Однако ей не суждено было живой добраться до Новгорода. В пути она тяжело заболела и умерла у самых городских стен. Согласно завещанию королевы ее похоронили по языческому обряду, уложив тело на подожженный плот, который пустили по воде.

Об Анне вспоминают не только во Франции, но и в нашей стране. Сотрудницы информационного туристического центра в Сен-Лисе, рассказывая об истории города, вспомнили, например, как в начале 1960-х годов во время официального визита во Францию его посетил советский руководитель Н.С. Хрущев, который, оказывается, очень интересовался судьбой Анны Ярославны.

Россия отметила в 1996 году 300-летие отечественного флота, выигравшего почти все каботажные сражения со времен Петра Великого и разгромленного в единственном морском сражении — при Цусиме, начинает свой рассказ кандидат географических наук Г. Анохин.

Между тем руководство России и ее научные консультанты так и не заметили 1100-летнего юбилея своего же флота — речного и каботажного морского, вызывавшего почтение и наводившего ужас на обитателей Причерноморья, Приазовья и Прикаспия, одерживавшего как победы, так и горевшего под «греческим огнем» у стен столицы Византийской империи — Царьграда.

Это было еще в те времена, когда напрямую через воды Черного моря плавали южнее Руси только торговые или боевые корабли византийцев, а русы на своих парусно-весельных, всегда бескилевых долбленках выходили из Киева по Днепру для каботажных рейсов, хотя и на большие расстояния вдоль берега. На не приспособленных для прямого плавания в открытом море, да и не имея ни навигационных приборов, ни вообще никакого опыта и знаний ориентации на водном пространстве без береговых, сухопутных ориентиров, русы плавали в пределах видимости берега вдоль него, а враждебные им тюркоязычные кочевники, печенеги, даже случайно оказывавшиеся напротив на суше, скакали на конях параллельно маршруту — ждали, как пишут древнерусские летописи, когда разыграется в море шторм и русы будут вынуждены вытащить на землю свои неприспособленные к высокой волне плоскодонные парусно-весельные суда и можно будет обрушить на славян удар стрелами, пиками и клинками!..

Упоминание о первом таком набеге русов на Царьград в 866 году содержится в древнейшей из русских летописей — в тексте монаха Нестора в Лаврентьевской рукописи. Там со ссылкой как раз на греческие письменные источники об этой боевой операции русов с моря сказано предельно кратко: «В 6360 году (852 г. н. э.) началось 15-летнее правление царя Михаила и в годы именно этого правления стало известно о возникновении наименования Русская земля. О ней узнали после того, как при этом царе русь приходила на Царьград» (Полное собрание русских летописей, далее — ПСРЛ, СПб., 1846 г., с. 7).

Наиболее подробно из всех летописных сводов раннего средневековья Руси, с более обстоятельным пересказом греческих рукописей, повествует так называемая Типографская летопись (ПСРЛ, т. 24, Петроград, 1921 г., с. 7): «В 6374 году (866 г. н. э.) был у греков царь по имени Михаил… И в этом году при этом царе приходила русь на Царьград, как об этом пишется в летописании греческом: на четырнадцатом году правления царя пришли Аскольд и Дир на греков, к Царьграду. Царь же отсутствовал, воюя против агарян на Черных реках, куда епарх послал к нему с послом весть о том, что русь пришла на Царьград. И царь тотчас воротился. А те уже вовнутрь вошли, много убийств христиан совершили, обступивши Царьград двумя сотнями кораблей. Царь же, едва войдя в город, явился тотчас с патриархом Фотеем в церковь святой Богородицы Валашской и всю ночь молитву сотворял, а затем с песнями вынес божественную ризу святой Богородицы и с плачем омочил в море, которое было кротким и тихим, да вдруг восстало бурей, с ветрами и волнами огромными, против наступавших. И разбило корабли, и смело безбожных русов, и к берегу пригнало избитых. И мало их, поверженных, полной беды избегли. И восвояси вернулись побежденные Аскольд и Дир, в малом числе пришли к Киеву».

