В принципе вряд ли найдется электронное устройство, против которого нельзя было бы предпринять контрмеры. При этом сами приборы могут быть не только обнаружены и нейтрализованы, но иногда и использованы против тех, кто их установил. И уж если они обнаружены, то часто имеет смысл оставить их на прежнем месте в целях подпитки другой стороны ложными или вводящими в заблуждение сведениями, то есть дезинформацией.

В своих дипломатических учреждениях за рубежом Советы и их сателлиты весьма опасаются установки подслушивающих устройств противной стороной. В здания, занимаемые ими, не допускают местный обслуживающий персонал для установки телефонов и даже проводки простейших электросетей. Советские инстанции стараются посылать за границу собственных техников и электромонтеров по дипломатическим паспортам с временным сроком пребывания — пока идут монтажные работы. Однажды сотрудники службы безопасности одного из советских посольств, видимо, заподозрили, что к зданию подведена проводка для подслушивания, и послали целую команду землекопов в столицу — не будем называть какую, — где находилось данное посольство. Все работяги получили дипломатические паспорта. К большому развлечению местных властей эти так называемые дипломаты в течение нескольких недель появлялись в рабочих комбинезонах с лопатами в руках, чтобы отрыть траншею глубиною от четырех до пяти футов вокруг здания посольства в поисках якобы спрятанных в земле проводов, подведенных к посольству. Само собой разумеется: они так ничего и не нашли.

«Джентльмены, — сказал в 1929 году государственный секретарь Стимсон, — не читают чужих писем». Сказал и запретил дальнейшую деятельность криптоаналитической службы, единственного учреждения, занимавшегося в то время в США чтением зашифрованной дипломатической переписки других государств. Позднее — во время Второй мировой войны, когда Стимсон был военным министром, он стал понимать, какую важную роль играет разведслужба, включая и ту ее часть, которую мы ныне называем «разведкой средств связи». Когда судьба страны и жизнь ее солдат поставлены на карту, джентльмены начинают читать чужие письма, если они попадают в их руки.

Я не говорю, конечно, об обычной почте, хотя почтовая цензура сама по себе довольно часто играла существенную роль в разведывательной деятельности. Но почтовая цензура занята, по сути дела, лишь одним — обнаружением писем и телеграмм, содержащих открытым или тайным текстом шпионские сведения. Технические устройства здесь фактически не используются. Что же касается современной разведки средств связи, то это — область сложнейшей техники. Тут в ходе непрерывной войны умов задействованы талантливые математики, идет ожесточенная битва за научную информацию, о чем я уже упоминал.

Каждое правительство предпринимает непрерывные усилия для разработки не поддающихся расшифровке систем связи, защите их и обслуживающего персонала. В то же время оно пытается сделать все возможное, чтобы получить доступ, а еще лучше проникнуть в линии связи других правительств, политика которых приносит ему наибольшее беспокойство. Содержание официальных правительственных сообщений и посланий политического или военного характера, связанных с наиболее чувствительными и щепетильными проблемами, особенно в периоды кризисов, самые секретные разведывательные данные — вот что правительство надеется получить в ходе использования средств связи другого.

Существует большая разница в дилетантской и профессиональной терминологии в этой области. Если я буду придерживаться выражений любителей, то наверняка вызову раздражение профессионалов, а если стану применять профессиональную терминологию, то, очевидно, быстро надоем дилетантам и приведу их в раздражение. Поэтому я постараюсь быть краток. В коде какое-то слово, символ или группа символов заменяет другое, вполне определенное слово, группу слов или даже законченную мысль. Таким образом «ХЛМДП» или «79648» — в зависимости от того, используется буквенный или цифровой коды, будут означать «война», и каждый раз, когда они появляются в сообщении, это именно то, что имеется в виду. Правительство Японии ввело в действие свой код, известный под названием «Восточный ветер», для переписки с дипломатическим представительством в Соединенных Штатах только для того, чтобы с помощью простейших, заранее обусловленных кодовых слов предупредить японских агентов о предстоящем нападении на американцев в Тихом океане.

