Последние пять миль за ними следили неотрывно. Силдаан ощущала чужое присутствие, хотя и не видела преследователей. А вот те, кого она привела с собой, ничего не замечали. Они не имели ни малейшего представления об опасности, которой подвергались. С чего бы вдруг? Как это похоже на мужчин. Они были здесь чужими. Надувались от сознания собственной силы и могущества. Невежи. Они и живы-то оставались только потому, что с ними была она.

Тем не менее ей пришлось вверить им свою жизнь. Силдаан вздохнула про себя. Здесь, на краю благословенного тропического леса, откуда открывался потрясающий вид на величественный храм Инисса в Аринденете, подобное решение представлялось чистым безумием.

Гигантский золотисто-зеленый купол храма возносился ввысь на добрых две сотни футов, опираясь на круговую каменную кладку. И в самом куполе, и в стенах красовались многочисленные окна, забранные витражными стеклами, переливающимися всеми цветами радуги. Каждый камень в стенах был украшен изображением одного из воплощений даров Инисса, будь то свет, вода, животное, растение или минерал. Внушительные, обитые железными полосами двери выходили на извилистую мощеную дорожку, сбегавшую по широкому каменному козырьку и терявшуюся в лесу.

На этой самой дорожке они и стояли, тридцать мужчин, столпившихся позади Силдаан и с раскрытыми ртами глазеющих на величественный храм. Несколько мгновений они даже не обращали внимания на тех, кто встал на площадке перед ним.

Девять ТайГетен. Три звена элитной касты воинов Инисса, отца эльфийской расы. Звено, преследовавшее их, присоединилось к двум остальным. Лица их были разрисованы коричневато-зелеными маскировочными узорами, а одежда по цвету сливалась с лесной подстилкой. Под лиственным пологом леса они в буквальном смысле превращались в невидимок.

Силдаан еще никогда не оказывалась с ними по разные стороны баррикад. Их неподвижность внушала страх и лишала присутствия духа. Их немигающие взгляды прожигали зияющие дыры в броне ее мужества. Клинки покоились в ножнах за спинами. Подсумки с метательными дисками-полумесяцами оставались застегнутыми. Пожалуй, именно поэтому люди сохраняли столь недальновидное спокойствие. Она даже пожалела их за столь вопиющее невежество. Чтобы убивать, воину ТайГетен не требовалось оружие.

— Остановись, жрица Силдаан, — скомандовал Мириин. — Они не осквернят храм своим присутствием.

Силдаан ощутила, как неприятное чувство вины робко кольнуло ее в сердце. Но она выпрямилась, не поддаваясь слабости. То, ради чего они пришли сюда, должно быть сделано. Она цеплялась за свою веру так, словно та могла вырваться у нее из рук и улететь, пробив зеленый шатер листьев над головой и унося с собою ее мужество.

— Мириин. — Силдаан наклонила голову и прикоснулась пальцами ко лбу. — Настали необычные времена. Инисс простит мне то общество, в котором я вынуждена находиться.

Мириин едва заметно приподнял брови.

— И в самом деле необычные. Мы заметили, что ты пришла сюда без принуждения. Привела их сюда по собственной воле.

— Так и есть, — согласилась Силдаан. По рядам ТайГетен пробежал гневный ропот. — Потому что у нас нет другого выхода.

— Время, когда эльфы встанут плечом к плечу с людьми, не наступит никогда. А эти еще и видели Аринденет. Ты обрекла их на смерть. Ради чего?

— Ты их не тронешь, — негромко ответила Силдаан. — Они останутся здесь. Этому храму нужна защита надежнее той, которую можешь предложить даже ты.

Воины ТайГетен недовольно заворчали. Стоявшие за спиной Силдаан мужчины встревожились. Ладони их легли на рукояти мечей, между ними пробежал шепот, но Силдаан не могла разобрать ни слова.

— Не делайте глупостей, — прошипела она на языке людей. — Клинками вам их не победить.

