Между часами посещений я фантазировала о мире Анны и Аарона. Я знала, что его не существует. И все же, я закрывала глаза и пыталась увидеть их улыбающиеся лица. Я искала также Джоэла и Рорка. Но вокруг всегда было так темно. Я протягивала руки в темноту и ничего не чувствовала. Тогда я звала их, погружаясь глубже. Я думала, что иногда подбиралась достаточно близко, потому что сила прилива для меня меркла, ветер стихал, а напряжение в моей груди ослабевало. И когда я уже думала, что нашла их, доктор вытаскивал меня обратно, силой вливая жидкости в мое горло или укладывая меня в ванну.

Каждую ночь я сворачивалась в углу и затыкала уши, чтобы не слышать звуки моря. Я позволяла юбке сбиваться на бедрах и наблюдала, как пауки ужинали моими ногами. Но часто приходил доктор и прогонял их прочь. Он всегда показывался на рассвете, чтобы обработать мои укусы и искупать меня.

Я не боролась с ним. Моя борьба умерла с Рорком. Я настойчиво продолжала смотреть в бездну. Пока однажды ночью я не забылась беспокойным сном, и бездна посмотрела в меня.

Вокруг меня стрекотали кузнечики. Лед таял в моем мятном мохито. Конденсат как слезы собрался на краю стакана, и я поймала его капли языком. Что-то плюхнулось в бассейн, промочив нагретое солнцем полотенце подо мной.

Я перегнулась через край бассейна. Ровными взмахами Анна плыла параллельно дну, хорошо просматриваемому сквозь кристально прозрачную воду. Ее размытая фигурка приближалась ко мне. Моя улыбка сделалась шире, когда она вынырнула вдохнуть воздуха.

С ее лица на меня уставились полностью белые глаза. Черная кровь вытекала из ее рта, зубы были обломаны. Ее клешня стиснула мое горло, обрывая крик. Вода стала жечь нос, когда Анна потащила меня вниз.

Вода в бассейне потемнела. Мы опускались на дно по спирали, все ниже и ниже. Казалось, вокруг было море чернил, и дна никогда не достать. Вода начала кружиться и реветь вокруг меня, как в центрифуге.

Я стояла в центре водного смерча, пока ее уносило гравитацией. Гравий стал впиваться в подошвы моих ног. Анна исчезла.

Бряк. Бряк.

Темнота внезапно рассеялась до пурпурного оттенка сумерек. Я увидела столб в винограднике моего отца. Цепи удерживали около него тело Джоэла. Металлические звенья свешивались с его талии, звякая о столб как звонок к обеду. Светящаяся фигура цеплялась за его тело.

Расстояние между нами стало размытым, и мои руки сомкнулись на челюстях тли. Я дернула за них и вытащила ее ротовой аппарат из груди Джоэла. Из дыры тут же хлынула кровь вперемешку с кусочками плоти. Насекомоподобный рот извивался в моих руках. Я крепче сжала вокруг него пальцы и наклонила его под нужным углом.

Конец трубки щелкнул. Я изогнула запястье и воткнула его в разинутый рот мутанта. Фонтан крови заглушил его визги.

Потом я двинулась к столбу, таща за собой тлю, и сбросила с металлического крюка инструмент своего отца. Мышцы в моих руках дрогнули от напряжения, когда я подняла тлю за голову и толкнула ее на крюк.

Ржавая верхушка пронзила лоб. Я сняла мутанта с крюка и повторила все сначала. Крюк множество раз втыкался в голову и выходил из нее. Черные реки текли из размозженных глаз. Мои руки отказали, и безжизненное тело тли соскользнуло на землю.

Джоэл застонал у другого столба. Мое сердце грохотало, когда я опустилась перед ним на колени. Его суженные зрачки смотрели на меня, но он ничего не видел. Мои зубы кусали губы. Мои онемевшие пальцы стали бороться с цепями.

Его тело упало мне на колени. Вибрации ударили в мою грудь. Я подняла руку над обширной раной в его груди.

— Доверяй… — пробулькал Джоэл.

Я покачала головой, голос перехватило. Он изгибался и дергался в моих руках. Мой живот делал то же самое.

