- Эли, я почти больше ничего не вижу, - пожаловался Тильман и прищурился, пытаясь что-то рассмотреть.

- Зато я вижу. Я скажу тебе, куда надо ехать дальше, хорошо? На право! - закричала я.

Он быстро повиновался, прежде чем машина смогла свалиться по склону вниз в пропасть. Грохоча, она удержалась. Задыхаясь, Тильман продолжал ехать. Время от времени он механически хватался за свой спрей и делал ингаляции.

- Да, - сказала я удовлетворённо, когда паук едва заметно, но потом всё сильнее начал дрожать и, в конце концов, возбуждённо стал допрыгивать до крышки.

Машина со всего маху наехала на яму, и наши головы сильно ударились друг о друга. Быстро Тильман снова поймал руль, чтобы объехать два дерева. Потом ему пришлось остановиться. Тяжёлый, толстый ствол дерева лежал поперёк, а вокруг росли ели, слишком близко друг к другу, чтобы можно было проехать мимо. Теперь мы могли только или остановиться или вернуться назад.

- Здесь предел, - прокомментировал Тильман лаконично и облокотился, застонав, назад на спинку сиденья. Он бросил полный отвращения взгляд на паука, который снова и снова прыгал на стекло банки и дрожал всем телом. Между тем дождь шёл связанными нитями. Но небо окрасилось в мокрый тёмно-серый цвет. Утро приближалось.

- Я думаю, этого хватит, - решила я.

Тильман выключил мотор. Я приоткрыла дверь и прислушалась. Ни одна птица не пела. Я только слышала постоянный, давящий шум и барабанящие звуки дождя. Мы попали в глухой лес, похожий на лес Гензель и Гретель. Одна высокая ель вытягивалась за другой. Стволы в нижней части были совершено голые. Мягкая почва под ними усеяна иголками. Здесь даже при дневном свете не станет по-настоящему светло.

Я закрыла дверь, развернулась и перебралась в кузов. При помощи полосок ткани из рюкзака я привязала все эти ветки, которые нарезала, к телу. Белену чёрную, ночной жасмин, побеги дурмана, бругмансию, паслён сладко-горький и корень мандрагоры. Мама посадила их сотнями. Solanaceae. Семейство паслёновых. Потом я быстро схватила орхидеи и засунула стебли цветов в косу, под головную повязку и между полосок ткани, пока мою кожу и одежду под ними почти не было видно. Горшок с землёй я подставила ненадолго под дождь, чтобы увлажнить землю, перемешала чёрные комочки с большой долей отложенных в сторону цветков и намазала этой смесью лицо и шею. Под конец я взяла бутылку с водой, перемешала содержимое с месивом цветков и земли и сделала пару пробных глотков. На вкус оно было мерзким, но безопасность прежде всего.

- Грязь очищает желудок, не так ли? - сказала я решительно и выпила всё до дна.

Тильман смотрел на меня при этом в ужасе, как будто я уже давно сошла с ума.

- Эли, - сказал он наконец неловко.

- Тихо! - осадила я его и перебралась снова на переднее сиденье. - Что бы сейчас не случилось, ты должен ждать здесь и тебе нельзя думать обо мне. Ни обо мне, ни о нём. А так же о том, что я, возможно, в этот момент делаю. Но прежде всего о ней. Пообещай мне это! Это важно для нашего выживания. Они могут читать мысли. По крайней мере, некоторые из них.

Тильман сглотнул и кивнул. Я достала книги, портативный CD-плеер и компакт-диски из рюкзака.

- Это все книги об индейцах, какие я смогла найти. «Последний из могикан», несколько иллюстрированных книг, документальная книга и «Мудрость шамана». А еще вот музыка. - Я протянула ему компакт-диски и портативный CD-плеер. - Сосредоточься только на книге и музыке. И ни в коем случае не засыпай, слышишь?

- Разве я не могу пойти с тобой? - спросил он с горящими глазами.

- Нет. Ты мне нужен здесь. Ты сразу же привлечёшь её к себе. Это слишком рискованно для всех нас. - Я понизила голос. - Вообще я уже слишком много об этом сказала.

