Презрительно скривив уголки губ, она искоса посмотрела на эльфа, поклонилась Аллваде и удалилась, оставив мужчин в замешательстве.

- Сдалась вам эта простолюдинка? - обиженный таким отношением, фыркнул ей вслед Сольеваль.

- Я ей жизнью обязана. Своей и своих детей, - неожиданно жестко одёрнула его королева. - И не простолюдинка она вовсе.

И, чтобы не быть голословной, а, заодно, подольше побыть под мужской защитой, её величество принялась рассказывать историю своей спасительницы. Познакомилась Аллвада, тогда уже жена наследника кавирского престола, с Мьеранцей вот как.

В мир, уставший от холода и одиночества зимы тайными, известными только ей тропами, прокрадывалась весна. Лирадрская принцесса, выданная за нелюбимого и, хуже того, неприятного ей Илварада, маялась от тоски в Тюсвири, захолустном городишке всего в дне пути от блистательной Тардрагеи. Чтобы хоть как-то отгородиться от опротивившего мужа, не сойти в могилу от кашля, непрекращающегося в сырых стенах замка, и вообще, не взвыть от безысходности, она занялась шитьём. Выбирала яркие ткани, самостоятельно обучалась кройке и шитью по книгам, осваивала вышивку. Муж смотрел на занятие снисходительно, даже присылал супруге портних, способных дать дельный совет.

Замкнутая прежде принцесса стала интересоваться городскими новостями, через модисток заказывала новые ткани и готовые наряды, порой слишком дорогие даже для будущей королевы. Но Лидв Кучерявый, батюшка ненавистного мужа, из года в год не разрешавший сыну приехать в столицу, опасаясь заговоров, был уже слишком болен и немощен, чтобы обращать на это внимание.

Как-то на балу у главы города, куда иногда выводил супругу Илварад, одна из местных аристократок порекомендовала будущей королеве свою портниху. Возможно, планы у аристократки были далекоидущими: сблизиться в принцессой, со временем самой перебраться в столицу. Но скорая смерть короля не дала возможности их воплотить.

Едва будущей королеве отошла Мьеранца, наследника вызвали в столицу хоронить батюшку и вступать в права управления страной.

Вначале южанка была диковата, замкнута, днями не выходила из отведённой ей комнатки в пристройке для прислуги. Потом осмелела, стала пробираться к королеве, обучать ту плетению кружев, беседовать с ней, иногда даже подсказывать решения, как отдалиться от Илварада. Например, притвориться несносной пустышкой и болтушкой предложила именно она. Королева, прежде не перебрасывающаяся с супругом более десятком слов в день, вначале отнеслась к идее без восторга, но стоило лишь раз опробовать метод на короле, его величество надолго забыл дорогу в спальню к Аллваде.

Тут-то и проговорилась Мьеранца о своём происхождении.

- У меня нянюшка была, точь-в-точь болтушка. Не унималась ни на минуту, трещала, прислугу изводила разговорами об одном и том же, по кругу, будто стрелка секундная в часах вертится. Тик-так, тик-так. От неё уже прятались, через два этажа её комнату обходили, иначе поймает за пуговицу - и не будет тебе спасения.

Вот так и выяснилось, что бедная портниха на деле оказывается восьмая, самая младшая дочка разорившегося вельможи на границе Кавиры с Лирадрой. Старших дочерей родители с трудом, да пристроили замуж, остатки фамильных драгоценностей отдав в качестве приданного, а на младших, тем более таких страшненьких, как Мьеранца, охотников не нашлось.

Всё бы было хорошо, пошла бы наравне с такими же неудачливыми младшими сёстрами в услужение к старшим их детей нянчить, жить в сытости и тепле, да Мьеранце такая участь не нравилась. Сбежала она с заезжим чародеем, прогуляла два месяца и вернулась домой с позором. Надоела чародею, выгнал он её.

Куда родителям деваться? Опозорившая себя дочь - проклятье на весь род. Отправили беглянку вначале к одним дальним родственникам, потом к другим, пока не попала она к той самой аристократке. И пусть от связи с чародеем Мьеранца не понесла, это не умаляло её вины.

- Я, оказывается, её благодетельница, - с гордостью закончила свой рассказ королева.

