С каждой минутой он сжимал кулак в моих волосах все крепче.

— Господи, Эбби, — простонал он в какой-то момент. — Имей милосердие.

— У меня его нет, — поддразнила я, слегка покусывая толстую вену внизу его члена. Аккуратно, только губами и языком. Затем медленными, томными движениями я обвела пальцами его основание и скользнула ртом по остальной части, глубоко заглатывая член в свой рот.

— Господи, — взорвался он, схватив меня за плечи и оттащив от себя. Я смеялась до тех пор, пока он не бросил меня под себя, раздвинув мои бедра, и я подумала, что он собирается погрузиться в меня прямо здесь и сейчас, и у меня перехватило дыхание. Но он только толкнул меня на кровать и поцеловал в губы. — Подожди здесь, — проговорил он мне в губы, и я заерзала на кровати, ожидая, когда он исчез в ванной и через мгновение вернулся с презервативом.

А потом он снова склонился надо мной и стал целовать мое лицо и шею, пока разрывал упаковку презерватива, и я видела, как он раскатывает его по своему члену. Дин наклонился для последнего поцелуя, прежде чем прижать головку своего члена к моему лону, а затем погрузиться основательно. Я глубоко вдохнула, услышав его рык надо мной, когда он жестко схватил мои бедра, слегка отстранился, а затем снова резко в меня вошел.

— Сексуальная маленькая Эбби в розовом бикини, — произнес он низким, ворчливым голосом, продолжая вбиваться в мое тело. — Слава богу, ты снова выбрала меня. Я испытал бы настоящую досаду, — резкий, раскачивающийся толчок, — если бы ты никогда не показала мне свое милое маленькое тело. — Еще один грубый толчок, от которого у меня перехватило дыхание.

Я хрипло рассмеялась, приподнимая бедра навстречу каждому толчку, сомкнув ноги вокруг его талии.

— Это ты... вошел в мой душ... помнишь?

Он ухмыльнулся, сделал еще один медленный, покачивающийся толчок и наклонился вперед, широко раздвигая мои ноги, когда наклонился, чтобы поцеловать меня.

— Конечно, помню, — протянул он, взяв мою лодыжку и закинув ее себе за шею, и снова вошел в мое лоно тем медленным, чувственным движением, которое должно было скрутить меня в один большой оргазмический узел. Дин двигался снова и снова, и мое тело выгибалось чуть выше с каждым шелковым ударом. И когда он отпустил мое бедро и нашел пальцами мой клитор под влажными завитками волос, я простонала его имя и впилась ногтями в его плечо, когда кончила, дрожа всем телом. После этого Дин, казалось, потерял весь контроль, безжалостно вколачиваясь в мою плоть, пока его не сотрясли судороги, и хриплый крик не сорвался с его губ, когда он кончил, падая на меня.

Я прижалась поцелуем к его колючему лицу с двухнедельной темно-русой бородой.

— Думаешь, мы можем остаться здесь навсегда?

Он усмехнулся, приподнявшись на локтях, чтобы не раздавить меня своим весом, и убрал влажную прядь волос с моего лба.

— Мы не можем здесь оставаться. Если мы не вернемся, мы не выиграем деньги.

Ах да, деньги. Я скорчила гримасу, прижавшись к его теплой груди. Деньги, которые по воле продюсеров, я все равно не получу. Деньги, которые были движущей силой желания Дина быть здесь. По какой-то причине мне стало немного грустно — другие участники казались жадными и одержимыми, но почему-то про Дина я так не думала. Пожала плечами, прижимаясь к его влажному телу, слушая, как замедляется биение его сердца. Последние несколько дней я не слишком задумывался о деньгах — мой разум был поглощен великолепным богом, с которым я делила свой пляж.

— Кроме того, — прошептал он мне в лоб, целуя в бровь, — если мы сейчас не встанем, то не успеем позавтракать.

Я подпрыгнула от неожиданности, вывернулась из-под него, поправляя саронг. Ткань сползла с меня, и я снова завернулась в нее, направляясь к двери.

— Завтрак?

Дин рассмеялся у меня за спиной.

— Разве кто-то откажется от блинчиков и бекона. Вряд ли.

— О боже, у них есть бекон? — завизжала я, бросаясь вперед. — Бекон и душ. Я самая счастливая девушка на свете.

— И горячий парень в твоей постели, — подсказал Дин, беря со стола сосиску и закрывая глаза от наслаждения вкусом. — Ладно, неважно — еда лучше секса.

Я засмеялась, схватила один из блинов — без сиропа — и помахала им перед ним.

— Ты так говоришь, потому что хочешь, чтобы я засунула пару блинов себе в лифчик.

Его глаза загорелись одновременно с моими.

***

Мы успели еще раз быстро принять душа и поспешно переодеться, до того как съемочная группа постучала в нашу дверь. Я медленно двинулась вслед за Дином, когда они повели нас обратно к вертолету, мой лифчик был набит блинами, а самодельная салфетка, набитая холодными сосисками и сыром, оттягивала низ моего бикини. Это довольно отвратительно сидеть и думать об этом, но когда умираешь с голоду, то делаешь, что должен — и это включает в себя тайную доставку еды обратно на остров в трусиках. К счастью, мой саронг был сильно помят и объемист и скрывал все.

Я почувствовала острое разочарование, когда лодка причалила к берегу и показался наш лагерь. Я не хотела возвращаться — обратно к кусачим насекомым и песку во всем, к отсутствию душа и голоду. Но Дин сжал мою руку, когда мы вышли из лодки, и я последовала за ним, потому что тоже не была готова расстаться с ним прямо сейчас. И не важно, насколько болезненной оказалась моя реакция на возвращение на остров.

