Поглаживая шелковистую шерстку Лео, Свитинг решил, что все будет хорошо. До смерти напуганный тип не обещал никаких неприятностей.

Он видел, как Кен шел по дорожке к небольшому дому и остановился поговорить с толстой женщиной из соседнего сада.

Когда Кен вошел в дом, Свитинг перешел улицу и устроился на скамейке в тени, откуда мог наблюдать за домом.

«Не следует торопиться,— подумал он, усаживая Лео рядом на скамейку. Он снял шляпу и вытер потный лоб.— Прежде всего надо узнать, что это за человек, женат ли он. Если у него есть дети, это облегчит операцию».

Довольный, он закинул ногу на ногу. Он будет наблюдать за домом в течение часа. Вечер был хороший, и если ему повезет, то жена незнакомца выйдет в сад. Всю свою жизнь он искал легких денег, не делая ни малейших усилий, чтобы их заработать. Так он ожидал, глядя на заходящее солнце и поглаживая жирными пальцами шерсть Лео.

Через четверть часа к дому подъехала машина. Узнав водителя, он сделал гримасу. Полиция! Он развернул газету и спрятался за ней.

Когда он увидел сержанта Донована, выходящего из машины, его мечта о легких деньгах постепенно улетучилась.

Какая досада! Каким образом они смогли так быстро обнаружить клиента? Какое счастье, что он стал ждать. Он пережил бы паршивые минуты, если бы Донован застал его там, в доме.

Мужчины прошли по дорожке и позвонили у двери. Она отворилась, и на пороге появился молодой человек. Они о чем-то поговорили, потом, к великому удивлению Свитинга, оба полицейских вернулись к своей машине.

«Что это означает? Почему они его не забрали?» спрашивал себя Свитинг.

Когда машина скрылась за поворотом, он схватил Лео и побежал, чтобы убедиться, что полицейские действительно уехали. Он видел, как машина замедлила ход и остановилась перед каким-то домом и как оба полицейских вышли из нее. Они стали разговаривать с мужчиной плотного сложения, который возился в саду. Через несколько минут Донован вошел в дом, а толстяк остался с другим до лицейским.

Все это заинтересовало Свитинга. Он наблюдал за происходящим, стараясь оставаться незамеченным.

Спустя довольно продолжительное время Донован вышел и подал знак мужчине. Они вошли в дом и закрыли дверь. Добрых полчаса Свитинг находился на своем наблюдательном посту. Наконец дверь открылась, полицейские вышли и сели в машину.

Огорченный тем, что никого не арестовали, Свитинг вернулся на скамейку напротив дома Кена.

Кто был тот толстяк и какое к нему дело могло быть у копов? Почему они не задержали молодого человека, который, как это было видно даже издали, не смог скрыть ужаса при виде полицейских? Удалось ли ему убедить их, что он не был у Фей? Вернутся ли они?

Свитинг решил еще немного подождать. Он видел, как к дому прошел толстый, совершенно деморализованный мужчина. Молодой человек встретил его у двери и пригласил внутрь.

Свитинг ждал. Прошло еще полчаса, потом дверь резко распахнулась и показался толстяк. Он быстрыми шагами, бледный и расстроенный, пошел по дорожке.

Дольше ждать Свитинг был не в состоянии. Он встал и с Лео на руках перешел улицу. Около калитки он осмотрелся, чувствуя беспокойство при мысли, что каждую минуту могут появиться копы. Если бы он так не нуждался в деньгах, то, вероятно, отложил бы свой визит до следующего дня. Но он не мог себе позволить упустить такую возможность.

Он открыл калитку и легкими шагами пошел по дорожке к дому. Опустив Лео на землю, он нажал кнопку звонка.

Рафаэл Свитинг был не единственным в городе любителем легких денег.

Луи, настоящее имя которого было Луис Манчини, тоже имел вкус к быстро заработанным деньгам.

Прочитав в газете последние новости, он сразу догадался, что Фей убил Джонни.

Накануне Джонни приходил и спрашивал у него адрес Фей. Она не так давно отвергла предложение Луи, а женщина, отказавшая Луи, не замедлит пожалеть об этом. При других обстоятельствах он не стал бы помогать Джонни в поисках Фей, но он считал, что в данном случае стоит удовлетворить любопытство этого помешанного с дикими глазами.

