В конце 20-х годов готовность Финляндии к обороне в самой стране считалась слабой, флот ее едва ли смог бы воспрепятствовать операции по высадке десанта противника на острова.

Вооруженные силы Советской России в 20-е годы также были в стадии становления. Тем не менее в Финляндии полагали, что опасность нападения существует только со стороны СССР³⁶.

Оперативные планы Финляндии не предусматривали ситуаций, при которых Финляндия могла бы действовать в составе какого-либо военного союза западных государств. Вместе с тем в оборонительных планах 20-х годов не исключались и активные действия. Их отправной точкой являлась констатация слабости СССР и соображения о том, что мобилизация и сосредоточение войск могут быть проведены финнами быстрее, чем противником. Допускалась возможность перехода финскими войсками государственной границы в нескольких местах, в том числе на Карельском перешейке, где они должны были организовать оборону на наиболее узком участке³⁷. Эти планы, разработанные с учетом благоприятных для Финляндии условий, устарели в 30-е годы в связи с укреплением военной мощи Советского Союза.

Планы обороны (К-1 и К-2), принятые в 1934 г. и остававшиеся в силе до 1939 г., были более осторожными. Вместе с тем план К-1 допускал активные действия. План К-2 был чисто оборонительным. Его главной целью был разгром противника на территории Финляндии. Возможность осуществления этого плана предусматривалась в 1939 г. во время больших августовских маневров на Карельском перешейке³⁸.

Политическая обстановка, с учетом которой был подписан договор 1932 г., оказалась недолговечной. Приход в 1933 г. Гитлера к власти разрушил основы европейской политики. В 20-е — начале 30-х годов Германия, недавний политический партнер Советского Союза, превратилась теперь в его явного врага. К 1934 г. германо-советскому сотрудничеству, которое включало в себя даже негласную военную подготовку и переподготовку немцев на территории СССР, пришел конец³⁹. В новой обстановке Советский Союз вступил в Лигу наций, которую ранее резко осуждал. Германия и Япония вышли из этой организации. Она утратила свое влияние на Германию, которая разрушила стабильность в Европе. Опасность возникновения войны в Европе постоянно нарастала.

Финляндия во внешней политике по-прежнему ориентировалась на Лигу наций, но после 1932 г. также начала все более склоняться к идее скандинавского сотрудничества. Агрессивная политика Германии, проводившаяся ею с 1933 г., еще больше способствовала усилению проскандинавского курса Финляндии. Министр иностранных дел А. Хакцель (1932–1936), премьер-министр Т. Кивимяки (1932–1936), а также маршал Маннергейм, являвшийся председателем Совета обороны, выступали за тесное сотрудничество со Швецией и другими скандинавскими странами⁴⁰.

В 1933–1934 гг. Германия хотя еще и не располагала большой военной силой, тем не менее была явным источником угрозы. Гонка вооружений также начала оказывать воздействие на политическую атмосферу. В этой новой европейской ситуации СССР выступил с идеей коллективной безопасности: заключение региональных договоров, в рамках которых можно было бы обеспечить мир. Финляндия к предложенному ей так называемому восточному Локарно отнеслась отрицательно. Считалось, что проект такого договора находился в противоречии с основными задачами внешней политики Финляндии, а именно, с ее стремлением сохранить нейтралитет, и не соответствовал новой ориентации на сближение со Скандинавией⁴¹.

Финляндско-германские отношения традиционно являлись хорошими по ряду причин: культурное влияние было важным еще со времен реформации, между странами также весьма оживленно велась торговля. Особое значение имела германская помощь Финляндии в ее освободительной войне, именуемой также гражданской войной 1918 г. По мере превращения в сверхдержаву Германия стремилась с выгодой использовать свою традиционно хорошую репутацию в Финляндии и обеспечить себе политическое влияние в этой стране. Конечно, в первые годы нацистского правления некоторые финские круги еще испытывали симпатии к Германии, но это было следствием того, что после прекращения рапалльского сотрудничества произошли изменения, которые считались выгодными для Финляндии.