Оператор кружил поблизости, когда мы тащились обратно на наш пляж, я придерживала грудь одной рукой, чтобы не потерять свои блины, а другой все еще крепко сжимала руку Дина. К моему удивлению, два человека сидели в нашем лагере на наших стульях (ну, бревнах, которые были вроде как стулья).

— Они снимают? — спросила я Дина, прищурившись. Не заметила камеры рядом с ними. Солнце стояло высоко в небе, почти ослепляя меня, но я не могла поднять руку, чтобы прикрыть глаза, иначе рисковала потерять свои блины.

Дин затормозил передо мной до такой степени, что я почти врезалась в его спину.

— Это Лана... и Леон, судя по татуировкам.

Лана и... Леон? Я ощутила прилив разочарования, хотя и постаралась не выдать его своим голосом.

— Ох? А как же Уилл?

— Я его не вижу. — Дин тоже не казался взволнованным, и его голос оставался ровным, и он поднял руку, чтобы помахать им, пока говорил со мной. — Ты спрятала арахисовое масло перед тем, как мы ушли?

— Да, я его закопала. На всякий случай.

Он оглянулся и коснулся моей щеки.

— Хорошая девочка, — казалось, он хотел сделать больше, но затем Дин отпустил мою руку и взял меня за плечи, его взгляд метнулся к моему саронгу. — Еда все еще при тебе?

Я кивнула.

— Все еще доверяешь мне? — Он изучал мое лицо, немного встревоженный. — Потому что тебе не понравится мое предложение.

Я слабо улыбнулась ему.

— Оно касается наших блинов?

Дин подмигнул, и мое сердце упало, когда он сказал:

— Если мы поделимся с Ланой, это укрепит наш союз. Я буду угощать тебя блинами каждое утро, если кто-то из нас выиграет эти миллионы.

Да, но только один из нас может победить, и это буду не я. Тем не менее, я не чувствовала голода после ужина и завтрака этим утром, а Лана начала выглядеть совершенно костлявой. Я все равно не смогла бы есть в ее присутствии. Поэтому я просто сжала руку Дина и кивнула.

Мы подошли к остальным, и Лана издала радостный визг восторга при виде нас, протянула руки и побежала по пляжу, чтобы обнять нас.

— Дин! Эбби! Вы только посмотрите на себя! Вы такие чистые!

Леон шел в нескольких шагах позади нее, явно не чувствуя себя комфортно, но желая притвориться. Он протянул руку Дину, и они обменялись рукопожатием, похлопав друг друга по плечу в знак теплого приветствия. Лана обняла меня, и когда Леон двинулся вперед, чтобы сделать то же самое, я сделала шаг назад и начала выуживать блины из своего топа.

— Эбби принесла вам еду, — объяснил Дин, взглянув на меня. — Она протащила ее контрабандой.

Лана схватилась руками за голову.

— О боже мой! — Ее глаза расширились. — Ты издеваешься надо мной. Еда?

Я вытащила блины и протянула два ей, а два других Леону. Это было немного странно, так как блины еще не остыли от того, что они прижимались к моей коже.

— Это единственный способ вывезти их тайком, — сказала я, но мои слова не были услышаны. И Лана, и Леон набили себе рты еще до того, как я успела закончить фразу.

Конечно, если бы я была на их месте, я, вероятно, сделала бы то же самое. Разве будешь обращать внимание на соприкосновение с телом, когда умираешь от голода?

Мне показалось, что глаза у них сейчас вылезут из орбит, когда я сунула руку под саронг и вытащила второй сверток — сосиски и холодный бекон, завернутые в салфетки вчетверо.

— Оно было там, где я думаю? — спросил Леон между двумя кусочками блинчика.

— Я обернула их хорошо и плотно, так что не переживай, что они действительно касались меня, — сказала я, снимая слои ткани, чтобы продемонстрировать.

— Если вы, ребята, не хотите их есть, я это сделаю. Мне так-то все равно, где они были, — предложил Дин.

По какой-то причине, это заставило мое лицо вспыхнуть, и я отвела глаза, когда Лана расширенными от изумления глазами переводила взгляд с Дина на меня.

Последняя еда была разделена, и мы с Дином наблюдали, как Лана и Леон быстро расправились с оставшимися сосисками и сыром. Когда с едой покончили, Лана облизала кончик пальца и вытащила из пакета каждую крошку, и мы рассмеялись при виде этого зрелища. Как ни странно, этот маленький кусочек пищи связал нас, и к тому времени, когда Лана закончила и испустила довольный вздох, на всех наших лицах уже расплылись улыбки.

— Почему бы вам, ребята, не пойти и не принести еще воды? — предложила Лана. — Мы с Эбби разожжем огонь.

Леон многозначительно посмотрел на Лану, а затем повернулся и похлопал Дина по спине.

— Звучит неплохо как по мне. Ты не хочешь показать мне, где ваш колодец, на всякий случай?

— На случай чего? — возразила я, но Лана взяла меня под руку и потащила обратно в лагерь. Я бросила беспомощный взгляд на Дина, но он подмигнул мне и похлопал Леона по спине, и они покинули лагерь. Они направились по пляжу, склонив головы в обсуждении. Дин замахал руками, как будто что-то измерял, и я надеялась, что разговор шел исключительно о еде. Я полагаю.