– Перед Джокастой Серд! – изумленно воскликнул я. – Тетушкой Абсциссы!

– Вот именно, – грустно ответил Ривароль. – Не стану скрывать, мое девственное сердце отдано девственной Джокасте. Так что дай мне руку, мой племянник и по любви, и по несчастью!

Ривароль смахнул вполне простительную слезу и подвел итог:

– Моя единственная надежда – изобретение вечного двигателя. Это даст мне славу и богатство. Неужели Джокаста и тогда мне откажет? Если так, то единственное, что мне останется – западня и Кергеленские острова!

Я смущенно попросил показать мне вечный двигатель. Мой дядюшка по несчастью покачал головой.

– Как-нибудь в другой раз, – сказал он. – Сейчас скажу только, что он в некотором роде основан на принципе женского языка… Однако теперь вы видите, что в вашем случае мы должны принять другое условие: бесконечную скорость. Теоретически существует несколько способов ее достижения. К примеру, с помощью рычага. Представьте себе рычаг с невероятно длинным и невероятно коротким плечом. Приложите к короткому плечу такую силу, которая придаст ему огромную скорость. Тогда кончик длинного плеча разгонится до намного большей скорости. Теперь начинайте укорачивать короткое плечо и удлинять длинное. Когда разница между их длиной станет бесконечной, такой же бесконечной станет и скорость длинного плеча. Но продемонстрировать все это профессору практически будет затруднительно. Так что будем искать другое решение. Жану-Мари придется погрузиться в медитацию. Приходите ко мне через две недели. Спокойной ночи. Нет, погодите! У вас есть деньги?.. Das Geld?

– Намного больше, чем мне надо.

– Отлично! Давайте ударим по рукам. Золото и Знания, Наука и Любовь. Что может противостоять такому содружеству? Мы покорим тебя, Абсцисса. Vorwärts![6]

Придя через две недели к Риваролю, я с некоторой опаской переступил через терминал воздушной линии до Кергеленских островов и запросто уклонился от объятий Сборщика мелочи. Ривароль предложил мне кружку эля, а себе налил в реторту своего необычного напитка.

– Ну, что, – через некоторое время произнес он. – Давайте выпьем за успех Тахипомпы.

– Тахипомпы?

– Да. А почему бы и нет? Тахо – быстро, пемпо, пепомпа – послать. Она может мигом отправить вас на вашу свадьбу. Считайте, что Абсцисса уже ваша. Все готово. Можно приступать к работе.

– А где она? – спросил я, тщетно осматривая комнату и не находя никакого прибора, который мог бы приблизить меня к желанному браку.

– Здесь! – он многозначительно постучал себя по лбу. Потом продолжал учительским тоном. – У нас достаточно сил, чтобы развить скорость в шестьдесят или даже больше миль в час. Нам требуется только знание того, как объединить эти силы и применить их. Мудрец не станет прилагать огромные усилия для развития огромной скорости. Он будет складывать между собой маленькие усилия, способные придать маленькую скорость, до тех пор, пока такая сумма маленьких усилий не станет огромной силой, которая сможет, суммируя маленькие скорости, создать огромную скорость. Сложность не в том, чтобы сложить силы, она в том, чтобы результатом стало сложение скоростей. Мушкетная пуля пролетит, скажем, милю. Сложить силы тысячи мушкетов просто, но тысяча пуль все равно пролетит не дальше и не быстрее, чем одна. Теперь вы видите, в чем состоит проблема. Мы не можем так вот запросто сложить скорость со скоростью, как мы складываем силу с силой. Суть моего открытия в том, что я использую принцип, который обеспечивает увеличение скорости в результате каждого увеличения силы. Но это уже метафизика физики. Давайте разберемся с этим на практике, иначе у нас ничего не получится.

Представьте, что вы идет по движущемуся поезду из последнего вагона в сторону локомотива. Вы когда-нибудь задумывались, что вы фактически делаете?

– Ну-у… В общем-то, обычно я иду в вагон для курящих, чтобы выкурить там сигару.

