Я сменила прицел и выстрелила. Его сломанный нос разлетелся кусками плоти и осколками костей. Продырявленный лоскут кожи свесился с его подбородка, потрясываясь над шеей. Его тело рухнуло на пол.

Карандашная Шея бросился вперед, наваливаясь на меня. Его рука боролась с моей за прицел выстрела ружья. Он был сильнее, пересиливал меня. Ствол поднимался выше, выше, выше, пока я не уставилась в темные пустые трубки.

За моей спиной просвистел меч. Ружье упало, а за ним последовала слишком большая голова Карандашной Шеи.

Адреналин перестал поступать к моим дрожащим конечностям, я отшатнулась от обезглавленного трупа. После я оделась и пристегнула свое оружие, боясь встречаться взглядом с Рорком.

Он присел над телами, бормоча то, что я посчитала молитвой. Когда Рорк встал, я потянулась к его спине и прижалась к ней лбом. Его тело застыло.

— Прости меня, — произнесла я. «За прыжок с байка. За кровь на твоем мече. За сокрытие моего шрама».

Он отошел, подобрал мои брошенные книги и сказал:

— Мы уходим.

Я вышла из ванной. Толстовка и хлопковые штаны мало помогали унять дрожь после ледяного душа. Рорк, уже принявший душ, сидел на краю кровати в своем шерстяном халате.

Его взгляд переключился на меня.

— Иди сюда.

Когда я села рядом с ним, он стиснул меня в болезненном объятии.

— Рорк...

— Нам кучу всего нужно обсудить, — сказал он и отпустил меня. — Но прямо сейчас, я не могу обойти вниманием шрам, — его пальцы дернули его влажные кудри. — Скажи мне, что это не тот маленький порез, который ты зашивала в ночь нашей встречи?

Я опустила глаза.

— Гребаный ад. Почему? — Рорк опустился передо мной на колени. — Я был здесь. Я мог помочь тебе. Я должен был помочь тебе.

— Ну... — я пожала плечами. — Я все еще пыталась пережить тот факт, что какой-то ублюдок хотел сделать мне мастэктомию. Я была не в настроении доверять.

Его челюсть напряглась. Красные пятна расцвели на шее и скулах.

— А теперь? Если бы это произошло теперь, ты бы мне позволила помочь?

Я обхватила его лицо ладонями и погладила большими пальцами его щеки.

— Конечно, позволила бы. Я тебе доверяю.

— Тогда покажи мне шрам. Я хочу его видеть.

Я выгнула брови и попыталась скрыть мои оголенные нервы за юмором:

— Я покажу тебе мой, если ты покажешь мне свой?

— Ах, я не шучу. Я как никогда серьезен в своей просьбе.

— Окей, — я вскинула руки. — Ладно.

Он продолжал стоять на коленях, не отводя от меня глаз.

— Сейчас?

Рорк кивнул.

Так много раз я терялась в фантазиях о том, как он смотрит на мое тело, открыв рот, эротично пожирая меня взглядом. Но сейчас, я знала, что его просьба не связана с сексом. Так что я представила ежегодный осмотр у доктора. Латексные перчатки. Холодные подставки для ног. Это всего лишь медицинский осмотр.

Я выпуталась из толстовки и легла на кровать, приподнявшись на локтях. Холод комнаты заставил мои соски затвердеть и уставиться в потолок.

Рорк втянул воздух, ирландский акцент сделался гуще, когда он сказал:

— О, любовь моя, ты лисица.

«Кабинет доктора. Резкий запах больничной дезинфекции. Жесткий смотровой стол», — напомнила я себе.

Рорк встал надо мной.

— Ты говорила серьезно? Ты полностью мне доверяешь?

— Да, — это слово слышалось настолько увереннее голоса, произнесшего его.

Он снял халат. Его обнаженная грудь сужалась к стройной талии и поясу джинсов, низко висевших на бедрах. Мое сердце загрохотало.

Мышцы на его руках перекатывались в свете свечей, когда он подполз ко мне. Мои ладони стали влажными.

Когда он оседлал мои бедра, мои зубы вонзились в губу. Рорк сдвинул в сторону мой бирюзовый камешек и опустил лицо к моему шраму. Его глаза удерживали мой взгляд.

— Он жив? — прохрипел он. — Хренов ублюдок, который это сделал?

Я покачала головой. Его взгляд опустился к моей изуродованной груди. Мои легкие с трудом работали из-за его осмотра. Его голова опустилась ниже. Я задержала дыхание.

