— Сперва объясните, почему я должен отдавать себе какие-то отчеты касательно вас, а потом я их отдам, — сказал Анохин.

Авденаго криво улыбнулся.

— Вы все-таки тролль.

— Разумеется, — Анохин пожал плечами. — Кажется, мы это установили еще при первой нашей встрече… Мне нравится, — прибавил он после короткой паузы, — что вы перестали мне грубить, юноша. Это достохвально.

— Ну, может быть, мне кое-что от вас нужно, вот я и прикидываюсь вежливым, — сказал Авденаго. — А как получу желаемое, так сразу и перестану.

— Это очевидно, — кивнул Анохин. — Но достохвальности не отменяет. Итак, насколько я понял, вы все-таки ознакомились с бумагами.

— А откуда я, по-вашему, взял ваш номер телефона?

Анохин помолчал. Постучал пальцами по столу, потом спросил:

— Все-таки вас прислал Моран или же это ваша собственная инициатива?

— Да Моран понятия не имеет… — Авденаго оборвал фразу. — Нет, — поправился он, — это я понятия не имею о том, что знает и чего не знает Моран. Одно могу утверждать точно: я пришел сюда сам. Разрешения у Морана не спрашивал. И вообще ему не говорил.

— Он настолько вас запугал? — Анохин с интересом всматривался в лицо своего молодого собеседника.

— Слушайте, вы же тролль, — возмутился Авденаго. — Вам ли не знать, как наш народ обращается с рабами.

— Еще интереснее… Вы же человек, не так ли?

— Ошибаетесь.

— Подменыш?

— Нет, я — настоящий тролль, только по родству, а не по крови. Я женат на троллихе знатного рода, — объяснил Авденаго.

— Насколько знатного? — потребовал Анохин.

Прежде чем назвать имя жены, Авденаго помедлил. Ему не хотелось, чтобы это имя слышал кто-то чужой. Но все-таки он выговорил:

— Атиадан Злой Колокол.

Анохин отшатнулся, как будто получил пощечину:

— О!

И посмотрел на Авденаго с неподдельным уважением.

— Как же вышло, что тролль вашего положения оказались в рабстве у Морана? Вы, насколько я могу судить, принадлежите к такому знатному семейству, что…

— Это же Моран, — перебил Авденаго. — По-вашему, он станет считаться с моим положением, каким бы высоким оно ни было?

— Да, да, вы правы… — Анохин все не мог успокоиться. Поглядывал на Авденаго и покачивал головой. — Ну надо же, муж Атиадан!..

— Давайте-ка к делу, — перебил Авденаго. Ему было неприятно слышать любимое имя от этого чужака. — Насколько я понял, в Петербурге существует довольно большая община троллей.

— Вы абсолютно правильно поняли… — подтвердил Анохин.

— Насколько большая?

— Скажем так, весьма значительная. В основном она состоит из изгнанников… Эмигрантов, если хотите. Знаете — последствия клановых войн.

— Очевидно, сейчас в город хлынули политические сторонники Эхувана, — предположил Авденаго.

— «Хлынули» — не вполне корректное определение, — возразил Анохин. — Большинство все же предпочли остаться в Истинном мире. Хотя некоторые из наиболее активных… у кого есть основания опасаться…

— Нитирэн больше не преследует своих противников, — сказал Авденаго с презрением. — Напрасно они струсили. Нитирэн уже убил всех, кого намеревался. Те, кого он не тронул, могут не опасаться за свою жизнь.

— И все же некоторые… предпочли… Знаете, необходимость сохранить род, особенно детей — превыше всего. Назовите это перестраховкой, как выражаются люди. — Анохин пристально вглядывался в лицо Авденаго, как будто пытался прочесть в его чертах ответы на некоторые вопросы.

Авденаго напустил на себя туповатое, сонное выражение, которое в свое время так выводило из себя школьного преподавателя словесности, Николая Ивановича Симакова. О да, мусье Анохин мог сколько влезет созерцать скучную физиономию белобрысого парня с красноватой кожей, бесцветными глазами и невыразительным ртом. «Небось, пытается понять, что во мне нашла Атиадан, — мстительно думал Авденаго. — А вот нашла! И никто, кроме меня, ей не нужен. У нас, троллей, любовь — на всю жизнь одна. Потому что мы — примитивные натуры. В отличие от людей. Никакой излишней душевной сложности или метаний».

