— Джош, дорогой! Расскажи мне, пожалуйста, что ты сделал с братом?

— Что значит «что я сделал с братом»? Ничего я с ним не делал! Я вообще не видел Адама уже две недели — с тех пор, когда забрал его из тюрьмы.

- Сегодня, как было назначено, он явился в суд, — стала рассказывать мать. — Его представлял Чарльз.

— Угу, — буркнул Джош, ожидая продолжения. — И что дальше?

— Он пришел вовремя, подстриженный, в чистой рубашке с галстуком, в глаженом, вычищенном костюме и даже в начищенных до блеска ботинках. Он заявил, что полностью осознает свою вину и просит включить его в программу по лечению от наркотической зависимости, сказал, что не употреблял наркотики уже две недели, что нашел работу…

— Что-о?

— Да, он нашел работу. Устроился водителем лимузина, кажется, в свою бывшую фирму. Он работает там без всяких происшествий все те же две недели. Чарльз даже говорит, что он прибавил в весе.

— Я в это не верю! — заявил Джош.

— Я сначала тоже не поверила, но Чарльз клянётся, что это правда. Адам словно стал другим человеком, как

будто в одночасье повзрослел. Это похоже на чудо, правда? Алло, Джошуа! Ты меня слышишь?

— Слышу, — помолчав, ответил он.

— Ну разве это не чудо?

— Да, мам; чудо.

— Я позвонила Адаму. У него теперь есть сотовый телефон, и он сразу же ответил. Он сказал мне, что ты сделал что-то такое, чтобы помочь ему. Так что же ты сделал?

— Ничего особенного, мама. Мы просто поговорили.

— Он сказал, что ты дал ему ингалятор с каким-то генетическим препаратом.

«О Боже!» — подумал Джош. На этот счет существовали строжайшие правила. Эксперименты на людях без предварительного согласования и одобрения соответствующих инстанций… Да его за это в два счета вышибут с работы!

— Нет, мам, он, должно быть, что-то напутал. Он в тот момент был разбит, вымотан…

— По его словам, это был спрей.

— Нет, мам.

— Он сказал, что вдохнул какой-то мышиный спрей.

— Нет, мам.

— Не будь таким скрытным, сынок! Я думала, тебе будет приятно это узнать. Ты ведь тем и занят, что ищешь всякие новые лекарства. А вдруг этот твой спрей способен излечивать наркоманов? Ты только подумай, какие перед тобой открываются перспективы!

Джошуа тряс головой:

— Нет, мама, говорю же тебе, ничего такого не было!

— Хорошо. Ладно. Ты не хочешь говорить мне правду. Я тебя понимаю. Это был какой-нибудь экспериментальный препарат?

— Мама!

— Видишь ли, Джош, я рассказала об этом Лоис Грэхэм, потому что ее Эрика только что вытурили из колледжа из-за того, что он сидит то ли на крэке, то ли на героине…

— Ма-ма-а!!! — И она хочет, чтобы ты попробовал этот спрей на нем.

«Господи Иисусе!»

— Мама, об этом нельзя никому говорить!

— А у Хелен Стерн дочка постоянно глотает снотворные таблетки. Она уже разбила свою машину, и они подумывают о том, чтобы отобрать у нее ребенка и отдать его на воспитание. И Хелен тоже хочет…

— Мама, я тебя умоляю! Не говори больше об этом ни с кем!

— Ты с ума сошел? Я не могу не говорить об этом? Твое лекарство вернуло мне сына! Это чудо, Джошуа! Скоро весь мир заговорит о том, что ты сделал, хочешь ты того или нет.

Джош уже начал обливаться потом, у него кружилась голова. Но внезапно все прояснилось и стало простым и понятным. «Скоро весь мир заговорит о том, что ты сделал…» А почему бы и нет? Вдруг он и вправду сумеет избавить людей от наркотической зависимости? Это будет самое ценное лекарство, открытое за последние десятилетия! А если оно способно на большее: лечить навязчивые неврозы или нарушения, связанные с рассеянностью? Ведь им уже известно, что «ген зрелости» обладает поведенческим эффектом. То, что Адам по своей дурости вдохнул аэрозоль, это просто подарок небес!

Следующей его мыслью было: «А на каком, интересно, этапе находится рассмотрение патентной заявки на ACMPD3N7?»

Он решил обойтись без обеда и вернулся в кабинет.

— Мама?

— Да, Джош.