Президент Финляндии Свинхувуд (1931–1937), исходя из географического положения Финляндии, полагал, что эффективная помощь Германии в случае возможного нападения СССР была более реалистичной, чем помощь более удаленных держав. Швеция же была еще слаба и начала наращивать свои вооруженные силы после разоружения в одностороннем порядке только со второй половины 30-х годов⁴². В свою очередь, англо-германское морское соглашение 1935 г. показало ослабевающий интерес Великобритании к балтийскому региону. Именно сильная Германия, как противовес быстро повышавшему свою боевую готовность Советскому Союзу, пожалуй, и рассматривалась как фактор, отвечавший интересам Финляндии. К тому же многие финские офицеры (егеря), прошедшие военную подготовку в Германии во время первой мировой войны, были заинтересованы в ее военном усилении. Еще в период Веймарской республики Финляндия, так же как и Советский Союз, успешно использовали германских специалистов при строительстве подводных лодок. Немцы, со своей стороны, стремились использовать сохранившуюся о себе с 1918 г. добрую память, напоминали о былом "братстве по оружию" и даже об "общности судеб" двух стран. В Финляндии, где стремились залечить раны, причиненные гражданской войной, такая линия поведения не могла иметь большого успеха. Явно не удались также попытки Германии повлиять на политику Финляндии по военной линии⁴³.

Общественное мнение в Финляндии отрицательно относилось к нацистской системе. И немцы были об этом хорошо осведомлены44. Что касается германо-финляндских торговых отношений, то торговля с Германией в 1929–1930 гг. составляла 13 % финского экспорта, в 1937–1938 гг. — 14 %. Импорт из Германии был равен 38 % товарных поступлений Финляндии в 1929–1930 гг. и только 20 % — в 1937–1938 гг. В экономическом отношении более важной для Финляндии являлась Великобритания (в 1937–1938 гг. — 44 % финского экспорта, 22 % импорта)⁴⁵.

Приход Гитлера к власти в Германии способствовал переориентации Финляндии во внешней политике на Скандинавию, поскольку он заставил Швецию отказаться от своего былого пацифизма и начать вооружаться, что, с точки зрения Финляндии, соответствовало ее интересам и, следовательно, требовало относиться к Швеции с большей серьезностью⁴⁶. Внешняя политика Финляндии, которая эволюционировала от нейтралитета в рамках системы Лиги наций к совместному нейтралитету со скандинавскими странами была тесно связана с парламентской политикой. Покинув Лигу наций, Германия начала нарушать условия Версальского мира и таким образом саботировать систему Лиги наций в целом. Все финские политические партии оказывали противодействие этой политике. Исключением являлись лишь крайне правые, фракция которых была очень небольшой⁴⁷.

В Финляндии крайне правые лишились политического влияния еще в начале 30-х годов. Начиная с 1933 г. в парламенте была представлена всего лишь одна профашистская партия — Патриотическое народное движение. Она имела только 7 % парламентских мест и действовала обособленно от других партий, не имела представителей в правительстве. В 1938 г. министр внутренних дел У. Кекконен даже объявил эту партию вне закона, хотя его решение затем и было отменено в судебном порядке. На выборах 1939 г. профашистская партия все же получила восемь мест, или 4 % от общего их числа в парламенте. Это явно свидетельствовало об отрицательном отношении в стране к фашистским идеям. Процветавшая также в студенческих кругах, особенно в 20-е годы, идея о" Великой Финляндии" все более приобретала в 30-е годы черты оборонительной идеологии, которая в отношении родственных народов сводилась к вопросу заботы о беженцах⁴⁸. Показательно, что среди членов Национальной коалиционной партии, которая была одной из важных парламентских партий, сначала в какой-то мере чувствовались симпатии по отношению к Германии, но уже в 1934 г. они пошли на убыль⁴⁹.