Случались и победные набеги флотилии русов на Царырад. Так, в 907 году князь русов Олег на двух тысячах кораблей, с конями на них, осадил Царьград и принудил греков дань платить, а в знак победы щит прибил на врата столицы данников (ПСРЛ, т. 24, Петроград, 1921 г., с. 9—10). Нестор сообщает также о том, что князь русов Олег вышел из Днепра в Черное море с 10 ООО судов! (Там же, с. 157.)

У греков были свои колонии в Северном Причерноморье — и в южном Крыму, и вблизи устья самого Днепра. Поэтому была возможность усилить контроль над тайными выходами русов из Днепра в Черное море.

У русов же даже до того существовали иные тайные маршруты для совершения опустошительных набегов в другое… Каспийское море для захвата добычи у иных народов — в Дербенте (Дагестан), на берегах Табаристана (Персия) и даже в легендарно богатом городе Бердаа (равнинный Карабах).

Эти набеги на каспийский бассейн приходились обязательно на весну, когда едва сходил лед на степных реках. Ниже мы объясним, почему именно в апреле надо было прорываться на Каспий, пока же покажем варианты этих маршрутов с их волоками меж истоками рек.

Из Днепра русы использовали русла двух его притоков.

Верхний, выше трудоемких волоков вдоль порогов на большой излучине реки (от нынешних Днепропетровска до Запорожья): поднимались по реке Самаре, по ее левому притоку реке Волчьей и далее уже по ее левым притокам — рекам Гайчур, Мокрые Ялы (или ее правому притоку Кашлагач) или Сухие Ялы до их истоков, все в пределах современных Запорожской и Донецкой областей. Эти в прошлом глубоководные, до 30–40 метров, степные речушки-«канавы» берут начало из родников на северном склоне плоской (кроме нескольких каменных останцев) Приазовской возвышенности. После элементарного волока плоскодонных долбленок на 2–4 км на юг русы спускали свои корабли в сразу глубоководные истоки рек Берда, Кальчик или Кальмиус и по ним попадали непосредственно в Азовское море, по первой названной — возле современного города Бердянск, по остальным — возле современного города Мариуполя. Обилие судов с экипажами давало русам возможность грозно противостоять нападениям случайных групп печенегов, выпасавших свои отары овец и табуны лошадей на черноземных травостоях (сама тюркская этимология этнонима «печенег» означает «обитатель травостоя, пастбища»).

Нижний, ниже знаменитых порогов, прямо за островом Хортица: входили в реку Конка, а от ее истоков — в исток Берды и по ней сплавлялись в Азовское море. Конка тысячу лет назад, когда климат в степях был влажнее и теплее, вообще обеспечивала выход в бассейн Азовского моря без волока. Ибо западнее высшей точки Приазовской возвышенности — Бельмак-Могилы (324 м) — водораздел раздваивается на запад и от подножия вершины из естественного водохранилища родниковых потоков существовала трифуркация — сток вод на три стороны света: на север — Конка, в Днепр; на запад и далее на юг — Молочная, в Азовское море; на юг — Берда, а также Обиточная, и из них в Азовское же море!

Отправляться из Азовского в Каспийское море по Дону в Волгу с волоком меж их великими излучинами было невозможно — могучее Хазарское государство господствовало как раз в низовьях Волги. Поэтому флотилии русов избирали один из двух вариантов выхода на волок в Каспийское море — по реке Ее или по реке Маныч, от устий. По пути в Таганрогский залив плывшие от устья Берды назначали сбор или отстой на случай штормовой погоды на Долгих островах, следующий отстой — у Ейской косы и островов в устье Ейского лимана. Если флотилия выходила из Кальчика или Кальмиуса, местами отстоя были Миусский лиман, а следующий до входа в реку Дон — мелководная Андреевская бухта, что восточнее современного города Таганрога.

Поднимаясь по Ее, русы из истока ее верхнего правого притока волочили суда в реку Средний Егорлык или от истока самой Ей — в реки Рассыпную или в Калалы; все три последние названные реки — уже бассейн верховий реки Маныч.