- Лелиана! - Алистер, видимо, сделал попытку подтянуться, нащупав ногами какую-то опору. - Плащ! Прошу...

   Снег схрупнул под его пальцами, и Тейрин с плеском скрылся в огромной, черной, колыхавшейся кусками плававшего в ней снега, полынье. Отчаянно и надсадно вскрикнув, девушка сорвала с плеч отороченный мехом плащ, разодрав серебреные застежки. Выхватив меч, она с силой воткнула его в мех, пропоров подкладку, и, упав животом на край полыньи едва не прямо под копыта жеребцу, с маху зашвырнула утяжеленный мечом край плаща в стылую воду.

   Меч скрылся под колыхавшимися кусками льда и снега, камнем уйдя под воду вслед за рыцарем. Некоторое время Лелиана прождала, дергаясь всякий раз, как ржавший конь ступал задними ногами в непосредственной близости от нее, но за меч никто не хватался. Девушка была уверена, что не ошиблась с местом - Алистер скрылся именно там. Но вода молчала.

   В отчаянии, Лелиана вытащила плащ за край, и закинул его снова. Оружие плеснуло о воду, но безрезультатно. Пойманный в ловушку коварного источника жеребец, меж тем, сумел выбраться, обрушив в полынью добрую половину большого сугроба, стоявшего у ее края, и теперь топтался рядом, не убегая, но и не стоя на одном месте, волнуя и без того встревоженную кобылу.

   Лучница выбрала мокрый плащ. Звякнул протащившийся следом меч. Подтянувшись, девушка села на край полыньи. Ее мокрые лицо и руки тут же схватило морозом, и Лелиана мимовольно содрала сперва одну перчатку, затем другую. Сбитое дыхание не грело побелевшие пальцы, на глазах покрывавшиеся коркой льда. Девушка неловко поднялась на ноги, не отрывая взгляда от полыньи. Бледность ее лица могла бы поспорить со снегом растянувшегося вокруг белого безмолвия.

   Снег в том месте, где только что бился за свою лошадиную жизнь жеребец Алистера, едва заметно вздрогнул. Лелиана медленно перевела взгляд огромных, наполненных слезами синих глаз туда и, не веря себе, снова бухнулась на колени.

   Потерявшие чувствительность пальцы отчаянно разгребали мокрый снег, царапая оказавшийся под ним лед. Кое-как расчистив крохотный пятачок, Лелиана наткнулась словно бы на стекло, из-за которого на нее смотрело искаженное ужасом и удушьем лицо сына Мэрика. Алистер медленно, словно во сне, отвел руку, и вновь ударил по толстой кромке льда - снизу, из воды. Лед дрогнул, но не поддался. На глазах у Лелианы мотавший головой от нехватки воздуха Страж пытался хвататься за лед руками, видимо, пытаясь удержаться на месте, но течение неумолимо сносило его дальше, в черноту.

   Обернувшись, Лелиана схватила валявшийся тут же меч, и что было силы всадила его в лед рядом с собой. Острие совсем ненамного пробило его толщу, но Алистеру достало и этого, чтобы ухватиться за острие и, в последнем отчаянном движении, рвануть оружие на себя. Сил у него не хватило, но надавившая всем весом на рукоять Лелиана протолкнула меч к задыхавшемуся Стражу.

   Лед треснул, и от неожиданности Лелиана головой и грудью шлепнулась в воду, оцарапавшись о брызнувшие во все стороны надломанные куски льда. Стылые руки сына Мэрика вцепились в нее мертвой хваткой, в одном сильном рывке едва не утянув на дно. Напрягая все силы, Лелиана дернулась вверх, и мигом позже над водой показалось лицо Алистера, видимо, оттолкнувшегося от дна ногами. Судорожно втянув в себя воздух, Страж закашлялся, и ухнул обратно, но Лелиана держала крепко. Медленно, пядь за пядью, они выползали из ледяной каши, окоченевшие, мокрые, и в любой миг рисковавшие вновь оказаться в коварном подледном источнике, едва не сделавшемся их общей могилой.