— Мы будем защищаться, — заявил Гаран, вожак людей.

Силдаан оглянулась на него. Он стоял чуть позади нее, впереди своих воинов, уродливый, с грубой щетиной на подбородке. Кожу его покрывали гнойники и нарывы — следы неравной борьбы с тропическим лесом. Впрочем, то же самое можно было сказать и об остальных его спутниках. Силдаан могла помочь им, но предпочла не делать этого. Пусть не забывают о том, кто они такие и в чьих руках сосредоточена истинная власть и сила.

— Ты даже не понимаешь, о чем говоришь, Гаран.

— Зато я знаю, что они бессильны против магии.

— Лучше бы тебе оказаться правым, — заметила Силдаан. — Иначе мы все умрем.

— Просто делай то, что должна, — посоветовал ей Гаран. — Все эти разговоры кажутся мне бесполезными. К чему рисковать лишний раз?

Силдаан не сочла нужным ответить и вновь повернулась к Мириину. Воин ТайГетен шагнул вперед, отделившись от строя своих соплеменников.

— Я буду говорить с тобой.

По спине Силдаан вдруг пробежал предательский холодок. Ей отчаянно хотелось, чтобы слова Гарана не оказались пророческими. Она взошла на козырек, ощущая на себе взгляды воинов ТайГетен. Гнев, почтение и подозрение. Они давали клятву защищать жрецов Инисса, но при этом готовы были убить ее в мгновение ока, если решат, что она стала предательницей. Теперь, оказавшись лицом к лицу с Мириином, она видела, что он взбешен — руки у него подрагивали от сдерживаемой ярости.

— Я привела их сюда с самыми лучшими намерениями, — сказала Силдаан.

— Ты — жрица Инисса! — На лице Мириина отразилось нескрываемое презрение. Она покачала головой. — Ты противоречишь сама себе.

— А ты слишком много времени провел в лесу. Тысячелетний порядок и стабильность вот-вот рухнут, а детей Инисса слишком мало, чтобы противостоять тому, что неизбежно низвергнется на нас.

Мириин выпрямился.

— Ты говоришь об отречении Такаара?

— Ты сомневаешься, что это случится?

— Я сомневаюсь в том, что Аринденет станет мишенью для орд Туала, если это произойдет. — Мириин ткнул пальцем в сторону людей. — Что они здесь делают?

— Мириин. Ты знаешь, что я отношусь к тебе с уважением, так же, как и к любому воину ТайГетен. Не будь тебя, гаронины собрали бы куда более кровавую жатву в последние дни на Хаусолисе. Но это было десять лет назад, а с тех пор Такаар впал в немилость. Ты спасал нас, а на его совести остались жизни тех, кто погиб, когда он бежал. Он отбросил нас назад. Эльфы всех кланов все громче говорят о предательстве. Скрыть правду еще никому не удавалось. И эти люди пришли сюда, чтобы защитить детей Инисса и нашу веру.

Но глаза Мириина оставались холодными.

— За Такаара говорят тысячи лет единства и гармонии. Только неверные могут выступить против него. А мы не нуждаемся в помощи людей.

— Инисс — вот средоточие и воплощение нашей веры. Инисс, а не Такаар. — Силдаан почувствовала, как разгорающийся в душе гнев заглушил страх. — Неверные — это как раз те, кто готов возвысить одного эльфа над своим богом.

— Такаар спас эльфийскую расу. Всех эльфов. А не только клан Инисса. Каждый эльф чувствует себя перед ним в неоплатном долгу.

— Ты слишком давно не был в Гардарине и потому не знаешь, что в общественном мнении преобладает недовольство. Не слышишь ты и речей, что звучат в каждом храме Исанденета. Ты отстал от жизни.

— Очевидно, — согласился Мириин. — Я пропустил момент, когда для жрицы Инисса стало возможным привести еретиков в дом нашей веры.

Силдаан заметила, как по лицу Мириина скользнула тень. Время истекало.