Однажды он выразил желание покинуть дворец. Я дал указание  его прислуге обеспечить князю полную свободу и следовать за ним в отдалении. Вечером эти люди доложили мне, что князь целый день проработал в каретной мастерской. Зайдя  туда, он молча взял молоток и нож и стал помогать рабочим в изготовлении кареты. Как сказал колесный мастер, он позволил князю это делать, так как сразу понял, что перед ним очень умелый работник. На следующее утро князь снова отправился в каретную мастерскую и  опять проработал там до самого вечера.

Через пару недель стало совершенно ясно, в чем заключается мономания князя: он воображал себя простым каретным мастером. Я попытался было воспрепятствовать его визитам в мастерскую, однако обнаружил, что это лишь ухудшает его состояние. Поэтому я решил позволить ему заниматься, чем  хочется, надеясь, что какой-нибудь случай окажет воздействие на его разум и поможет ему вернуться к нормальной жизни.

Однако улучшения не наблюдалось. Я решил, что болезнь князя неизлечима и уже собирался вернуться в Нью-Йорк, когда мне на глаза попалось сообщение в медицинском журнале о безумном ремесленнике в Тифлисе, который воображает себя богатым и могущественным князем. Я перечитал сообщение, и меня весьма впечатлило то, что бедняга работал каретных дел мастером. Более того, если раньше он говорил только на малоизвестном мингрельском диалекте грузинского языка и слыл невежественным и темным крестьянином, то теперь вдруг стал свободно бредить на литературных русском, немецком, французском и английском языках.  Именно это неожиданное использование простым работником иностранных языков и вызвало интерес к этому случаю у газетных репортеров.

Я не мог не отметить, что болезнь каретника точь-в-точь такая же, как у князя Михалсковича, только с обратным знаком. Князь хотел быть колесным мастером, а колесный мастер – князем. Один перестал разговаривать на цивилизованных языках и перешел на тарабарщину, а другой отказался от тарабарщины и стал использовать русский, английский и другие языки.

Разумеется, я немедленно предпринял меры для того, чтобы этого человека доставили из Тифлиса в петербургский дом для умалишенных. Я посетил его там и обнаружил, что сходство между заболеваниями его и князя потрясающее. Испросив разрешения семьи князя Михалсковича, я дал указание доставить этого больного во дворец со всеми почестями и ритуалами, подобающими князю: мне любопытно было посмотреть, как дальше будут развиваться события.

Пациент поразил всех. Он устроился в личных апартаментах князя так, словно жил там всегда. Приветствуя родителей, родственников и друзей князя, он обращался к ним по именам. Он также пользовался вещами князя и отдавал приказания слугам, словно был самым настоящим князем. Элегантность его манер и свобода, с которой он выражал свои мысли на различных языках, производили особенно поразительное впечатление в сочетании с телосложением, руками и лицом простого ремесленника.

Я провел еще один эксперимент. Я свел пациента с настоящим князем в каретной мастерской. Больной разговаривал с князем покровительственно и слегка фамильярно, сохраняя в то же время определенную дистанцию и явно выраженное чувство превосходства. Похоже, он даже не заметил того, что князь, слушая его, сам не произнес ни слова.

Прошла еще пара недель, но я не добился никакого прогресса в лечении князя. Только теперь вместо одного сумасшедшего у меня были двое. Я уже вновь собирался отказаться от лечения князя, когда однажды меня посетил человек нищенской внешности и предложил вылечить князя, если я гарантирую, что ему хорошо заплатят. Он оценил свои услуги в тысячу рублей. Я заключил с ним договор, но поставил условие, что все свои процедуры он будет проводить только в моем присутствии.

В назначенное время я дал указание доставить князя и ремесленника во дворец. Таинственный незнакомец попросил меня усадить их рядом как можно плотнее. Затем он стал водить руками перед их лицами, словно гипнотизируя этих двух больных. Вскоре оба они впали в бессознательное состояние такой глубины, какая мне еще не встречалась. Затем целитель, ни на миг не прекращая своих гипнотических манипуляций, полностью освободил  пациентов от одежды. Наконец, князь и ремесленник одновременно испытали сильный шок, после чего их тела окаменели, как у покойников.

«Я сделал так, что души покинули их тела, – объясняющим тоном сказал незнакомец.  – Теперь я прикажу душе первого больного войти в тело другого, а душе другого – в тело первого».

