— А ты не бойся! — постаралась успокоить ее чиновница. — По всегда имел дело с недалекими девушками. Зачастую слишком вульгарными и агрессивно сексуальными. Просто будь другой — милой, стеснительной, робкой, — в общем, просто будь сама собой. Думаю, Алекс это оценит.

— Что бы Вы мне порекомендовали надевать на свидания с ним? — спросила Камилла, вспомнив рекомендации своего электронного домашнего мажордома.

— М-м-м, что-нибудь сексуальное, но не слишком откровенное. Может быть полностью закрытое, но обтягивающее. Если хочешь, я пришлю тебе фотографии всех девушек, с которыми Алекс имел постоянные отношения. Рассмотришь их наряды и будешь действовать наоборот. Могу кстати и информацию об их романах приложить к фотографиям. Сможешь изучить и сделать правильные выводы, как не стоит себя вести, — неожиданно предложила чиновница.

— А это не запрещено? — удивилась Камилла.

— Мне? — рассмеялась Петухова. — Мне разрешено.

— Тогда я бы воспользовалась Вашим предложением, — ответила девушка.

— Отлично! Так и поступим! И не смущайся. В этом нет ничего криминального. Плох тот генерал, который перед сражением не изучил стратегию своего противника.

— Но я не считаю Алекса своим противником, — возразила Камилла.

— По, конечно, не твой противник, — улыбнулась Петухова. — А вот другие претендентки на тело очень даже. Ты же понимаешь, что так же, как и тебе По предложили девять кандидатур.

— Понимаю, — согласно кивнула девушка.

— Все они, такие же как и обычно — артистки, — Петухова презрительно фыркнула. — У большинства из них стремление не жить с Алексом долго и счастливо, а сесть на хвост его славе и подправить собственную карьеру. Ты — другая. У тебя такой цели нет. Вы с По из разных кругов, так что есть вероятность длительных и позитивных во всех смыслах отношениях.

Петухова и Камилла еще немного обсудили бывших жен певца, линию поведения девушки с По на людях и в присутствии прессы. После чего Камилла поблагодарила чиновницу и, покинув кабинет, отправилась на свое рабочее место. Ей не давала покоя неожиданная встреча с еще одним Сержем Костиным у Петуховой. Все это было или крайне подозрительным обстоятельством, или совершенно невероятным совпадением.

После завершения рабочего дня Камилла поспешила домой. Ей не терпелось обсудить сегодняшние события со своим электронным домашним мажордомом.

— Бывший Савелий Костаченко — один из пяти Сержей Костиных, — сообщил девушке компьютер, когда она рассказала об их невероятной встрече. — Он официально сменил имя пять лет назад, но оставил за собой право пользоваться первым именем Савелий Костаченко.

— Такое разве возможно? — удивилась Камилла. — Иметь сразу два имени?

— В случае если человек одновременно меняет имя и фамилию, он может оставить за собой право пользоваться первым именем и фамилией в неделовой обстановке. То есть по всем документам и в государственных учреждениях он будет проходить под новым именем, но представляться девушкам может старым. Новое имя считается как бы псевдонимом, а старое — личным, — разъяснила девушке машина. Именно поэтому в его досье на Сержа Костина не было никаких данных, вся его жизненная история осталась под старым именем Савелий Костаченко.

— Я в последнее время узнаю слишком много того, что оказывается возможно, — покачала головой Камилла. — Почему-то мне раньше даже в голову не приходило, что можно завести себе два имени, а оказывается закон такое вполне допускает.

— Людям вообще не свойственно задумываться о своих потенциальных возможностях, — философски заметила Донна. — Они сами ограничивают себя во всем и даже не поинтересуются, действительно ли это запрещено или на самом деле нет.

— Ты права, — согласилась с машиной Камилла. — В Университете на занятиях по психологии нам рассказывали, что несмотря на принцип «Все, что законодательно не запрещено — разрешено», большинству людей проще жить по принципу: «Все, что законодательно не разрешено — запрещено». А те единицы, которые постарались разобраться и взять от своих возможностей по максимуму, часто видятся соседям преступниками, нарушающими закон. И когда эти соседи узнают, что оказывается ничего криминального не произошло, очень удивляются.