Луи надеялся, что Джонни хорошо разделается с Фей, как он сделал это до заключения в лечебницу. Однако даже не представлял, что дело закончится убийством, и это ошеломило его.

Он положил газету на стул, отодвинул его и закурил.

Это был худой, загорелый тридцатисемилетний мужчина с черными вьющимися волосами. Тонкие усы украшали его верхнюю губу, тщательно выбритые щеки отливали синевой.

Если он сообщит копам, что Джонни интересовался адресом Фей, они, несмотря на свою неповоротливость, сразу догадаются, что убил ее Джонни.

Следовательно, сведения, которыми он располагал, имели определенную ценность. Надо будет решить, кому выгоднее продать их. Маловероятно, что Джонни останется в городе, к тому же он всегда был без денег, а вот сестра его их имела.

Луи улыбнулся.

Если все хорошо организовать, то эта история может дать отличные результаты. Гилда была очень красива и хорошо зарабатывала пением в кабаре. Без сомнения, она не только заплатит, но и согласится стать любовницей Луи. Луи имел успех у женщин и жил за их счет.

А Гилда, конечно,— высший класс. Он сможет и поживиться, и развлечься.

Луи встал и подошел к грязному зеркалу. Нужно побриться и надеть свежую рубашку. Гилда должна была появиться сегодня на концерте в казино. Он заскочит туда и скажет ей несколько слов, сделает деловое предложение. Он воображал, что нравится ей, и был уверен, что не встретит особых трудностей. Он даже не станет требовать с нее денег, если удастся стать ее любовником. Если он договорится с ней об одной ночи в неделю, это позволит ему забыть тех ужасных особ из Парадиз-клуба.

Несколько часов спустя он вошел в парадный холл казино. Метрдотель проводил его к маленькому столику позади колонны. Место было плохое, но Луи не возражал, не желая ничем выдавать себя. Он сделал заказ, поудобнее устроился и стал ожидать номера Гилды.

Она появилась минут через двадцать в обтягивающем шелковом платье, сверкающем золотыми блестками. Луи жадно смотрел на нее.

Какой лакомый кусочек, черт возьми! А что произойдет между ними сегодня ночью, никого не касается.

Ее пение не произвело на него впечатления. Он предпочитал певичек своего клуба, которые пронзительными голосами исполняли непристойные песенки, испуская веселые вопли. Нежный голос Гилды, ровный и глубокий, оставлял его равнодушным.

После многочисленных вызовов она скрылась за занавесом. Луи отодвинул стул и прошел за кулисы. Он увидел на двери в конце коридора ее имя и постучал.

Гилда открыла дверь. Она уже переоделась в легкий пеньюар, не скрывавший ее форм, и Луи с трудом удержался от желания обнять ее.

Она холодно и спокойно посмотрела на него своими зелеными глазами.

— Что вам угодно?

Луи вспомнил, что уже видел такой взгляд в начале ее карьеры. Он тогда сделал ей некое предложение. Ироническая усмешка появилась на его губах.

Он проучит эту курочку! Он с удовольствием немного встряхнет ее, когда получит то, что хотел.

— Вчера вечером я видел Джонни,— сказал он, опираясь на дверной косяк.— Не хотите ли немного поговорить об этом?

— А зачем об этом говорить? — резко спросила она.

— По-моему, стоит поговорить, деточка,— заявил Луи и шагнул вперед, заставив ёе отступить.

Он закрыл дверь и прижался к ней спиной.

— Садитесь и по-дружески поговорим.

— Я не хочу с вами говорить! Убирайтесь!

— Что за тон, лапочка,— сказал Луи, устраиваясь в единственном кресле.— Большинство мышек считает, что у меня хороший вкус.

Гилда долго смотрела на него, потом села на диван.

— А о чем разговор?

— Джонни приходил ко мне вчера вечером. Он хотел знать, где Фей. Я ему сказал. Если бы я знал, что он убьет ее, я бы воздержался от этого. Я решил, что лучше сначала поговорить с вами, а потом уж идти к копам.

Гилда побледнела, и ее блестящие глаза застыли.

— Ее убил не Джонни.