— Ну, тебе до этого еще далеко, — демонстративно оглядывая ее стройную фигуру, усмехнулся Крис.

— Возможно. Однако в таких делах лучше соблюдать осторожность.

— Так что ты предлагаешь?

— Позволь мне угостить тебя завтраком, — мягко попросила Делина и, нежно взяв Криса под руку, повлекла его в сторону ближайшего ресторана.

— Но настоящий ковбой…

— Знаю, знаю, — поспешно перебила она, — никогда не допустит, чтобы за его выпивку платила дама. Но я не собираюсь угощать тебя выпивкой. Мы закажем легкий салат из спаржи, парочку круассанов и кофе. Надеюсь, это не оскорбит твои чувства?

— Все в порядке, — усмехнулся Крис. — Мои чувства вообще трудно оскорбить. Но я останусь голодным, если ко всему вышеперечисленному тобой не добавить хорошую отбивную. Так и знай!

— Я ни за что не позволю тебе остаться голодным, — заверила его Делина, после чего, весело переглядываясь, они вошли в ресторан и заняли столик у окна.

— А ты удивительно галантен, — как бы вскользь заметила молодая женщина, после того как официантка приняла заказ и удалилась в кухню.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Крис, в ожидании отбивной поглощающий второй круассан.

— Во-первых, ты открыл передо мной дверь, во-вторых, отодвинул стул, чтобы я могла сесть, в-третьих, подождал, пока я первой сделаю заказ… Признаться, я не ожидала, что по своим манерам уличный музыкант ни в чем не уступит джентльмену из высшего общества.

Крис мысленно выругался. Действительно, хорошее воспитание в карман не спрячешь. Но как, черт возьми, повел бы себя на его месте настоящий музыкант? Открыл бы дверь ногой и вошел первым? Плюхнулся бы на стул, не дожидаясь, пока сядет его спутница? Бесцеремонно заорал бы на весь зал, подзывая официантку? Может быть, для вящей убедительности ему стоит высморкаться в салфетку или вытереть руки о скатерть?..

Однако Делина испытующе смотрела на него и явно ожидала объяснений.

— Дело в том, — после небольшой паузы заговорил Крис, — что я происхожу из вполне благополучной семьи. Мой отец — врач, а мать — искусствовед, преподаватель частного колледжа. Поэтому они постарались дать мне хорошее образование, которым я, к стыду своему, пренебрег, уйдя с третьего курса университета и прибившись к одной группе, игравшей в стиле ритм-энд-блюз и гастролировавшей по всему Атлантическому побережью.

— Как интересно! — воскликнула Делина, подпирая рукой щеку и глядя на Криса широко раскрытыми глазами. — Продолжай, что же ты остановился.

— А что, собственно, продолжать? — слегка растерялся Крис. Он и так рассказал все, что ему было известно об одном из бывших сокурсников.

— Поведай мне что-нибудь забавное из своей жизни. Ведь у странствующих музыкантов наверняка полно всяких занятных историй, которыми они любят развлекать своих случайных подружек за стаканом пива.

Крису пришло в голову, что Делина, пожалуй, лучше него осведомлена о жизни и нравах бродячих музыкантов. Однако отступать было поздно.

— Так и есть, — кивнул он, — наши подружки действительно ездили за нами из города в город, арендуя для этого автобус. Но что именно тебя интересует?

— Почему ты ушел из группы? И как, кстати, она называлась?

Делина явно была заинтригована. И Крис принялся сочинять, стараясь не думать о возможных последствиях.

— Назывались мы «Пляжными бездельниками» и даже записали одну пластинку. А ушел я из этой группы потому, что влюбился и провел самые чудесные три месяца в своей жизни. Ее звали Долорес, и она была моложе меня. Мы сняли небольшую квартиру и стали жить вместе. Какое же это было счастье — просыпаться рядом с ней, видеть сонную улыбку на ее алых губах и любоваться ярким румянцем на ее смуглой коже! В жилах Долорес текла латиноамериканская кровь, поскольку ее отец был аргентинцем…

Крис замолчал и для большей убедительности даже прикрыл глаза, словно бы целиком отдаваясь во власть пленительных воспоминаний.

