Этого не случилось бы и в том случае, если с обнаружением пожара в VII отсеке или поступления в него ВВД Главный командный пункт немедленно стравил бы за борт воздух из баллонов перемычки ВВД, расположенной в VII отсеке (как того требует ст. 121 РБЖ-ПЛ-82).

Таким образом, становится очевидным, что заключение экспертов о том, что пожар и поступление ВВД в отсек требовали выполнения взаимоисключающих действий по ст. 90 и 121 РБЖ-ПЛ-82, не соответствует действительности.

Действительности соответствуют другие факты:

— в течение всего времени от возникновения пожара до потопления корабля VII и VI аварийные отсеки загерметизированы не были;

— в начальной фазе аварии, в течение 40 минут воздух из баллонов 1-й и 3-й перемычки ВВД поступал в VII и VI отсеки до тех пор, пока давление в отсеках и баллонах ВВД не сравнялось, оказавшись на уровне 13–13,5 кгс/см².

Приказание ГКП закрыть подгрупповые клапаны на перемычках ВВД № 1 и № 3 было безнадежно запоздалым и ошибочным.

Конечно, эксперты разобрались в ситуации с «взаимоисключающими действиями». Но как они могли высказать свое мнение, когда Главнокомандующий ВМФ адмирал флота В. Н. Чернавин от имени Правительственной комиссии уже изложил свою версию в журнале «Морской Сборник» (№ 12— 1990), а военно-морская пресса в десятках тысяч экземпляров газет на всех четырех флотах растиражировала это «откровение» в десятках военно-морских баз, флотилий и эскадр? И Правительственная комиссия также, уже как аксиому, отметила: «особенность данной аварии — редчайшее наложение…»

Автором этого абсурда являлся… 1-й ЦНИИ МО СССР, решивший также поучаствовать в обосновании заданной руководством ВМФ версии неизбежности фатального исхода возникшей на К-278 аварии.

Осталось понять, для чего же «ученые» — подводники Главкомата ВМФ организовали эту дезинформацию.

Не для того ли, чтобы обойти молчанием очевидный факт: в аварийных VI и VII отсеках «Комсомольца» в течение шести часов аварийная ситуация развивалась по максимальным параметрам поражающих факторов — в полном соответствии с законами физики — и при полном невмешательстве и невольном попустительстве человеческой составляющей терпящей бедствие системы «человек-машина»?

Ваше внимание, уважаемый читатель, не случайно остановлено на экспертных оценках двух эпизодов, заключения по которым необъективны. Они свидетельствуют о напряженной борьбе за объективность расследования, которая велась между официальными представителями следственного управления Главной военной прокуратуры и экспертами, работавшими в рамках определенных следствием задач — с одной стороны, и занимавшими высокие посты лицами, причастными к расследуемому чрезвычайному происшествию — с другой.

И чем ближе подходила работа экспертов к заключительному этапу, когда они должны были вынести свой вердикт о причинах невыполнения требований РБЖ-ПЛ-82 и вредных последствиях этого, тем большее сопротивление испытывала и комиссия экспертов, и следственная группа Главной военной прокуратуры во главе с Г. В. Целовальниковым.

Вот еше один пример.

Известно, что в самом начале развития аварийной ситуации с обнаружением пожара в VII отсеке ГКП должен был приступить к выполнению девяти обязательных первичных действий, предусмотренных ст. 89 РБЖ-ПЛ-82.

Практика борьбы за живучесть предусматривает, что по всем перечисленным в статье действиям (за исключением тех, которые не следует или невозможно исполнить по каким-либо конкретным причинам) ГКП обязан немедленно принять решения, объявить их по кораблю, отдать соответствующие приказания, подать необходимые сигналы и руководить исполнением своих решений, контролируя и корректируя их в зависимости от развития аварийной ситуации.

В данном случае из девяти обязательных первичных действий немедленно должны были выполняться пять. Из них с некоторым запозданием ГКП выполнил только два. Среди невыполненных оказалось требование установления контроля за давлением в аварийном отсеке, в системах ВВД и гидравлики и руководство отключением участков этих систем, проходящих в аварийный отсек.

