Мать свою Виктор так и не простил… Он просто вычеркнул ее из своей взрослой жизни, так же, как они с отцом когда-то вычеркнули его, семилетнего, из своей. Иногда он навещал ее в подмосковном Новогорске, где купил ей маленькую однокомнатную квартирку, когда женился. Он молча приносил продукты, расставлял их в старом текущем холодильнике на трехметровой кухоньке, холодно интересовался как дела, и иногда даже не дождавшись ответа, уходил в свою сытую жизнь…

Однако в семь лет судьба преподнесла ему хороший урок: если сам ничего не сделаешь, никто, даже самые близкие люди не позаботятся о тебе. Никому нельзя доверять, никого в этой поганой жизни нельзя любить. Все равно, рано или поздно, тебя предадут, растопчут, вычеркнут и забудут.

Все люди, существующие в этом мире, просто средства для удовлетворения его потребностей. Нужно только правильно воспользоваться ими в нужный момент. Это же так просто и нужно быть совершеннейшим идиотом, чтобы этого не понимать. А то, что большинство людей и есть те самые идиоты, он не сомневался. В обществе существуют правила, это факт. Переделать этот несовершенный мир невозможно, значит нужно сделать так, чтобы он стал максимально комфортным для пребывания в нем. Нужно учиться — будем учиться. За плечами школа с золотой медалью, институт по престижной специальности. На работе его ценят, репутация у него безупречная. Шеф регулярно повышает зарплату, и продвижение по служебной лестнице в ближайшие годы ему гарантировано. Чтобы считаться «правильным», нужно жениться? Женимся, не вопрос! Да и еще ребеночка забацаем! Все, как у людей! Родители жены, навещавшие молодую семью на прошлых праздниках, ставили его в пример своему младшему сыночку: «Вот, гляди-ка, Генка, как жить-то нужно! Шоб все, как на картинке — и жена, и дите, и мебеля кожаные», — тесть заливался довольным пьяным смехом и трепал зятя по щеке. Единственным желанием в тот момент было плюнуть ему в остекленевшие от выпитой водки счастливые глаза, выматерить надоевшую супругу и ее матушку, забыть нелюбимого отпрыска и убежать вон. Но правила есть правила: терпи, и тебе воздастся. Тем более, он тогда уже твердо знал, ради чего все это нужно. Цель обозначена, нужно только неотвратимо идти к ней, осторожно, не торопясь, заранее подстелив соломки и подготовив позиции для отступления. Тылом должна стать именно семья — ха-ха, какая насмешка! Именно на нее вся надежда, поэтому терпение и еще раз терпение. Он шел к этому всю свою жизнь, начиная с семи лет. С появлением его собственного ребенка планы не изменились, напротив, теперь в его руках было все, что нужно.

И с недавних пор жизнь изменилась, приобрела смысл, заиграла красками. Разве что-нибудь может сравниться с наслаждением, которое он испытывал, глядя в полные страха детские глаза? Что может быть прекраснее мгновений, когда чувствуешь себя повелителем этого ужаса? От воспоминаний по телу прошла приятная волна… Его никогда не поймают, ведь он умен, он все предусмотрел. По крайней мере до этого дня ему все сходило с рук… Это был гениальный план!

А эти две девочки случайно попались ему на глаза еще в начале осени: они радостно шагали из школы домой, звонко хохоча и обсуждая свои детские глупые новости. Ему почему-то думалось, что если бы Маша выжила, то она непременно была бы похожа на одну из них, — такую же наивную, добрую и… мерзкую. На какую именно, он не знал. За обеими на протяжении почти двух месяцев он вел слежку и знал почти все об их жизни: когда выходят из дома в школу, когда возвращаются, где по дороге домой останавливаются поболтать. Ангелы светлые с душами дьявола… Теперь предстояло решить, которой же отдать свое предпочтение. Двое сразу — это слишком, шуму будет много, ни к чему ему это. Пожалуй, еще с недельку понаблюдать, и к делу. Уже почти все готово, теперь только ждать. Но ждать не хотелось.

Утро не задалось — кофе залил всю плиту, под глазом растеклась тушь — Инна как обычно заехала себе кисточкой в глаз в самый последний момент, да еще и колготки дали стрелку. Наверное, вчера на них «удачно» отдохнула Дашка. Теперь же это пузатое недоразумение сидело рядом на кухне и таращило невинные глазищи на свою новоприобретенную хозяйку.

