грех было не узнать. Она лениво привстав с кресла качалки и идя к Лису навстречу старалась оставаться собой : мерзкой, дряхлой, злостной, чем неимоверно навеивала небольшой страх на него. Шаркая сандалиями по немытым и прогрызанным крысами гигантами полам старуха пыталась при этом пристально глядеть в немного потерянные и как ей показалось усталые глаза гостя. Остановившись в двух метрах от принца она издала натужный писк затем согнулась в дугу и уставилась в пол.

 — Грязные вонючие крысы... — Oт неё веяло небывалым злом.

 На том месте, куда она устремила свой взор замерши стояла на четырёх лапках большущая серая крыса, усики которой удивляли своими размерами. Обе её красные точки блестя в полутёмной комнатушке жадно всматривались в морщинистое, осунутое старческое рыло ведьмы, кипящей подпиточной энергией. Крыс конечно же она любила —  они были её наилюбимейшими сожителями, но вот только сейчас был неподходящий момент для игр и поэтому ведьма столь раздражительно отнеслась к появлению данной крысы между ней и гостем. Размахом правой скрюченной ноги она отбросила серую тварь на дальнюю стену ; та аж кубарeм полетев плашмя грохнулась о стену и потихоньку сползла по ней издавая предсмертное попискивание. Лисий принц заулыбался.

— Будет знать как на пути вставать ! — Прошипела злая старуха у которой по краю рта потекла липкая слюна.

 Тут весь её взор переметнулся на рядом стоящего принца. Её выпученные наружу лупоглазки зловеще помаргивали при этом кропотливо изучая новоприбывшего. Она часто моргала и теперь начала шёпотом напевать изуверские заклинания, а за её спиной всё ещё кипел большой казан, пары которого вставали из за её дряхлых трясущихся плеч, затуманивая ему мозги и ухудшая видимость. Принц начинал поддаваться гипнозу со стороны неадекватной старой, противной клячи.