Византия развивала систему разведки и в последующие столетия. Напротив, в Европе средние века были периодом упадка разведывательной службы. Хотя иногда случались исключения из правила.

Шел май 878 года… Датский король Гутрум привел свою боевую дружину на юго-восток Англии и расположился лагерем у слияния рек Паррета и Тоуна. Завоеватели-скандинавы (на Руси их называли варягами) к тому времени захватили многие территории в Англии. Англосаксонский король Уэссекса Альфред потерял главные свои владения, и теперь дружинники Гутрума, расположившись на земле, которой еще недавно правил король Уэссекса, торжествовали победу.

Датчане не скрывали своего презрения к побежденному врагу, которому молва приписывала большое воинское искусство. У него осталось совсем мало воинов и никогда уже не будет достаточно сил, чтобы сопротивляться привыкшему к победам храброму датскому войску – вот о чем беседовали датские дружинники, собравшиеся у шатра Гутрума. Их разговор прервали звуки музыки. Играл арфист. Это был сакс, плохо понимавший по-датски, уже не первую неделю находившийся в стане Гутрума. К нему успели настолько привыкнуть, что даже удивлялись, если он в течение нескольких дней не показывался в галере. Бедный музыкант носил за плечами мешок, куда складывал остатки пищи, которые небрежно бросали ему датские дружинники, отобравшие много зерна и скота у побежденных саксов.

Арфист был хорошим музыкантом. Порой он закрывал глаза и, загадочно улыбаясь, как бы в забытьи, извлекал из своего инструмента тихие звуки, которые не мешали, а скорее оживляли беседы суровых воинов. Так было и сейчас, когда под аккомпанемент арфы Гутрум и его приближенные подробно обсудили план окончательного разгрома дружины короля Уэссекса. Датчане были большими мастерами использования уловок и хитростей на поле боя, и сейчас они заранее договорились, как действовать во время предстоящего нового сражения с саксами.

Вскоре начался поход. Датчане двинулись на врага. Но их ожидало горькое разочарование: оказалось, король Уэссекса Альфред имел во много раз больше воинов, чем предполагали датчане. Их отряды были окружены саксами.

Не помогли и военные хитрости – саксы как будто заранее знали, что предпримут воины Гутрума. Датчане должны были просить мира, обещая покориться правителю Уэссекса. Гутрум и его приближенные пришли в лагерь Альфреда для переговоров и там увидели разгадку своих неудач. Король Альфред принял датских воинов с хорошо знакомой им улыбкой, держа арфу в левой руке.

В начале XIII в. большие усилия к организации разведывательной службы прилагали французский король Филипп II Август и германский император Оттон IV. Однако, стоит повторить, это было исключением из правила. В общем, организация разведки оказалась не под силу мелким феодальным княжествам, из которых состояла средневековая Европа. Европейские жители имели очень скудные сведения даже о близлежащих странах. До крестовых походов (XI–XIII вв.) они почти ничего не знали о Византии, не говоря уже о других государствах Востока. Французский король Людовик IX заплатил большую сумму денег одному бедуину, чтобы тот согласился служить для крестоносцев проводником.

Очень характерно, что и позднее в Европе не смогли оценить значение знаменитого путешествия Марко Поло во многие страны Азии и его изобиловавшего важными сведениями рассказа о Востоке. То, что с большим трудом разузнавали купцы, обычно составляло их «торговую тайну». Даже когда они готовы были поделиться ею, короли и князья не спешили ознакомиться с привезенными издалека новостями.

На Востоке разведка играла важную роль в армии Чингиз-хана и его наследников. Появлению монгольской армии всегда предшествовали действия разведчиков, которых часто вербовали из числа иностранных купцов. Лазутчики сообщали данные о дорогах, крепостях, численности гарнизонов, предоставляли сведения политического характера, позволяющие полководцам Чингиз-хана ориентироваться в завоевываемых странах.

