— Эрика! Что ты здесь делаешь?!

Сердце Эрики забилось, кровь прилила к щекам и она еще подумала о том, что у Лестера стальные нервы, так легко и много обманывать. Она нервно оглянулась и тут увидела в окне подъезжающую к дому кавалькаду гвардейцев с каретой и тут же поняла, что не она одна раскусила Лестера. Вот его и арестовывать приехали!

— Боже, это наверняка за тобой! Надеюсь, ты к этому готовился и сможешь скрыться, беги я не скажу, что тебя видела и попробую их задержать! — нервно затараторила она, хватая Лестера за руку напоследок.

Это был, наверное, самый дурацкий момент, который она только могла выбрать, для осознания того, что влюблена в этого обманщика без памяти и ее сердце от прощания с ним разбивается прямо сейчас. Эрике было больно и очень неразумно хотелось, чтобы он взял ее с собой, хотя, разумеется, она будет ему лишь обузой.

Лестер вцепился в руку Эрики покрепче и ошарашенно уставился сперва на нее, а потом в окно, на въезжающую во двор процессию. Разглядеть в темноте, при свете пары фонарей, можно было лишь красные гвардейские мундиры и черные меховые шапки. Ни герба на карете, ни лица мужчины в цилиндре, возглавлявшего делегацию, Лестер не рассмотрел. И он ничего не понимал. Что про него Эрика надумала, с этими его секретами?! Представить страшно! Вела она себя так, будто его приехали за ее похищение хватать. Но не королевская гвардия же, в самом деле! Эрика была слишком умной, чтобы додуматься до такого. Он еще сильнее стиснул ее руку и спросил:

— От кого бежать, зачем?! — а потом, не сдержавшись, выпалил еще один волновавший его вопрос: — И, в самом деле, что они все здесь делают?.. Не тетушку же Гортензию с таким конвоем привезли, право слово!

— Какую тетушку? С каким конвоем? Тебя наверняка арестовывать приехали! Можешь не притворяться, я догадываюсь, что ты не только меня похитил, но и что-нибудь поценнее! Беги, не теряй времени! Ты, конечно, ужасный злодей, но я не хочу, чтобы ты сгнил в тюрьме! — Эрика смотрела на него совершенно несчастными глазами и явно искренне собиралась спасать Лестера от гвардейцев.

У него сердце так заколотилось, что, кажется, готово было из груди выпрыгнуть. Его самая прекрасная, милая, трогательная, умная и отважная Эрика! Догадалась, что он от нее что-то скрывает — и решительно пробралась в его кабинет. И, кажется, собиралась вскрыть верхний ящик стола шпилькой… А теперь вот самоотверженно спасает его от королевской гвардии, потому что решила, что он мошенник и украл какие-нибудь сокровища короны. Самая восхитительная, самая чудесная Эрика! Искреннюю преданность и сердечное расположение которой Лестер неизвестно чем заслужил, и это была его самая большая драгоценность. Единственное, что он хотел бы похитить в этой жизни. И уже похитил. И счастлив.

— Ты самая прекрасная девушка во всей Логрии, мое сокровище! — с чувством сказал Лестер, привлекая ее в объятья. — И я ничего, кроме тебя, не похищал. И не собираюсь никуда бежать. Я собираюсь пойти и выяснить, зачем они приехали. Идем!

С этими словами он подхватил ее на руки и понес вниз, размышляя по пути, что на сей раз удумала его находчивая правящая бабушка. Фамильные драгоценности, что ли, решила на помолвку подарить? И очень боялась, что украдут? Нет, никакой вменяемой версии насчет происходящего у Лестера не было.

Окончание 19 января

Внизу уже стояли гвардейцы во главе с сержантом, набившись в его сравнительно небольшой холл, как сельди в бочку. А впереди них, сняв цилиндр, стоял лорд Уилброк, советник Ее Величества по внутриполитическим вопросам. Лестер осторожно поставил Эрику на пол и на всякий случай снова крепко схватил за руку. А потом спросил:

— Лорд Уилброк, что вы здесь делаете, тем более в такое неурочное время? — уже понимая, что его план признаться Эрике во всем как следует снова катиться в пропасть. По этому поводу вежливым и церемонным быть ему категорически претило. И уж со своим наставником, который знает его с детства, Лестер мог себе такое позволить — даже если тот, по велению Ее Величества бабушки, притащился с целой официальной делегацией. Спасибо, что знаменосца с гвардейским штандартом и трубача заодно не приволокли с собой!