— На эту тему на днях был сюжет в новостях по Fashion-TV. Учитель одной школы заметил, что двое учеников из совсем небогатых семей стали появляться на занятиях в дорогой брендовой одежде, которая была явно им не по карману. Руководство школы решило проверить сей факт и вызвали патруль Полиции Моды. Выяснилось, что четверо школьников-друзей дали друг другу полный доступ к гардеробу.

Камилла рассмеялась. Это было действительно забавно. Дело в том, что гардероб являлся собственностью. Каждая вещь принадлежала только одному человеку. Если патруль Полиции Моды останавливал кого-нибудь на улице, и его фэшн-кредит показывал, что галстук, например, ему не принадлежит, — следовал арест до полного выяснения всех обстоятельств дела и по любому — наказание. Но владелец вещи мог поставить доступ к пользованию ею кого-нибудь из членов семьи или друзей. Мать, например, разрешала взрослым дочерям брать ее сумки или шейные платки. Подружки-соседки по квартире разрешали друг другу пользоваться своей верхней одеждой, головными уборами или обувью. Это называлось частичным доступом. Полный доступ к вещам друг друга ставили только супруги и то, как правило, после не одного года совместной жизни. Полный доступ к своему гардеробу означал полное твое доверие к другому человеку. А тут такой случай — четверо школьников дали друг другу полный доступ к своим гардеробам.

— Зачем они так поступили? — продолжая смеяться, спросила Камилла.

— Двое из школьников из богатых семей, двое из довольно бедных. Первые получили доступ к одежде Брендов Денис Симачев и Calvin Klein. Вы знаете, как они популярны среди подростков и при этом совсем недорогие, доступные всем слоям населения. Но богатые родители никогда не покупали своим отпрысками ничего подобного и даже не разрешали носить такие вещи. Вторые же получили в свое распоряжение большой выбор одежды дорогих Брендов. Патруль Полиции Моды, приехав на место, только развел руками. Все ведь законно!

— Какие умники! Вот ведь догадались! — продолжала смеяться Камилла.

— Государственная Дума в срочном порядке приняла поправки к «Закону о регламентации ношения одежды», который разрешает подросткам до 18 лет давать полный или частичный доступ к своему гардеробу кому-либо только с официального согласия родителей, — рассказывала Донна.

— Попали школьники, — вздохнула Камилла. Она вспомнила, как в детстве, да и в юности они с подружками давали друг другу доступ сначала к куклам, потом к юбкам, а потом и к дорогостоящим сумочкам и бижутерии. При этом родителей никто в известность не ставил. Она предполагала, что в принципе ее мать была бы не против, но вот Олеське Пудиковой она точно не разрешила бы давать доступ к туфлям. Очень уж мать Камиллы не любила ее школьную подружку.

— Так вот, тот учитель очень негодовал, когда все открылось. Называл мальчишек преступниками и утверждал, что давать полный доступ к своему гардеробу более чем одному человеку нельзя. Он был уверен, что так написано в законе. Ему даже в голову не приходило, что может быть не так. А в законе вообще не регламентируется количество людей, которым ты можешь поставить полный доступ к своему гардеробу. Хоть сто тысяч человек, если ты всех знаешь по именам. — Компьютер хихикнул, видно веселясь собственной шутке. Камилла тоже улыбнулась, но скорее грустно. Ей тоже было свойственно отрицать многие предложения, даже не попробовав возможно это или нет. Она могла просто сказать: «Этого делать нельзя!» А почему нельзя? Кто сказал, что нельзя? Ведь никто этого не запрещал, если разобраться. Значит делать можно.

— Знаешь, Донна, — сказала Камилла через некоторое время, — возможно все дело в том, что людям проще жить, как живется. Плыть по течению, особо не рыпаясь по сторонам. И однажды услышанные от какого-нибудь авторитетного с их точки зрения лица утверждения воспринимать, как аксиомы. Это легче, чем все ставить под сомнение. Ладно, что-то мы залезли в совсем уж философские дебри. Давай вернемся к нашим баранам. Значит Савелий Костаченко — один из наших пяти Сержей. Тебе еще что-нибудь удалось выяснить? — спросила девушка у машины.