Правилами монгольской армии предусматривалась проверка донесений с помощью допроса пленных. Чингиз-хан обращал внимание также на выслеживание и жестокую расправу с вражескими разведчиками в монгольском стане. Широко прибегала к шпионажу и монгольская администрация, которую учреждали завоеватели после покорения той или иной страны. Шпионов вербовали из среды местных жителей, а также из части высших представителей администрации.

В период Позднего Средневековья Европа прибегает к сознательной посылке разведчиков в восточные страны для добывания информации. Так, в 1421 г. английский король и герцог Бургундский совместно направили на Средний Восток опытного воина и дипломата Джилберта де Ланнуа с семью спутниками, чтобы они составили подробный отчет о положении в посещенных ими государствах. Примерно через десять лет с такой же миссией от Бургундского герцога был послан рыцарь Бертрандон де ла Брокьер. Греческий гуманист Константин Ласкарис в конце XV в. ездил туда же в качестве секретного агента правителя Флоренции Лоренцо Медичи.

Эпоха Возрождения оказалась и эпохой возрождения разведки (шпионажа). Это было время формирования крупных национальных государств, создания абсолютных монархий, которые обладали материальными ресурсами, позволяющими вести крупную политическую игру в масштабах всей Европы. В эпоху Возрождения создается теория и практика совершенно освобожденной от религиозных, моральных и каких-либо других преград политики, принимающей в расчет только реальные интересы. Олицетворением ее были испанские, французские, английские короли. Николо Маккиавелли в своем знаменитом сочинении «Государь» доказывал, что монарху следует владеть не только природой человека, но и природой зверя. И добавлял: «Итак, раз князь вынужден хорошо владеть природой зверя, он должен взять примером лисицу и льва, так как лев беззащитен против сетей, а лисица беззащитна против волков. Следовательно, надо быть лисицей, чтобы распознать западню, и львом, чтобы устрашать волков». Маккиавелли учил: «Самый лучший способ действий против неприятеля – это суметь скрыть от него свои намерения до их исполнения».

Носители тенденции формирования национальных государств являлись не только воплощением коварной, не сдерживаемой моральными соображениями внешней политики, но и людьми, широко и систематически прибегавшими к шпионажу. Государи Западной Европы, наступившие на горло феодальной вольности, занимают видное место в истории разведки. Например, король Людовик XI – тиран и неутомимый мастер плести дипломатические интриги. В их паутине один за другим запутывались его противники и наиболее сильные феодалы Франции, а также их союзник Карл Смелый, герцог Бургундский, способный соперничать с самыми могущественными монархами Европы. Людовик щедро сыпал золотом, превращая приближенных враждебного государства в своих агентов.

В 1475 г. он выплатил ежегодную пенсию главным членам Совета английского короля Эдуарда IV – Джону Говарду, Томасу Монтгомери, канцлеру и другим. Людовику XI удалось привлечь на свою сторону Филиппа Коммина, советника своего смертельного врага Карла Смелого.

Пытаясь держать постоянную агентуру при дворах других государей, Людовик приходил в ярость, когда ему платили той же монетой. Один из его приближенных, Жан Валю, ставший с помощью короля кардиналом, после этого счел для себя выгодным тайно поступить на службу к Карлу Смелому. В результате множество хитроумных планов французского короля оказались выданными Карлу и терпели неудачу. Арест Людовика в Перонне – королю удалось освободиться лишь ценой унизительных уступок – был также связан с закулисными махинациями его советника. Убедившись в измене Валю, Людовик после освобождения сразу позаботился устроить судьбу кардинала. Ранее этот милосердный служитель церкви подал королю мысль держать заключенных в железных клетках, имевших примерно по два с половиной метра в длину и ширину. По приказу Людовика кардинал был схвачен и направлен в замок Озен (около города Блуа), где долгие годы просидел в подобной клетке. Тщетно папа Павел II упрашивал Людовика XI выпустить Валю из этого обиталища, мало приличествующего для столь высокой духовной персоны. Король был неумолим. Впрочем, и в народе считали судьбу кардинала Валю заслуженной платой за его изобретательность.