— Я вот чего не понимаю, — сказал Авденаго, — а как вы ходите из Истинного мира в реальный и обратно?

Анохин не спешил с ответом. Смотрел то на стены кафешки, то в свой стакан, то куда-то неопределенно вбок. Наконец он промямлил:

— А сами-то вы как предполагаете?

— Портал, — быстро ответил Авденаго. Он наклонился, заглянул в глаза своему собеседнику: — Я прав?

— Ну… в общих чертах… да, — ответил Анохин. — Своего рода тоннель. Или канал. Или ворота.

— Портал, — повторил Авденаго.

Анохин поморщился.

— Слово какое-то… Из компьютерной игры.

— Слово как слово, — отмахнулся Авденаго. — Неприятное, как всякий термин, вроде «деноминация», но более понятный.

— В принципе… да, — сдался Анохин.

— Я вот еще что не пойму: этим порталом тролли пользовались еще до изгнания Морана?

— Задолго до, — твердо сказал Анохин.

Авденаго прищурился:

— А Петр Первый об этом портале знал?

— Сейчас в исторических источниках обнаружены практически точные данные о том, что — да. Предположительно, некоторые мастера, которых государь выписывал якобы из Голландии, на самом деле являлись троллями.

— Что еще есть такого, о чем мне следовало бы знать? — спросил Авденаго.

Анохин искренне удивился:

— Разве вам что-то нужно знать о нашем кондоминиуме?

— А разве нет?

— А разве у вас есть деньги? Вы простите меня, конечно, любезный юноша, но, насколько я понял, у вас ничего, кроме знатности, за душой не водится.

— В Истинном мире этого довольно, — отрезал Авденаго.

— Но мы с вами, к несчастью, не в Истинном мире, а в реальном, — развел руками Анохин. — А в реальном мире для нас представляет интерес лишь тот вкладчик, который обладает реальным капиталом. То есть деньгами.

— Иными словами, Джурич Моран был абсолютно прав, и вы действительно покушаетесь на его чемоданы с деньгами?

— Да, но… Послушайте, ведь эта сделка гораздо более выгодна Морану, нежели нам! Что теряет Моран? Пару чемоданов с деньгами… Он, кстати, что — действительно хранит деньги у себя дома?

— В платяном шкафу, — сказал Авденаго. — Но вас это не касается.

— Да, да, разумеется, не касается… Это его деньги. Джурич Моран вправе поступать с ними, как сочтет нужным. Но… Поймите. Мы предлагаем ему безопасное убежище. Дом. Забор. Охрану. И… портал.

— Стоп, — Авденаго поднял палец. — Остановитесь на мгновение. Дом построен вокруг портала, да? Поэтому вы так и держитесь за эту землю?

— Вы ведь видели наш план строительства? — отозвался Анохин.

— Положим, да, видел, — буркнул Авденаго, — но мало что понял. Комнаты, гаражи, подсобки там всякие…

— Мы произвели всеобъемлющее историческое исследование и локализовали портал, — сказал Анохин. — Затем поставили ряд практических экспериментов, чтобы установить надежность портала. Подобные пространственные тоннели должны обладать постоянством. Не перемещаться, во всяком случае. И быть открытыми по крайней мере несколько раз в году. Иначе в них нет смысла.

— В любом портале есть смысл, даже в непредсказуемом, — возразил Авденаго. — В непредсказуемости заключено собственное величие.

— Величие — это для одиночек, вроде Джурича Морана, — отозвался Анохин. — А общины, такие, как наша, нуждаются в стабильности.

— Логично, — кивнул Авденаго. — Продолжайте.

— Строительство уже начато. Нулевой цикл завершен.

— Что завершено? — не понял Авденаго.

— Фундамент, — объяснил Анохин. — Нам необходимы состоятельные пайщики. Моран подходит. Я еще раз подчеркиваю: это сотрудничество не только в наших интересах, но и в его. Мы гарантируем ему безопасное возвращение в Истинный мир.

— В обмен на его деньги, — указал Авденаго.

— Да, но в Истинном мире они ему не потребуются.

— Джурич Моран честен, — сказал Авденаго. — Как бы он ни тосковал по Истинному миру, как бы ни рвался туда, он никогда не нарушит слово. Он не станет пробираться туда тайком, как вор, через дыру в заборе. Его изгнали, признали виновным. Джурич Моран не станет просить о пощаде.