Рис. 55. Меньшиков Станислав Михайлович

В результате исследование Н.Д. Кондратьева в СССР оказалось под запретом, и только в 1984 году советский экономист с мировым именем, много лет проработавший в центрах прогнозирования ООН, друг и соавтор Дж. К. Гэлбрейта, С.М. Меньшиков реабилитировал его в своей статье в журнале «Коммунист», а в 1989 году он издал самое глубокое по настоящее время исследование теории Н.Д. Кондратьева под названием «Длинные волны в экономике: когда общество меняет кожу». Еще один наш соотечественник, С.Ю. Глазьев обогатил теорию «длинных волн» Кондратьева структурным анализом смены «технологических укладов», лежащих в их основе. Таким образом, теория больших волновых циклов Кондратьева получила развитие.

В среде западных экономистов Кондратьев всегда был широко известен, но Меньшиков обратил внимание на характерную закономерность: интерес к теории больших Кондратьевских циклов у западных экономистов пробуждался исключительно в период понижательных волн, когда шла череда глубочайших кризисов (в 1920–1930 гг. и в 1970–1980 гг.). А во время повышательных волн, когда мировая экономика развивается поступательно, когда кризисы в полном соответствии с теорией Кондратьева не очень глубоки и кратковременны, интерес к данной теории падает. Для сравнительной культурологии учение Кондратьева о волновых циклах важно потому, что в истории культуры также, как и в экономике, наблюдается чередование периодов кризиса и подъема, кроме того, экономическая наука является несомненным элементом культуры.

Американские ученые С. Липсет и С. Роккан в своих исследованиях обратили особое внимание на общественные конфликты, которые последовательно сменяя друг друга, способствовали смене этапов в культуре западноевропейских стран.

Они выделили конфликт между центральной национальной культурой и этнически, лингвистически и религиозно обособленным от нее населением провинций, а также конфликт между централизующим, стандартизирующим и мобилизующим национальным государством и обладающей историческими привилегиями церковью. Эти два конфликта по мнению Липсета и Роккана относятся к эпохе национальной революции. Конфликты между лендлордами и промышленными предпринимателями, а также между собственниками и работодателями, с одной стороны, и арендаторами и наемными работниками, с другой, относятся к эпохе индустриальной революции.

Рис. 56. Аурелио Печчеи

Во второй половине XX века в политической, экономической и культурной мировой практике все отчетливее стали выражаться глобальные явления. В 1968 году для исследования глобальных проблем современности был создан Римский клуб – неправительственная международная организация, результатом работы которой в 1972 году Д.Л. Медоуз представил исследовательский проект «Пределы роста.

Доклад Римскому клубу». В 1985 году А. Печчеи (1908 – 1984) – один из организаторов Римского клуба издал книгу «Человеческие качества»[23], в которой сформулировал шесть целей человечества, связанные с его «внутренними пределами» и «внешними пределами».

Параллельно с изучением процесса глобализации создавалось множество концепций политической модернизации и моделей политических перемен. Политическая модернизация в широком смысле трактуется как развитие и изменение политической системы общества, как особенности политических курсов «отсталых» в экономическом отношении стран, как стратегия мобилизации ресурсов в условиях их дефицита, как новая технология, которая является средством решения важнейших проблем для всего человечества. Одним из пионеров создания теории модернизации является выдающийся американский ученый С.Е. Блек, которому принадлежит труд «Динамика модернизации: очерки сравнительной истории».[24]

Рис. 57. Толкотт Парсонс

Рис. 58. Дэвид Истон

Следует выделить значение системного подхода в развитии сравнительной науки, которая начинает его развивать еще с середины 50-х годов XX века. Но особенно широкое применение системные идеи получили после выхода работ классиков политической науки Т. Парсонса и Д. Истона, в которых политическая система рассматривалась в виде определенной совокупности отношений, находящейся в непрерывном взаимодействии со своей внешней средой через механизмы «входов» и «выходов» в соответствии с базовыми идеями кибернетики. Общественные науки, в том числе политические, имеют свою специфику, заключающуюся в том, что они исследуют политические, т. е. часть социальных отношений, а значит это в целом – социальные системы, поэтому они должны рассматриваться как сложные адаптирующиеся системы, анализ которых невозможен по аналогии с анализом моделей механических систем.[25] Эти системы, как правило, принадлежат к типу открытых и слабо организованных, т. е. в таких системах часто сложно провести четкую границу, а соответственно и подвергнуть анализу, систему в отрыве от среды, и наоборот. Пространственные границы политических систем носят вполне условный характер, и представляют собой конкретные связи между реально существующими социальными общностями, взаимодействие которых имеет определенные черты системной организации. Еще одна особенность политической системы отношений и составляющих ее частей связана с тем, что ее основные элементы представлены социальными общностями (включая отдельные индивиды), т. е. они являются социальными системами особого типа со слабой степенью интеграции элементов в целостность и со значительной автономией элементов.

Д. Истон, известный канадско-американский политолог, модифицировал модель Т. Парсонса таким образом, чтобы показать, как политическая система (т. е. совокупность общественных отношений по поводу политической власти) при помощи регулирующих механизмов вырабатывает ответные реакции на поступающие от среды импульсы. Это понимание вскоре было дополнено Г. Алмондом, который в анализ ввел понятие роли, от которой зависит содержание формальных и неформальных взаимодействий, вырабатывающих политическую культуру, и которая, по Алмонду, и является интегрирующим началом общества.[26] Вместе с другим западным исследователем С. Вербой Г. Алмонд в работе «Гражданская культура и стабильность демократии» стал родоначальником теории политической культуры. На основе сравнительного анализа эти авторы предложили типологию политической культуры и раскрыли значение современной передовой демократии для обоснования концепции «гражданской культуры» в политической жизни общества. Это способствовало систематизированному научному сравнению наиболее важных типов политических систем в мире.

Рис. 59. Габриэль Алмонд

Разработанные идеи об определяющей роли политической культуры позволили предложить в дальнейшем несколько классификаций политических систем, среди которых можно выделить по типу политической культуры: англо-американскую, европейско-континентальную, доиндустриальную и частично индустриальную, а также тоталитарную политическую системы; народные племенные, бюрократические авторитарные, согласительные (конкурентные олигархии и плюралистические демократии и т. д.[27]