— Доверяй разуму, телу и душе, — продолжил Джоэл, и его рука ударила меня по груди, как будто ее дергали за веревочку. Лихорадка импульсивных желаний примагнитила меня к его пальцам.

«Твои стражи». Он сказал это, но его губы не шевелились. Его зрачки расширились. На короткий момент он показался мне человеком. Затем его рука упала.

«Покончи с этим». Как будто его команда пронеслась через меня и оседлала ветер, прошелестев в кроне дерева.

Жилы на его шее напряглись. Губы, раздвинувшись, обнажили десны. Белые как фарфор глазные яблоки выпучились. Его ногти стали скрести грязь, пальцы были расправлены в ожесточенных спазмах.

Я стиснула его подбородок и закричала:

— Джоэл!

Его голод рябью прокатился по моей коже. Его голова билась о мои колени в моих руках. В стороны летела кровь и слюна. Я крепче сжала его челюсть. Однажды он сказал мне, что после мутации, в результате получался не человек, оставалась не та личность, что была раньше. Верил ли он все еще в это?

— Джоэл! — заорала я.

Его белые глаза остекленели, в них читалась одна-единственная цель. «Питаться».

Кончик моего кинжала коснулся его лба. Моя ладонь держала рукоятку, но я ее не чувствовала. Я ничего больше не могла чувствовать. Я надавила жестко и быстро.

Я проснулась, резко сев на кровати. Сладкий, землистый запах наполнял воздух — родственник сандалового дерева. Он мало смягчил раскалывающую боль в моей груди, когда нахлынули воспоминания. Я стиснула кулак. Кинжал был таким тяжелым, когда я потянула его назад из черепа Джоэла. Я оставила его тело там, в винограднике моего отца, разведя огонь. Иссохшие виноградные лозы вспыхнули искрами и трещали, пока пламя пожирало тело Джоэла. У меня было всего несколько минут, чтобы забрать из дома одежду, до того, как пожар поглотил и его.

Мои глаза покалывало. Теплая плоть напряглась у моего лица. Руки обвили меня.

Я моргнула тяжелыми веками, поднимая голову. Тени не скрывали безупречную кожу и миндалевидные глаза мужчины, которые меня держал.

«О, бл*дь, нет». Я отпихнула от себя доктора и с глухим ударом свалилась с кровати.

Поднявшись на ноги, я провела рукой по лицу. Ладонь оказалась мокрой. В мое отсутствие его обнаженная грудь блестела.

— Никогда больше меня не касайся, — выдавила я, пятясь назад.

Он встал так, что нас разделяла кровать, руки расслабленно опустились вдоль боков.

— Я твой доктор, хочешь ты того или нет, — он провел рукой по волосам. — Я делаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить твое физическое здоровье, но это бессмысленно, если твое душевное состояние подводит.

Я отвернулась. Мои ноги двинулись к углу, к его отупляющим глубинам.

— Твои кошмары, — сказал доктор, — и недели молчания и отсутствия зрительного контакта. Ты ценишь потрепанное письмо дороже своего музыкального плеера, и все же, закрываешь уши ночью. И твоя изменяющаяся психология...

Я не слушала его голос, говорящий о моем диагнозе. Он говорил так, будто не сыграл никакой роли в моем заточении и разделке моего сердца как куска мяса.

Внезапно доктор оказался за моей спиной, его дыхание пошевелило мои волосы.

— Возвращайся из этого безумия.

Я, наконец, вспомнила, как умер Джоэл. Встретилась лицом к лицу с тем, что сделала. Но этого было недостаточно, чтобы затянуть дыру, которую оставил после себя Рорк. Стадии отрицания, злости и сомнений приходили и уходили в течение предыдущих недель. И все же, когда я обернулась, казалось, будто я опять вернулась на первую стадию скорби.

— Я вернусь, когда ты вернешь Рорка.

На его лбу появились морщинки, а его глаза метнулись во тьму, как будто ища ответ. Побродив взглядом по открытым стропилам, его глаза встретились с моими.

— Тогда отключи все свои чувства, кроме шестого.