Кен поднял глаза на кирпичного цвета лицо копа. Вокруг его курносого носа было множество мелких морщин, а под ним торчали тщательно ухоженные рыжие усы.

— Нет, я никого не видел,— ответил Кен.

— Я только что пользовался телефоном, сержант,— заявил Паркер совершенно спокойным голосом.— Я звонил своей жене. Надеюсь, вы не меня имели в виду?

— Меня не интересует звонок к вашей жене. Вы никого не видели, кто пользовался телефоном?

— Видел молодую девушку, потом пожилого мужчину,— ответил Паркер, который вдохновенно лгал.— Но это было больше часа тому назад. Мы были очень заняты, и я больше никого не видел.

— Но это не помешало вам позвонить жене, на это нашлось время,— заметил Донован, сверля глазами Паркера.

— Жене я могу позвонить при любых обстоятельствах,— сказал Паркер с широкой улыбкой.

Донован вынул смятую сигарету, закурил и обратился к Кену.

— А вы не видели, чтобы кто-нибудь пользовался телефоном?

— Я вам уже сказал, что нет.

Кен не мог вынести взгляда его зеленых глаз.

— Может, что-нибудь вспомните?

— Я никого не видел.

Донован сделал недовольную гримасу.

— Никто никогда ничего не видит в этом чёртовом городе. И никто ничего не знает.

Он бросил на них подозрительный и жесткий взгляд, потом, выйдя в холл, снова вернулся к посыльному.

— Ну вот! — сказал Паркер.— Очаровательный парень. Не хотелось бы мне попасть к нему в лапы. А вам?

— Мне тем более,— ответил Кен, ощутив дрожь в коленях.

— Во всяком случае, я хорошо выкрутился.

— Еще рано радоваться,— возразил Кен.

Они видели, как сержант поговорил с посыльным, затем коротко кивнул ему и покинул банк.

— Видно, дело очень скверное,— заметил Паркер.— Если они послали сюда копа, значит, ее убили. Черт возьми! Я счастливо избежал неприятностей!

Часы на городском отеле пробили половину второго, когда Кен вышел из большого магазина на углу Центральной и Четвертой улиц. Он нес два свертка.

Кен быстро прошел по Центральной улице и вошел в банк. Его план удался. Испачканный костюм висел среди сотен других в зале, ботинки также затерялись в отделе обуви.

У него был момент замешательства, когда продавец спросил, не забыл ли он свой сверток, который был у него в руках, когда он пришел.

Не теряя хладнокровия, Кен ответил, что у него ничего с собой не было. Продавец слегка удивился, но настаивать не стал. Кровь бросилась в голову Кена.

Этот полицейский, который пришел в банк через полчаса после телефонного звонка Паркера, очень внимательно разглядывал Кена. Узнает ли он его по описанию, которое получит во время следствия?

В дневных выпусках газет о Фей ничего не было, и Кен покачал головой в ответ на молчаливый вопрос Паркера, только что открывшего свое окошко.

— Ничего? — удивился он.— Вы уверены?

— Посмотрите сами.

— Значит, это не так серьезно, как я думал,-— сказал Паркер, пробегая глазами объявления.— У этих девиц всегда какие-нибудь истории с полицией. Во всяком случае, она меня теперь не скоро увидит.

День тянулся медленно. Кен все время наблюдал за входной дверью, ожидая появления полицейского. Нервное напряжение сделало его больным. Когда наконец закрыли двери банка и он стал подсчитывать кассу, Паркер сказал:

— Если этот коп станет задавать вам вопросы, могу я рассчитывать на вашу скромность, Холанд?

— Безусловно,— ответил Кен, представив себе его реакцию, если он узнает правду.— Вам нечего беспокоиться.

— Помоги нам Бог! — нервно проговорил Паркер.— Если они узнают, что я звонил ей по телефону, у меня будет масса неприятностей. Старик Шварц будет в восторге, если узнает, что я ходил к этой девице. Он сразу вышвырнет меня за дверь. А что касается моей жены, то тут уж ничего нельзя будет поделать!

— Успокойтесь! — сказал Кен, который сам мечтал успокоиться.— Я ничего не скажу.

— Это послужит мне уроком. Никогда больше не буду посещать курочек.— Паркер закрыл свое окошко и добавил: — Я убегаю, пора ехать за тещей. Очень сожалею, что не могу довезти вас до дома.