– Фу ты! Это совсем не то. Я имею в виду, вам когда-нибудь приходило в голову, что в данном случае вы, в абсолютных величинах, движетесь быстрее поезда? Скажем, поезд минует телеграфные столбы со скоростью тридцать миль в час. Вы двигаетесь к вагону для курящих со скоростью четыре мили в час. Значит, вы минуете телеграфные столбы со скоростью тридцать четыре мили в час. Ваша абсолютная скорость складывается из скорости поезда и вашей собственной скорости. Вы следите за моей мыслью?

До меня стали доходить рассуждения Ривароля, и я сказал ему об этом.

– Вот и хорошо. Давайте сделаем еще один шаг. Ваша добавка к скорости локомотива незначительна, и пространство, на котором вы можете эту добавку производить, ограничено. Теперь представим две станции – А и Б. Межу ними дистанция в две мили. Вообразите также поезд из вагонов-платформ, последний из которых находится на станции А. Сам поезд, предположим, длиной в одну милю. Таким образом, локомотив находится на расстоянии одной мили от станции Б. Скажем, поезд может двигаться со скоростью одна миля за десять минут. Последний вагон, который должен преодолеть расстояние в две мили, окажется на станции Б через двадцать минут, а локомотив, который впереди него на одну милю, будет там уже через десять минут. Вы вскакиваете в последний вагон на станции А, страшно торопясь добраться до Абсциссы, которая находится на станции Б. Если вы останетесь в последнем вагоне, то увидите ее только через двадцать нескончаемых минут. А локомотив доберется до станции Б и вашей прекрасной леди уже через десять минут. Вы будете пустым мечтателем и никчемным влюбленным, если не устремитесь по платформам вперед, к локомотиву, так быстро, как только позволят вам ваши ноги. Вы сумеете пробежать милю, то есть длину поезда, за десять минут. И значит, доберетесь до Абсциссы вместе с локомотивом. На десять минут раньше, чем если бы вы оставались в последнем вагоне, лениво толкуя о политике с кондуктором. Стало быть, вы сократили время в два раза. Для этой цели вы добавили свою скорость к скорости локомотива. Nicht wahr?[7]

Я все понял отлично. Возможно, все стало мне яснее потому, что Ривароль включил в свои рассуждения Абсциссу.

А он продолжал:

– Этот пример, хотя и медленный, демонстрирует принцип, который может быть продолжен до бесконечности. Но сначала позаботимся о ваших ногах и дыхании. Представим, что наша железнодорожная колея длиной в две мили абсолютно прямая, а поезд длиной в две мили состоит из одного вагона-платформы, по верху которого, в свою очередь, проложен рельсовый путь. По этому пути туда и сюда может двигаться маленькая модель локомотива, в то время как сама платформа продвигается по наземной колее. Вам понятна идея? Вместо вас теперь эта модель. Но, разумеется, она способна покрыть милю намного быстрее вас. Вообразите, что наш локомотив имеет достаточную мощность, чтобы везти платформу со скоростью две мили за две минуты. Модель может достигнуть такой же скорости. Если локомотив доходит до станции Б за одну минуту, то и модель, пройдя милю по платформе, окажется там в то же время. Тогда, сложив две скорости двух локомотивов, мы получим общую скорость две мили за минуту. Но разве мы не можем добиться большего? Постарайтесь напрячь свое воображение.

Я закурил трубку.

– У нас имеется две мили прямого пути между А и Б. На пути находится длинная платформа, которая начинается у станции А и заканчивается за четверть мили от станции Б. Мы теперь откажемся от обычных локомотивов и используем в качестве движущей силы серию компактных магнитных двигателей, установленных под платформой по всей ее длине.

– Я ничего не знаю про эти магнитные двигатели.

– Каждый из них состоит из огромной подковы, которая попеременно то намагничивается, то размагничивается с помощью подачи прерывистого электротока от батареи, где имеется регулирующий часовой механизм. Когда подкова под током, она становится магнитом и притягивает якорь с невероятной силой. Когда в следующую секунду схема размыкается, подкова перестает быть магнитом и отпускает якорь. В свою очередь, якорь, двигаясь туда-сюда, придает вращательное движение маховику, который передает его двигателям на рельсах. Вот так работают наши моторы. Тут нет ничего нового, они опробованы на практике. С таким двигателем на каждой паре колес мы вполне сумеем разогнать наш сверхдлинный поезд до скорости, скажем, миля в минуту.