Теплые губы приласкали мою ключицу, задержавшись на самой широкой части рубцовой ткани — полукруглой выемке, где вошел нож. Затем Рорк последовал губами по шраму вокруг моей груди. Я скомкала покрывало в кулаках. Его язык ласкал выступающий над поверхностью кожи рубец. Каждый раз, когда я начинала дрожать, с его губ срывался жаркий вздох. Его язык никогда не отходил от линии разреза. Когда он в третий раз добрался до моей ключицы, то поднял голову.

Мы обменялись благоговейными взглядами. Так охренительно хорошо было вновь чувствовать восхищение мужчины. Я чувствовала себя живой. Даже ощущала радость.

Наши лбы соприкоснулись. Его губы стали приближаться. Ближе. Еще ближе. Затем они нашли мои губы.

Рорк стал сладко поглаживать их туда-сюда. Затем его язык потянулся к моему рту, моля о приглашении. О, милостивый Боже, я хотела. Я хотела опрокинуть его на спину и скакать на нем, пока его голос не охрипнет, а его яйца не опустеют. Но я не могла. Я не должна была хотеть. Он втянул мою нижнюю губу в свой рот, посасывая, лелея. Наши дыхания соединились.

Рорк завладел моим ртом, его язык проникал и отступал, его губы массировали мои губы. Богатый вкус дуба, виски и Рорка оседал на моих вкусовых рецепторах. Его губы двигались по моим, его дыхание напоминало поглаживание бархата. Мои вены гудели песней, покалывая макушку, ступни ног и все то, что находилось между ними.

Его пальцы зарылись в матрас по обе стороны от меня. Я эхом вторила его стонам. Поцелуй углубился, стал нетерпеливым и голодным.

Когда он отстранился, чтобы перевести дыхание, его глаза уставились в мои. Его губы были опухшими и влажными. Его зрачки сначала расширились, дрогнули, затем его выражение померкло.

Рорк опустил голову и застонал в мое плечо:

— Иисус, Мария и Иосиф, — он оттолкнулся от меня и плюхнулся рядом.

Я стиснула зубы от внезапной утраты. Каждая чувствительная зона на моем теле пульсировала от оказанного внимания. Ямка между плечом и шеей. Темные вершинки моих грудей. Изгиб талии. Складки между ногами. Чем больше я думала о том, как Рорк касается меня, тем жарче я пылала. Так что, я попыталась выровнять свое дыхание, считая неровности на деревянных балках над головой. «Один, два, три, четыре...»

— Иви, мне так жаль.

Я потерла бедра друг о друга. Моя грудь продолжала тяжело вздыматься. Его дыхание рядом со мной было таким же. Он скатился к своей молитвенной скамейке, и я заново начала отсчет. «Один, два, три...»

«... Двадцать восемь, двадцать девять». Я сделала глубокий вдох. Зуд все еще присутствовал, но мой обезумевший пульс успокоился.

Его силуэт подрагивал в свете свечей, согнувшийся над скамейкой. Его губы беззвучно двигались, пальцы ритмичными движениями скользили по четкам. Когда Рорк прошелся по всей длине четок, он осенил себя крестным знамением и стиснул болтающееся распятие, чтобы начать заново.

— Прекрати это. Возвращайся в постель, — сказала я.

Его глаза расширились под приподнятыми бровями.

— Всего месяц назад ты сказал мне, что можешь с этим справиться, — продолжила я.

Рорк положил четки и сказал:

— Могу.

Я подняла одеяло в приглашающем жесте.

Он принял приглашение, скользнув под одеяло и потянувшись, чтобы привлечь меня к себе. Рорк накрыл мое тело тяжелым бедром и рукой. Его голос тихо прозвучал у моего уха:

— Иви, я...

— Не надо. Мы поговорим утром, — я обхватила руками его руку на своей груди и закрыла глаза.

— Конечно. Это будет замечательный переход к лекции, которую я прочту, — о рисках, связанных с предложением вуду-вагины.

Жар залил мое лицо. Я прикусила щеку, чтобы сдержать стон.

Я проснулась позже той же ночью, моя кожа все еще была обнажена по пояс. Его небритые щеки щекотали мою спину. Пальцы прослеживали мурашки на моей спине. Поцелуй вскользь задел одно мое плечо. Потом другое. Затем губы пробежались по моей шее сзади. Он обнимал меня со спины, подогнув колени под мои бедра.