— Это ничего,— ответил Кен.— Мне осталось зарегистрировать всего несколько чеков, и я закончу. До завтра!

Он повозился еще немного и дождался, когда Паркер ушел. Потом спустился в гардероб, взял свою шляпу и покинул банк через служебный вход.

Домой он поехал на автобусе, остановился на углу и купил газету.

Сообщение было напечатано в последних новостях.

Он остановился с бьющимся сердцем и прочитал заголовок, набранный жирными буквами.

Он не смог заставить себя дочитать до конца и, сложив газету, направился к дому.

У ограды соседнего дома стояла миссис Филдинг и смотрела на него.

Это была ее обычная привычка. Энн пыталась внушить Кену, что она делает это без всякого умысла, просто от скуки. Но Кен считал ее старой ведьмой, занятой сплетнями, которая вмешивалась в чужие дела, не имеющие к ней никакого отношения.

— Вы прогуливались по городу, мистер Холанд? — с любопытством спросила она, уставившись на него своими маленькими глазками и разглядывая свертки в его руках.

— Да,— ответил Кен.

— Надеюсь, вы не наделали глупостей в отсутствие жены, как это делал мой покойный муж каждый раз, когда я куда-нибудь уезжала? — спросила она, грозя ему пальцем.

«Старая корова»,— подумал Кен. С трудом одолел он сотню шагов, отделявших его от двери дома.

— Как поздно вы возвращаетесь домой,— продолжала она, хитро улыбаясь.— Мне кажется, я вчера слышала, как вы вернулись в два часа ночи.

Сердце Кена екнуло.

— Это, безусловно, был не я. Я лег в постель в одиннадцать часов.

Приятная улыбка соседки погасла. Ее пронизывающий взгляд заставил Кена отвести глаза.

— О, я смотрела в окно, мистер Холанд. Я уверена, что это были вы.

— Тем не менее вы ошиблись,— сухо возразил Кен.— Простите, мне нужно написать письмо Энн.

— Ну что ж, передайте ей от меня привет,— сказала соседка, не спуская с него глаз.

— Не забуду это сделать,— с натянутой улыбкой ответил Кен.

Быстро добравшись до двери, он открыл ее и вошел в прихожую. Там остановился и дал сердцу успокоиться.

Если полицейским придет в голову спросить эту женщину, он пропал. Она может погубить его. Она шпионила за ним, когда он возвращался прошлой ночью. А сейчас она увидела свертки. Если полиция спросит о них, что ему сказать?

Кен почувствовал себя в западне. Войдя в гостиную, он налил себе большую порцию виски, сел на диван, выпил и прочитал последние известия.

«Сегодня утром труп Фей Карсон, бывшей танцовщицы в кабаре „Голубая роза”, был обнаружен женщиной, которая производила у нее в квартире уборку. Она лежала голая поперек кровати. Подозревают, что орудием убийства был острый нож для раскалывания льда из холодильника жертвы.

Сержант Донован из уголовной бригады, производящий расследование, заявил, что он располагает множеством важных примет, которые позволят ему быстро обнаружить убийцу. Он намерен срочно приступить к поискам мужчины высокого роста и плотного телосложения, одетого в светло-серый костюм и шляпу того же цвета, который проводил мисс Карсон домой в прошлую ночь».

Кен выронил газету и закрыл глаза. Он долго сидел, охваченный ужасом, подавляя желание сесть в машину и уехать как можно дальше от этого места, прежде чем за ним начнут охотиться.

«Мужчина высокого роста и плотного телосложения, одетый в светло-серый костюм и шляпу того же цвета».

Каким идиотством было покупать точно такой же костюм! Он понял, что никогда не рискнет надеть его. Кен провел рукой по потному лицу.

Как спастись от этого? Неужели бежать? «Идиот,— подумал он,— возьми себя в руки! Побольше хладнокровия — это твое единственное спасение!»

Он встал, развязал свертки, отнес костюм с ботинками в спальню, положил их в шкаф. Потом вернулся в гостиную и благословил небо за отсутствие Энн. Но через шесть дней она вернется, и у него больше не останется никаких иллюзий, ибо дело так быстро не закончится. А если и закончится, то он к этому времени будет в тюрьме.