Русский флот в конце 1897 г. представляли здесь броненосцы "Император Николай I", "Император Александр II", "Наварин" и "Сисой Великий".

Владивостокский рейд. Начало 1900-х гг.

На следующий день по прибытии "России" – 19 декабря – командующий русской эскадрой контр-адмирал П.П. Андреев провел инспекторский смотр крейсеру с опросом претензий команды. Из иностранных кораблей на рейде своим симметричным силуэтом, одной мачтой между двух труб и башнями с 343-мм орудиями заметно выделялся итальянский броненосец "Сардиния".

23 декабря 1897 г. крейсер "под двумя машинами" пошел дальше на восток вдоль северного берега Крита. Гордый за свой замечательный корабль ("наш великан", – не раз читаем мы в официальных донесениях A.M. Доможирова), командир изменил курс вправо и почти вплотную подошел к городу Ретимно (Ретимнон), где стоял контингент русского пехотного Житомирского полка. Зрелище было волнующее: лазурные воды Средиземноморья, скалы древнего Крита, огромный белоснежный крейсер с трепещущим на гафеле Андреевским флагом и толпы русских солдат, которые высыпали на берег крепости и долгим "ура" (расстояние было не более 700 м) провожали уходивший в дальнее плавание свой, русский корабль… Ответным "ура" приветствовали моряки своих земляков, так нежданно оказавшихся в местах, куда несколько веков назад их предки-славяне приходили с берегов Черного моря.

Утром 25 декабря крейсер был в Порт-Саиде. Приступили к переговорам с администрацией Суэцкого канала о заказе необходимых при его проходе буксирных пароходов, обсуждали порядок следования, обмеряли помещения для расчета уплаты за право пользования каналом, начали перенос грузов для дифферентовки на ровный киль – проход с осадкой более 7,8 м не разрешался. Вечером 27 декабря, прервав работы, устроили для команды праздник новогодней елки. Самодеятельные артисты, а они всегда были на корабле, разыграли перед командой традиционные народные сцены и популярное на флоте представление "Царь Максимилиан".

Утром 31 декабря начал проводку крейсера по каналу самый опытный (из общего штата 85 человек) лоцман компании Пейпа.

Операцию проводки корабля больших размеров обеспечивали главный агент компании Суэцкого канала и его помощник: в переходе, с разрешения A.M. Доможирова, принял участие командир пришедшего накануне из Бейрута французского миноносца "Ибервиль". К вечеру, соблюдая все предосторожности, достигли Большого Соленого озера и на ночь стали на якорь. С предельным вниманием, осторожно маневрируя рулем, машинами и тягой буксирных пароходов, продвигались по сужающемуся и меняющему направление каналу. Из-за трудности действия валиковых приводов приходилось ставить на паровой штурвал до четырех рулевых, и все-таки отработка рулевой машины запаздывала: электрическое управление золотником рулевой машины командир считал крайне необходимым. "Крейсер по своим качествам вполне достоин иметь отличный рулевой аппарат…", – докладывал он генерал- адмиралу. "Обратить внимание", – отреагировал великий князь в своей резолюции.

В 10 ч утра 1 января 1898 г., затратив на переход 27,5 ч (из них 15,5 ч на ходу), пришли в Суэц. Приняв 2310 т угля, продолжили путь. Однодневный заход в Аден для отдыха команды – и 14 января "Россия" была снова в море. Утром 26 января отдали якорь на Сингапурском рейде: 3085 миль от Адена "под двумя машинами" прошли менее чем за 14 суток. Корабль за это время вполне "оморячился": почти все матросы перестали страдать от морской болезни, благополучно прошла и акклиматизация в тропических широтах. В питании команды, благодаря рефрижераторной установке, были постоянно свежее мясо с добавлением солонины и зелень, а также отличный хлеб, который выпекали хлебопекарные печи.