В шифре для каждой отдельной буквы слова используется символ в виде буквы или цифры. Таким образом, «б» или «2» могут означать «е» или какую-то другую букву. В простейших шифрах тот же самый символ используется для обозначения одной и той же буквы. В сложных шифрах, применяемых ныне, символ обозначает различные буквы, изменяющиеся каждый раз. Иногда текст сначала кодируется, а затем шифруется.

Вооруженные силы Соединенных Штатов смогли прибегнуть к использованию усложненных кодов в период Первой мировой войны, а в отдельных случаях и во Второй — для обеспечения связи между войсковыми частями на поле боя. В их основу были заложены выражения из языков аборигенов — различных племен американских индейцев, главным образом навахов. Этот язык, не имевший письменности, никогда не изучался иностранными студентами. Два представителя одного племени на обоих концах полевой телефонной линии связи могли передавать сообщения, которые никто из слушающих, за исключением навахов, не мог понять. Не стоит даже говорить, что ни у немцев, ни у японцев навахов не было.

В современной терминологии слово «крипт» означает что-то «скрытое» и обычно применяется для обозначения различия между простым текстом и кодами и шифрами, поскольку относится ко всем методам трансформации «обычного» или «открытого» текста в символы. Всеохватывающим термином для этого вида деятельности в настоящее время является «криптология». Однако здесь тем не менее следует различать две различные области. Криптография занимается разработкой, изобретением или защитой кодов и шифров, которыми пользуется свое правительство и его учреждения. Криптоанализ же раскрывает чужие коды и шифры — дешифрует их, то есть переводит перехваченное сообщение на обычный язык. Подвергнуть собственное сообщение кодированию или шифровке значит «зашифровать» его. Но когда мы переводим свое собственное послание опять на обычный язык, то занимаемся «дешифровкой».

Криптограмма — это какое-либо закодированное или зашифрованное сообщение. «Коммуникационные разведывательные данные» — так называют сведения, полученные в результате успешной деятельности криптоаналитиков по обработке текстов, перехваченных на линиях связи. А теперь, когда мы окончательно запутали читателя, можно перейти к сути вопроса.

Дипломатические службы, вооруженные силы и разведывательные органы любой страны используют секретные коды и шифры для передачи срочных секретных сообщений на большие расстояния. При этом используется радиосвязь, а также коммерческие или специальные правительственные средства связи. Любой человек может слышать, как производится радиообмен. Это никому не возбраняется. Каждый вправе зафиксировать передачу радиосигналов — тут нет ничего противозаконного. Это распространяется и на любое правительственное учреждение и на само правительство. Последнее может получать копии зашифрованных сообщений, которые иностранные дипломаты, находящиеся на территории данной страны посылают своему правительству по коммерческим средствам связи — телеграфу, телефону, радио. Проблема в том, чтобы раскрыть использованные в них коды и шифры — расшифровать их.

Одни коды и шифры могут быть расшифрованы криптоаналитиками путем математического анализа перехваченных сообщений, другие же — более драматично или, наоборот, проще — агентурным путем: нужно только добыть копии кодов, кодовых книг или получить информацию о шифровальных устройствах, используемых противником.

На заре нашей дипломатической службы, вплоть до Первой мировой войны, вопрос о кодах решался спонтанно, порою кавалерийским наскоком, из-за чего часто случались непредсказуемые последствия. Вспоминаю историю, рассказанную мне в назидание, когда я был еще молодым сотрудником ведомства иностранных дел. В 1913 году пост нашего посланника в Румынии занимал достойный уважения политик со Среднего Запада, сделавший много хорошего для своей партии. В порядке поощрения его направили в Бухарест посланником. Конечно, он был новичком в дипломатических играх, коды и шифры мало что для него значили. В те дни наша система тайных посланий базировалась на книге кода, назову его «розовым кодом», хотя не этот цвет был избран на самом деле для его названия. Я провел тысячи беспокойных часов над этой книгой, которую с тех пор не видал вот уже более сорока лет. Но и сейчас еще точно помню, что в ней было шесть или семь слов, обозначающих «период». Одним из них было «ПИВИР» и другим — «НИНУД». Другие четыре или пять я не буду называть, так как их уже твердо не помню. Суть же заключалась в том — а это было достаточно наивным, — что, имея эти шесть или семь слов, мы сумеем запутать противника так, что он не сможет разобрать каждое предложение нашего текста.