Сольеваль глупо хихикнул, потешаясь над судьбой неразумной девчонки, а Вимер нахмурился. Насторожила его эта Мьеранца, а чем - понять не мог.

Задумчивость его прервал очередной приступ чиха у Руваса, белым клубком укатившегося с королевских колен. Завтра, самое позднее послезавтра, зверёк должен начать осознавать окружающее иначе. Тогда будет тема для разговора, а пока пора и честь знать.

Тактично выпроводив общительную королеву в свой номер, вытолкав борющегося со сном Сольеваля в соседнюю комнату, ведьмак принялся думать: что же им делать в городе дальше. Приказ от Светлого Совета был наблюдать за развитием ситуации, ждать сигнала от проверенных агентов. Сколько ждать и чего - объяснено не было.

... Над столицей противной дряблой медузой повисла тревога. Не было слышно ни объяснений, ни внятных слухов о событиях в защищённом от любого чародейского подглядывания дворце. Газеты писали о чём угодно, только не о произошедшем. Единственная короткая заметка гласила, что во время бала вражеский шпион отравил главную королевскую ведьму, а затем вероломно добил её, обессилившую. Шпион, естественно, пойман и казнён. Во дворце скорбят. Всё. Точка. Ни даты прощания, ни пояснений о личности убийцы, ни информации про пожар в замке Тайной Службы. Тишина.

Лисвив Пуханут и прочие прознатчики не были способны узнать больше. Королевский дворец превратился в самую неприступную из крепостей.

Зато Вимеру прибавилось забот. Лисвив предупредил ведьмака о том, что мастером Нарсо у него активно интересовались выходцы из Лирадры. Приходилось теперь вести себя гораздо более осторожно во время вылазок в город. Мало того, на второй день старолунья Рувас очнулся, осознав убогость собственного материального тела. Началось с того, что Вимер обнаружил ненасытного обжору под своей кроватью, скрючившегося в пыли и мелко дрожащего.

- Что с тобой, чучело? Печеньем подавился? - миролюбиво поинтересовался ведьмак, давно ждущий подобного поведения от подопечного.

- Уйди, смертный! Не тебе меня утешать! - огрызнулся великий дух.

- И не собираюсь, - стоявший на четвереньках Вимер повыше приподнял зелёное покрывало, длинной бахромой доходившее почти до пола, и улыбнулся. - Просто я в город вылазку делал, мороженого купил. И оно скоро растает. Станет совсем-совсем невкусным. Вылезай. Знаю, хочется! Поешь, тогда решим, что с тобой делать, и как помочь.

- Помочь? - захохотало, нет, скорее по-совиному заухало существо, смешно разевая пасть. - Помочь, когда ты сам сказал - она мертва?! Я обречён на долгую даже по эльфийским меркам жизнь в этом теле! Меня невозможно убить! Я сам нарывался, лез под мечи, пули и под колёса вонючек! Они не берут меня! Причиняют боль и страдания, но не убивают!

- Интересно, - ведьмак встал, отряхнул руки и колени, поставил большой даже для взрослого сладкоежки стаканчик на пол и вышел в соседнюю комнату.

Там, маявшийся от скуки эльф по совету её величества отращивал усы, ибо Аллвада заметила, что с ними он выглядел бы куда как более мужественно.

- В тебе есть примесь человеческой крови, но она тебя красит. Безусый человек - обыденно. А вот эльф с усами - занятно, ново и интригующе, - рассмотрела она его в первый день знакомства.

От безделья мальчишка ухватился за идею и принялся экспериментировать. С помощью заклинания он привёл в порядок шевелюру, сделав её чуть короче прежней. Кисточки на ушах шикарней прежних наворожил. Мало того, он второй день не отходит от стоящего на столе зеркала, все глаза проглядел на растительность над верхней губой, привыкает к своей новой внешности. Где дальше будет шерсть отпускать? Подшутить что ли? Не стоит, и так нервный, ещё заведётся, мороки с ним не оберёшься.

Бедный глупый мальчик, королева же "презренная человечка", мать троих детей, не факт, что вдова, хотя очень этого хочет. Для парня просто непростительная старуха, кокетка ещё та. А он попался, пусть ещё не понял этого. Вот умора!