Однако Делина терпеливо ждала, не сводя с него пристального взгляда, и он вынужден был продолжить:

— А как замечательно вырисовывался ее профиль в обрамлении спутанных черных волос на белоснежной подушке! Как радовалось сердце, когда я видел, как моя возлюбленная улыбается во сне, уютно прижавшись к моему плечу. В такие моменты мне казалось, что она продолжает любить меня даже спящей.

Крис снова замолчал и испытующе посмотрел на Делину, словно проверяя, не переборщил ли он со всеми этими подробностями?

Однако она, как ни в чем не бывало, поправила волосы и спросила:

— Ну и почему же вы расстались, если все было так чудесно?

— Долорес не могла удовлетворить моих романтических фантазий, — с печальным вздохом произнес Крис, — ибо ее собственная фантазия не шла дальше дискотек, пива и пляжного секса. А я всегда мечтал о женщине, за ночь с которой не жаль отдать десяти лет жизни. К тому же к девушкам, охотно отдающимся по первому зову, мужчины быстро охладевают.

Год назад, во время отпуска, проводимого на Гавайях, Крис действительно познакомился с юной аргентинкой по имени Долорес, так что в приводимых им деталях не было ничего вымышленного. Но их знакомство не переросло, да и не могло перерасти в нечто серьезное, поскольку между ними не было ничего общего, кроме взаимного сексуального влечения.

Да и что притягивало Криса в юной аргентинке, помимо стройных ног, кокетливого взгляда красивых карих глаз и совершенно непредсказуемого характера? Ничего. И он прекрасно понимал это. Долорес была то вздорной и капризной, то веселой и бесшабашной, но никогда скучной.

Однако для серьезных отношений, которые продолжились бы и после окончания отпуска, этого было слишком мало. Поэтому Крис не стал ей ничего обещать и Долорес не позволил строить далеко идущие планы. Благодаря чему они расстались по-дружески, без взаимных упреков и обид.

— «Ах, да здравствует любовь в шелках и кашемире, окруженная чудесами роскоши… — неожиданно сказала Делина. — Меня пленяет женщина-аристократка, ее тонкая улыбка, изысканные манеры и чувство собственного достоинства; воздвигая преграду между собой и людьми, она пробуждает все мое тщеславие, а это и есть наполовину любовь».

— Что это? — удивился Крис.

— Цитата из моего любимого французского автора. Его зовут Оноре де Бальзак.

— А… Я тоже знал одного француза. Он играл в нашей группе на бас-гитаре, вот только его звали не Бальзак, а Бертран. — Крис постарался придать своей физиономии максимально простодушный вид, поскольку предположил, что и на этот раз ему не обойтись без изучающего взгляда Делины.

И оказался прав. Однако, на его счастье, пока она обдумывала новые и, возможно, еще более каверзные вопросы, им принесли заказ и оба тут же принялись за еду.

На какое-то время воцарилась тишина, во время которой Крис сосредоточенно жевал хорошо прожаренное мясо и посматривал в окно — через дорогу находился магазин, где торговали мотоциклами. А в это самое время Делина искоса поглядывала на него и чему-то загадочно улыбалась.

— Ты интересуешь меня все больше и больше, — закончив есть и аккуратно вытерев губы салфеткой, сказала она, после чего полезла в сумочку за косметичкой.

— Приятно слышать, — оживился Крис. — Но чем именно я тебя интересую?

— Хотя бы тем, что ты гораздо умнее, чем кажешься на первый взгляд.

— О! — Его лицо печально вытянулось. — В таком случае, плохи мои дела.

— Почему ты так решил? — удивилась Делина. — Разве то, что я сказала, не является комплиментом?

— Комплиментом-то это, может, и является, однако сути дела не меняет. Давно известно, что женщины в силу особого склада ума обычно видят в человеке умном только его недостатки, зато в дураке — только его достоинства.

— И что из этого следует?

— А то, что к достоинствам дурака женщины питают большую симпатию, ибо эти самые достоинства льстят их собственным недостаткам…

— Спорное утверждение, — вставила Делина. — Но давай договаривай!

— В то время как достоинства умного человека могут затмить их собственные и тем самым ранить или оскорбить самолюбие женщины.