— Мне нужна твоя помощь.

— Конечно, дорогой, все, что угодно!

— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала, но никому об этом не рассказывала. Никому и никогда!

— Ну это, конечно, трудновато…

— Мама, да или нет?

— Ну хорошо, милый, я согласна.

— Ты сказала, что сын Лоис Грэхэм употребляет героин, и поэтому его выгнали из колледжа?

— Да.

— Где он сейчас?

— Насколько мне известно, он обосновался в какой-то ужасной ночлежке.

— Ты знаешь, где его найти?

— Я — нет, но Лоис недавно ездила проведать его и потом рассказывала, что это кошмарное место — старая деревянная халупа с облупившимися синими жалюзи, стоящая на Тридцать восьмой восточной улице. Там прямо на полу спали около десятка наркоманов. Впрочем, я могу позвонить Лоис и спросить ее…

— Нет, мам, — торопливо сказал Джош, — ничего не делай.

— Но ты же сам сказал, что тебе нужна моя помощь!

— Это — позже. Пока мне больше ничего не надо. Я позвоню тебе через денек-другой.

Джош нацарапал в блокноте: «Эрик Грэхэм, улица 38В. Деревянный дом, синие жалюзи». Затем он потянулся за ключами от машины.

* * *

Рейчел Аллен из хозяйственной службы с упреком сказала:

— Ты еще не вернул баллон с кислородом, который брал две недели назад, и колбу с вирусом, которая к нему прилагалась.

В компании очень строго следили за расходованием состава с ретровирусом. Это было нужно, чтобы контролировать правильность дозировки.

— Да, — ответил Джош, — знаю. Все время забываю вернуть их.

— А где они?

— У меня в машине.

— В машине? Джош, это же заразный ретровирус!

— Он только для мышей заразный.

— Пусть так, но все равно этот препарат должен храниться в специальной лаборатории с пониженным давлением.

Рейчел была дотошной до невозможности, но ее никто не воспринимал всерьез.

— Ты права, Рейч, — миролюбиво проговорил Джош, — но у меня проблемы в семье. Мне, — он понизил голос, — нужно вытащить брата из тюрьмы.

— Да ну?!

— Честное слово!

— А что он натворил? Поколебавшись, Джош сказал:

— Совершил вооруженное ограбление.

— Матерь Божья!

— Грабанул винный магазин. Мама просто в шоке. Так что ты не волнуйся, я обязательно верну баллон. А пока… ты не дашь мне еще один?

— По правилам мы не можем выдать новую емкость до тех пор, пока не возвращена предыдущая.

— Но мне очень нужно! Прошу тебя!

* * *

Падал легкий дождь. На мокром асфальте переливались радужные бензиновые пятна, небо было затянуто низкими сердитыми тучами. Джош ехал по Тридцать восьмой восточной улице. Это была старая часть города, которую с севера окаймляли восстановленные и заново перестроенные районы. Здесь же до сих пор стояли дома 20-30-х годов. Джош проехал мимо нескольких деревянных корпусных строений разной степени ветхости, у одного из которых была синяя дверь. Синих жалюзи видно не было.

Наконец он очутился в районе складов. По обе стороны улицы тянулись погрузочные площадки. Развернувшись, Джош поехал обратно. Медленно ведя машину, он завернул за угол и наконец увидел тот самый дом. Это была даже не Тридцать восьмая, а ее пересечение с Аламедо. Дом притулился за высокими сорняками и оградой из пыльных кустов. Перед самым крыльцом, прямо на асфальте, лежал старый, покрытый ржавыми пят

нами тюфяк. Лужайка перед домом была изуродована безобразной колеей, оставленной колесами стоявшего здесь же обшарпанного автобуса «Фольксваген».

Джош остановил машину на противоположной стороне улицы. Он смотрел на дом. И ждал.

ГЛАВА 013

Гроб поднялся из разрытой могилы, и в лучах солнца стало видно, что он выглядит точно так же, как неделю назад, когда его зарывали, если не считать комьев земли, прилипших к бокам и крышке.

— Как все это унизительно! — проговорила Эмили Веллер. Прямая, как палка, она стояла у края могилы между своим сыном Томом и дочерью Рейчел. Лизы, разумеется, не было. Именно она являлась причиной всего, что здесь сейчас происходило, но разве придет ей в голову приехать и собственными глазами посмотреть на то, что делают по ее милости с бедным отцом!