Причиной неисполнения требований ст. 89 РБЖ-ПЛ-82, по мнению экспертов, явилась «неотработанность ГКП по организации контроля энергосред и по руководству по их отключению при пожаре».

Вредные последствия невыполнения этих действий эксперты формулировали так: «расход ВВД, расход гидравлики, наддув отсека до давления 13 кгс/см², распространение аварии в V и VI отсеки, перерастание возгорания в пожар большой интенсивности».

Очевидно, что эксперты не смогли пройти мимо бездействия ГКП, что предопределило развитие аварийной ситуации.

Однако правильно назвать причины неисполнения простейших, обязательных и ничем не затруднявшихся действий они не решились — несмотря на то, что уже знали: в море был направлен второй экипаж К-278, изначальная боевая подготовка которого, как и подготовка к походу на полную автономность, проводилась с грубыми нарушениями требований КАПЛТ-75 и специального руководства. Они уже знали, что в результате в поход пошел экипаж, не имевший права на выход в море.

Экспертам было предельно ясно, что причиной невыполнения большей части обязательных первичных действий явилась неудовлетворительная подготовка экипажа к борьбе за живучесть, что явилось следствием халатности командования, штаба и электромеханической службы дивизии, в состав которой входила К-278.

Эти люди не сумели организовать боевую подготовку, подготовку к походу на полную автономность и контроль качества подготовки впервые назначенного в такой поход второго экипажа К-278.

Командование, штаб и электромеханическая служба флотилии, вопреки существовавшему совместному решению ВМФ и МСП о дальнейшем использовании глубоководной АПЛ, включили ее в план оперативной подготовки и оставили без контроля подготовку корабля и экипажа к походу на полную автономность.

Обнаружив на заключительной стадии подготовки неготовность экипажа к борьбе за живучесть, командир дивизии, начальник штаба флотилии и командующий флотилией, проявив халатность и злоупотребив своей властью, направили в море не прошедший должной подготовки экипаж, имевший к тому же запредельный перерыв в плавании, на корабле, имевшем неисправности в системе жизнеобеспечения, что и привело к первичной аварии — пожару в VII отсеке.

Не подготовленный к руководству борьбой за живучесть ГКП невыполнением элементарных требований РБЖ-ПЛ-82 допустил перерастание первичной аварии в катастрофу. Первым шагом к катастрофе стало невыполнение требования ст. 89 РБЖ-ПЛ-82 в части отключения от аварийного отсека систем ВВД.

Вредными последствиями невыполнения явились:

— потеря 75 % запаса ВВД — основного средства поддержания запаса плавучести и остойчивости ПЛ;

— перерастание первичного пожара в пожар максимальной для ПЛ интенсивности и максимальными поражающими факторами: температурой +800—1100 °C, давлением в аварийныхотсеках 13,5 кгс/см² и продолжительностью действия предельных факторов пожара более часа.

— потеря герметичности прочного корпуса VII отсека от воздействия поражающих факторов пожара с интенсивным поступлением в аварийный отсек ВВД;

— распространение пожара в VI отсек;

— повышение давления в VI и VII отсеках до 13,5 кгс/см2, что на три с половиной атмосферы превышает прочность носовой переборки VI отсека.

Разгерметизация арматуры ВВД в VII отсеке стала возможной только потому, что в VII отсеке еще до начала первичного возгорания была создана пожароопасная обстановка из за перенасыщения атмосферы отсека кислородом, бесконтрольно поступающим из неисправной системы раздачи кислорода.

Установлено, что первичный пожар в VII отсеке мог перерасти в пожар, температура и продолжительность которого стали достаточными, чтобы повредить (разгерметизировать) находящуюся в отсеке арматуру ВВД, не отключенную от трубопроводов, подающих воздух из носовых отсеков корабля, только в том случае, если содержание кислорода в атмосфере отсека ко времени начала пожара достигало 30–35 % (при норме 21 %).