В прошлую субботу Инна возвращалась от родителей и случайно возле подъезда наткнулась на непонятного вида ком темного пуха, который при ближайшем рассмотрении оказался кошачьим детенышем, максимум полутора-двухмесячного возраста. Котенок даже не пищал, просто смирившись с неизбежным, сидел, уткнув мордочку под хвост. Не задумываясь, Инна схватила его и притащила домой. Уже потом, при свете ей удалось рассмотреть это чудище: оно обладало невероятно огромными желтыми глазами-плошками, глядящими на мир с немым укором, коротким треугольным хвостиком и косматой шубкой шоколадного окраса.

— Ну, и что мне теперь с тобой делать-то?! У меня в моей жизни даже попугая-то никогда не было, а тут здрасте! — котенок дрожал всем телом и неподвижно сидел на коврике возле входной двери.

— Что трясешься-то, ребенок? Злые люди тебя обидели? Ничего, сейчас мы позвоним нашей бабушке, то есть моей маме, и она-то нам обязательно даст ЦУ по твоей эксплуатации! — Инна наклонилась и взяла малыша на руки. Придерживая его одной рукой, она сняла наконец сапоги и прошла на кухню.

— Сначала чай, потом звонок, только так, иначе твоя хозяйка околеет раньше тебя! Ну, ты подумай, только начало ноября, а холод, как зимой! — Инна включила газ, грохнула на плиту чайник, схватила телефон и набрала знакомый номер.

— Привет, ма! Я уже дома!

— Как ты доехала, дочь? На улице просто северный полюс! Папа только что прослушал прогноз, говорят, завтра еще больше похолодает. Не забудь надеть зимние сапоги, которые в прошлом году тетя Мила из Германии тебе прислала, а то снова заболеешь. Нечего их беречь, лучше здоровье побереги, слышишь? Помнишь, как ты дохала в прошлом году?

— Мам, не тарахти, пожалуйста. Лучше скажи, у тебя когда-нибудь были кошки? Что ты о них знаешь?

— Инна, не дури, какие еще кошки?! Я тебе про сапоги, а ты какую-то чушь спрашиваешь!

— Это не чушь, у меня теперь есть Дашка, и мне нужно знать, что мне с ней делать! — Инна подхватила детеныша и вытянув его на руке стала рассматривать. — Да, тощая, как килька!

— Что ты там бормочешь? Какая еще Дашка? Инна, перестань меня путать, объясни, наконец, что происходит? — возмутилась Нина Николаевна.

— Я и говорю. Я нашла Дашку, она котенок. Мам, она такая бедная сидела около подъезда, вот я и подумала…

— Ты что, подобрала кошку?! — Нина Николаевна немного оторопела от такой новости. Пару секунд в трубке было тихо.

— А с чего ты взяла, что это она, а не он? — спросила она удивленно, когда к ней вернулась способность формулировать свои мысли. — Ты же в этом ни бум-бум? И что она у тебя теперь будет жить? С тобой, в квартире?!

— Нет, мам, завтра же определю ее на постоянное место жительства на помойку. Кстати, какую из них ты мне посоветуешь? По-моему, та, что ближе к моему дому, самый оптимальный вариант. Там всегда есть живые крысы и мыши. Я надысь видала парочку: жирненькие такие, лощеные, вкусные наверно. Да и навещать я ее смогу часто!

— Дочь, хватит идиотничать! Ты и вправду поселила у себя бездомную кошку?

— Ну да, пришлось. И теперь она будет жить со мной. А то, что это Дашка, я почему-то даже не сомневаюсь. Это девочка, потому что только девчонки могут быть настолько несчастными и жалкими. Ты бы ее видела!..

— Инна, я сейчас приеду к тебе, только возьму хозяйственного мыла, нужно же отмыть это безобразие, не хватало еще блох расплодить! — засуетилась Нина Николаевна.

— Ну, мам, может завтра, а? — Инна перехватила осмелевшую Дашку другой рукой — пух на ножках отогрелся и решил немного освоиться в квартире. — Я сегодня так устала, просто жуть!

— Никаких завтра! Зная тебя, я уверена. что ты ее еще с собой в постель положишь! — отрезала Нина Николаевна, — Я уже собралась. Витя, — крикнула она мимо трубки, — Ты слышишь, мы срочно едем в Кузьминки к Инне. Она приволокла домой бездомного кота и собирается сегодня с ним спать!