Он протянул вперед руки и скомандовал:

«Давай!»

Едва он произнес это, как оба тела сотряслись и стали дрожать мелкой дрожью.

Незнакомец подошел ко мне и сказал:

«Вы приготовили деньги? Тогда, пожалуйста, достаньте их и держите в руке. Когда я прикажу телам ожить и вы услышите, что князь говорит по-русски, и увидите, что он ведет себя как князь, а каретник в ошеломлении смотрит по сторонам и ведет себя как простой крестьянин, вам станет ясно, что я излечил этих людей. В этот момент вы должны передать тысячу рублей мне. Помните: в тот же миг, без промедления! Вы готовы? Тогда внимание… Давай!»

Князь тут же вскочил в полном здравии, по-русски позвал слуг, а потом подступил ко мне и потребовал объяснить, что здесь происходит и почему на нем нет одежды. Тифлисский ремесленник выглядел таким испуганным и недоуменным, каким ему и следовало быть. Короче говоря, незнакомец действительно добился успеха в лечении. Оба пациента снова были в здравом уме.

Я повернулся к незнакомцу и вручил ему тысячу рублей, заметив, что хотел бы встретиться с ним в отеле и побеседовать о странных методах его лечения. Однако он покачал головой и невозмутимо выскользнул из помещения».

В заключение доктор Джеймс Харвуд написал:

«Гипноз это был или не гипноз, но именно таким способом был излечен князь Михалскович. Больше ничего добавить к этому я не могу».

Данный случай стал грандиозной сенсацией двадцать лет назад. Все газеты об этом писали, все в обществе только об этом и говорили, и никто не знал, как к этому относиться. Спириты и гипнотизеры, разумеется, раздулись от гордости и чувствовали себя триумфаторами. Отрицать факт случившегося действительно было невозможно. Князь Михалскович был широко известной персоной, и его затянувшаяся болезнь, которая закончилась мономанией, ни для кого не составляла секрета. Внезапное обретение тифлисским ремесленником знания нескольких языков тоже было удостоверено выдающимися врачами, которые осматривали его и лечили в первые дни его безумия.

Несколько лет назад к доктору Джеймсу Харвуду, который по-прежнему жил в нашем городе, обратились его коллеги. Они потребовали, чтобы он изложил подлинные факты и таким способом восстановил честь профессии и свою репутацию. Уступая давлению, врач оставил достоверный отчет о лечении князя своему другу, взяв  с того клятвенное обещание, что этот документ не будет опубликован до тех пор, пока князь и он сам не умрут и не будут похоронены. И вот теперь признание доктора стало известно всему миру. Его можно назвать странным и неожиданным, но вряд ли кто-то признает  действия врача при достижении цели неоправданными.

Вот что доктор написал:

«Медицинский мир не будет слишком удивлен, когда услышит мое признание: да,  излечение незнакомцем князя и ремесленника – это обман, и я знал это с самого начала, так как всю эту сцену придумал сам.

По моему убеждению, лучшие врачи должны были понять, что использование мною магических приемов при лечении безумного человека явилось одним из тех трюков, к которым доктора  прибегают при лечении сумасшедших, особенно тех, кто подвержен сильнейшему самовнушению. Однако невероятное легковерие широкой публики оказалось для меня неожиданностью. В течение двух недель газеты продолжали обсуждать мой абсурдный отчет, медицинские светила и ассоциации завалили меня тысячами писем, и каждый, с кем я встречался, жаждал услышать пресловутую историю снова и снова.

Мне не оставалось ничего другого, как передать ту же версию всем исследователям, так как при лечении умопомешательства с помощью обмана чрезвычайно важно, чтобы пациент никогда не обнаружил, что врач всего лишь обманул его. Вот примерно такой же случай. Некий коммерсант однажды вообразил, что у него в голове находятся часы и что их беспрерывное тиканье мешает ему думать и спать. Когда его поместили в сумасшедший дом, то убедили, что он должен подвергнуться очень опасной операции по извлечению часов из головы. Его усыпили с помощью хлороформа и в безопасном месте сделали глубокий разрез. После того как он проснулся, ему вручили маленький часовой механизм с пятнами крови и заверили, что вынули эту штуку из его головы. Он поверил этому и выздоровел. Продолжив успешную коммерческую деятельность, он сумел составить себе огромное состояние.