   Наконец, выдравшись из цепких смертельных объятий полыньи, задыхаясь и кашляя, они на четвереньках отползли подальше, увязая в снегу. Лошади бестолково топтались рядом. Лелиана сотрясалась так, словно решила встряхнуть долину. Алистер, не попадая руками по земле, и кашляя все сильнее, кое-как заставил себя встать сперва на колени, затем на ноги. Одной рукой цепляясь за сбрую своего иноходца, а другой придерживая горевшую огнем грудь, он полез в переметную сумку и, пошарив там, выудил на свет плотно закупоренную флягу. С третьего раза вытащив пробку зубами, упал на колени рядом с Лелианой и влил в ее посиневшие кривящиеся губы столько, сколько смог.

   Девушка схватилась за грудь, как до этого Алистер, по-прежнему заходясь в отчаянном, бьющем все тело кашле. Страж помог ей сесть, и, привалив к себе, сам сделал несколько больших глотков из фляги. От густого, сладкого лечебного зелья по телам в единый миг пробежало тепло, но оба знали, что если не развести костра, то очень скоро на таком морозе они лишатся рук, ног, и всего прочего. У полыньи разводить костер было не из чего.

   - Вставай, - Алистер попытался проговорить это ободряюще, но обожженное морозом горло его не послушалось, сорвавшись на хрип. - Вставай, нужно вернуться в лагерь. Там Винн. Она поможет...

   Лелиана мотала головой. Алистер вновь кое-как поднялся на окоченевшие, тяжелые, словно они в одночасье сделались каменными, ноги, и, утвердившись на них, рванул подмышки не прекращавшую трястись лучницу. Однако помочь ей встать ему не удалось. Колени девушки подогнулись, и Алистер, не удержавшись, завалился обратно в снег вслед за ней.

   - Лелиана!

   Он перевалился набок, затем приподнялся на дрожащих руках. Холод обволакивал все его естество, подбирался к сердцу. Дыхание вырывалось из груди с хрипом и кровью. Кашель клокотал где-то в горле, но усилием воли Алистер загонял его обратно. Медленно, он подтянул одну ногу, затем вторую, встав на четвереньки. Однако, совершив этот подвиг, отчего-то понял, что больше ни на что не способен. Вода на нем уже давно сделалась льдом, утяжелив нагрудник, кольчугу и сковав стылой коркой все его мышцы и связки. Алистер почувствовал, что умирает, и тут же вслед за тем ощутил обиду - что умирает так, после того, как удалось не умереть от удушья на дне проклятого ручья...

   - А неплохо он смотрится, - вдруг раздался за спиной голос. Обыкновенный, человеческий, даже чересчур обыденный, он казался нереальным и неправильным в этом мире снега и безмолвия. - Я бы с удовольствием всех их ставил в такую позу. И любовался.

   - Ссслуги, мать их, святой Церкви, - поддержал другой голос. Более низкий и густой, он, как и первый, принадлежал мужчине, бывшему, по-видимому, постарше первого. - И чагой ты не утоп в той полынье, храмовник? Совсем никакого житья от вас. Тапереча надо трудиться, и гнать тебя в нее обратно. Оно нам надо, заснова брать на душу такой грех из-за твоей поганой рожи?

   Сделав над собой нечеловеческое усилие, Алистер выпрямился, поднявшись на колени. Меч он утопил во время вынужденного купания, как и Лелиана - свой, и теперь был полностью безоружен. С трудом обернувшись, он увидел три с ног до головы закутанные в меха фигуры, принадлежавшие, по-видимому, все же мужчинам. В отличие от двух мнимых храмовников и их лошадей, фигуры эти не проваливались в снег, а стояли поверх него на широких и длинных берестяных вырезах. В каждой руке неизвестные держали по длинной тонкой палке. Со склона ближайшего холма до самых незнакомцев тянулись следы от бересты - длинные и тонкие. Должно быть, такая береста позволяла им передвигаться с очень большой стремительностью, потому что Алистер был готов поклясться - еще некоторое время назад позади него никто не стоял.

   - Если вы люди, заклинаю именем Создателя, помогите нам, - он развернулся весь, и снова рухнул в снег. - Нам нужен огонь.