— Ваше высочество! — пугающе официальным тоном сказал лорд Уилброк и Лестер ощутил, как крепко Эрика вцепилась в его руку, — Ваш двоюродный дядюшка, король Альбии Якоб Пятый скончался вчера ночью.

а Лестер такой думает: ага, и перед праздником решили подданым не говорить, значит, потому мы тут ничего не знаем. бедный дядюшка, старенький уже был…

«Бедный дядюшка Якоб!» — первым делом подумал Лестер. Он, конечно, был совсем уже дряхлый старик, и не первый год страдал от проблем со здоровьем, но все равно было жаль. И до Нового года не дожил совсем немного… Тут Лестер сообразил, что, по всей видимости, подданным решили не портить праздник и официально о смерти пока не объявили. Вот они тут до сих пор ничего и не знают. Но это все равно не повод к Лестеру отряд гвардейцев посылать!

— Что, письмом сообщить нельзя было? — возмущенно спросил он. — Зачем вот это все?

Он обвел рукой всех гвардейцев, а потом встревоженно уставился на Эрику, на которую все это свалилось, как снег на голову. Она смотрела на него с недоумением и явно не могла уложить все в голове. Увидев взгляд Лестера, Эрика переспросила:

— «Ваше высочество»? «Двоюродный дядюшка»?

— Кхм, ну, в общем, да, — сконфуженно сказал Лестер, потерев правый ус. — Прости, у меня снова совершенно не вышло сказать тебе как следует…

«Хорошо хоть кольцо заранее в карман положил!» — подумал Лестер. Хотя бы отчасти все можно было исправить. Вот сейчас лорд Уилброк наконец объяснит, к чему весь этот церемониальный спектакль — и Лестер пойдет делать Эрике предложение. Он перевел взгляд на лорда и тот воспринял этот как сигнал, чтобы ответить на ранее заданный вопрос:

— Ваше высочество, дело в том, что после смерти вашего дядюшки, согласно акту о престолонаследии, вам предстоит занять его престол. Ровно за этим я и приехал, по просьбе ее величества: сообщить вам лично.

Тут Эрика сжала руку Лестера совсем сильно и глаза ее сделались отчаянно круглыми. Бедняга явно была в шоке и ее нужно было срочно успокаивать. Проблема заключалась в том, что Лестер и сам был в шоке. И глаза у него сделались едва ли не круглее, а брови уползли по лбу к самым волосам, изображать челку. Какой еще король?! Лестер не должен быть никаким королем! Ни Логрии, ни Альбии, ни даже Апулеи, потому что его отец — младший ребенок в семье, как и мать.

— Бред какой-то! А Фрэнсиса вы куда дели?! — ошарашенно спросил Лестер. Королем Альбии должен был стать он, его кузен Фрэнсис, младший сын брата матушки, поскольку покойный дядя Якоб прямых наследников не оставил. И теперь Лестер даже испугался, что с Фрэнсисом что-нибудь дурное случилось.

На что лорд Уилброк ответил с явным упреком:

— Если бы вы, Ваше Высочество, удосуживались иногда дома появляться, то были бы в курсе, что ваш кузен собирается помолвиться с единственной дочерью короля Прованса и стать при ней принцем-консортом.

Это было заметно лучше какого-либо несчастья, и Лестер выдохнул. Однако на его собственной судьбе матримониальные планы братца Фрэна сказались таким причудливым образом, что он никак прийти в себя не мог. Лестер планировал тут, в Альбии, жить тихой, ну или громкой, семейной жизнью с Эрикой, вот в этом самом доме. А вовсе не править!

— А меня, значит, драгоценная правящая бабушка обрекла вместо Фрэна на альбийский престол, — мрачно пробурчал он. — Раз я все равно тут уже поселился…

Изощренная месть за его демонстративный отъезд в Альбию, что и говорить.

— Да, у Ее Величества прекрасное чувство юмора, — хмыкнул лорд Уилброк.

Эрика стояла и хлопала глазами, ощущая себя наивной дурехой. Придумала вот что он злодей, а Лестер просто-напросто женится на ней не хотел, и то сказать, где она, а где целый король Альбии. Да и даже ненаследный принц целой Лонгрии и то слишком для бароннесы Гринмарк с ее совсем крошечным баронством, большая часть которого находится в горах, где совсем мало жителей. Так что понятно, почему он скрывал просто чтобы не объясняться насчет женитьбы.