Система вентиляции не вызывала особых нареканий, но паровые приводы вентиляторов, перегревавшие помещения, где они находились, безусловно, требовали замены электрическими. Исключительно полезными оказались переносные электрические вентиляторы, которые выручали в перегретых помещениях и в первую очередь в погребах боеприпасов. Ряд таких помещений оказался по соседству с машинными и котельными отделениями, поэтому приходилось примыкавшие к погребам группы котлов держать на переходе в бездействии, так же, как и боевую динамо-машину, которая усиливала перегрев помещения. Из-за интенсивной работы вентиляторов пришлось на время отказаться от ночных боевых тревог, вызывавших повышенный расход электроэнергии.

Об отсутствии систематизации и учета подобных постоянно повторяющихся замечаний командиров новых кораблей (особенно часты были жалобы на вентиляцию), позволявших затем ввести их в нормы и правила проектирования и снабжения, свидетельствовало и донесение командира о ненадежности малых динамо-машин, работавших на освещение. Жесткие габаритные ограничения их вертикальных приводных двигателей, писал A.M. Доможиров, заставили конструкторов довести некоторые детали "до предельной величины в ущерб выносливости их".

Крайне трудоемкой оставалась операция чистки котлов и кипятильников Вира. Уже на третьи сутки из-за быстрой потери производительности (от нараставших осадков соли) они не успевали пополнять расход воды, и приходилось брать ее из запасов в междудонном пространстве. Беспокойство вызывали и подозрительные стук и скрип у винта правой машины, обнаружившиеся вскоре но выходе из Суэца. В Адене винт осмотрел водолазный офицер инженер-механик Николай Гербих, но видимых повреждений и потерь крепежных деталей не обнаружил. Предположили, что происходило усиленное истирание бакаутовых подшипников в кронштейне винта. Решение всех этих проблем пришлось отложить до прихода на свою базу.

Дальнейший путь привычно протекал вдоль берегов Индокитая и восточного побережья Азии. 26 февраля крейсер "Россия" пришел в Нагасаки – конечный пункт переходов наших кораблей в Тихий океан.

Шестнадцатидневное крейсерство "России", "Громобоя" и "Рюрика" в Тихом океане при всем его внешнем успехе и международном резонансе осталось лишь удачным, но одиночным эпизодом в ходе войны и не могло помочь стоявшей на краю гибели Порт-Артурской эскадре.

Укоренившиеся со времен Крымской войны взгляды на необходимость пожертвовать флотом ради спасения его базы, отсутствие ясно мыслящих флотоводцев в его высшем командном составе предопределили неудачу робких, предпринятых лишь под нажимом главнокомандующего Е.И. Алексеева, попыток эскадры вырваться из обреченной крепости и тем спасти корабли для продолжения борьбы. Установив на захваченных Волчьих Горах осадную артиллерию, японцы 25 июля 1904 г. произвели первую бомбардировку стоянки флота в гавани. Только тогда, подчиняясь приказу главнокомандующего, эскадра 28 июля 1904 г. вышла в море, вступив в бой с поджидавшим ее японским флотом. Владивостокский отряд крейсеров должен был выйти ей навстречу, чтобы боем отвлечь на себя эскадру Камимуры и в случае удачи прорыва Порт- Артурской эскадры соединиться с ней в море.

Постоянные задержки сообщений (прямой связи между Порт-Артуром и Владивостоком уже не было) не позволили и на этот раз своевременно сообщить время выхода Порт-Артурской эскадры. Вышедший вместе с ней миноносец "Решительный" доставил шифровку в Чифу, оттуда ее передали в Мукден и только утром 29 июля, почти через сутки, командующий флотом Н.И. Скрыдлов получил телеграфный приказ Е.И. Алексеева: "Эскадра вышла в море, сражается с неприятелем, вышлите крейсера в Корейский пролив". Предположив, что эскадра вышла раньше, чем была подана телеграмма, командующий флотом в своей инструкции К.П. Иессену устанавливал район возможной встречи – у корейского берега на параллели Фузана. Сюда следовало подойти рано утром и крейсировать на пути, ведущем на север, до 3-4 ч дня, после чего полным 15-17-узловым ходом возвращаться во Владивосток. При встрече с эскадрой Камимуры нужно было, не вступая с ней в бой, отвлечь ее на север. На отходе, если обнаружится преимущество японских кораблей в скорости, разрешалось выбросить за борт часть топлива и запасов воды.