- Но что мне делать, если ты не вернёшься?

Если я не вернусь ... Из-за сладкого запаха орхидей во мне волнами стала подниматься тошнота. Я впилась ногтями в ладони и стала поверхностно дышать.

- Я вернусь. Если всё-таки нет, тогда иди к моим родителям и расскажи им всё, что ты знаешь. - Одну вещь я должна была ещё всё же сказать ему. В конце концов, это могло произойти. - Но если я покажусь тебе странной, с другими глазами, другими движениями, более могущественной, тогда уезжай, не оглядываясь, хорошо? Вернёмся мы втроём, тогда так же убегай отсюда. Если они оба появятся здесь без меня, то тебе тем более нужно сматываться. А если она придёт одна, так как вчера, то уезжай так быстро, как только можешь. Тильман, пообещай мне это. Я знаю, что это возможно. От них можно оторваться. С таким автомобилем тем более. Моему отцу это удалось. Но я вернусь.

Я протянула ему банку с пауком. Я бы с удовольствием взяла его как радар, но мне нужна была Чёрная вдова, чтобы Тильман мог вернуть меня.

- Если этот паук вдруг больше не будет шевелиться, а именно дольше, чем только пару секунд, тогда думай обо мне и о нём, так сильно, как только возможно. Но только в этом случае! Иначе нет. Тебе нужно спровоцировать её, чтобы быть уверенным. Сможешь ли ты это сделать?

Он пожал плечами.

- Я ведь должен, - сказал он с несомненным отвращением. - И куда ты теперь пойдёшь?

Я посмотрела наружу, на проливной дождь. Чернота ночи смягчилась, и я могла видеть на несколько метров вперёд. Тем не менее, я не имела понятия, что ждало меня там, снаружи. Они были не далеко, это показало мне поведение паука. Но смогу ли я их найти?

- Я верну его, - сказала я и испугалась своего собственного голоса. Он звучал холодно и беспощадно. Я посмотрела на Тильмана. Он ответил на мой взгляд напряжённо, но спокойно. - Чао, - прошептала я и вылезла из машины.

Уже после нескольких метров я вся промокла. У меня был привкус земли на языке. Я открыла рот. Дождевая вода смочила моё сухое горло. Где ты Колин? - спросила я в мыслях и представила себе его лицо. Его заострённые уши, выступающий нос, его раскосый, угольно-чёрный взгляд. Где ты?

Я остановилась. Передо мной на земле что-то блестело, а к барабанящему звуку дождя присоединился этот безошибочный звук, который вызывают капли воды, падающие на металл. Я присела на колени и вытащила пряжку из-под промокших хвойных иголок. Пряжка Колина. Что бы это могло означать? Может, Тесса сорвала её с его тела? Была ли она одна из её трофеев? Или, может быть, Колин оставил для неё след?

Я пошла дальше, не размышляя, а полагаясь исключительно на своё чутьё. Вот. Вон там, в подлеске, что-то прилипло к стволу покосившейся ели, чему было не место в лесу. Я подошла ближе. Это был толстый пучок рыжих волос. Они сражались здесь. Хотя ветер шелестел только на самых верхушках деревьев, слипшиеся пряди ритмично двигались туда и сюда.

Я опустилась на землю и поползла от одного ствола дерева к другому, пока не услышала отдалённое журчание ручья. Почему я их не слышала? Может, они как раз просто остановились, чтобы снова собраться с силами? "Я буду высоко наверху, написал Колин, устрою ей засаду сверху". Бесшумно я перевернулась на спину и уставилась на призрачно качающиеся верхушки елей. Ничего.

Но потом вдруг подо мной задрожала земля. Я развернулась и крепко прижалась к стволу, находящемуся от меня с левой стороны. Раздался нечеловеческий крик, пронзительный и низкий одновременно, из-за которого меня охватил леденящий ужас. Тесса. Она атаковала.

Колин, позвала я в мыслях. Я здесь. Иди ко мне. Я заберу тебя отсюда. Иди сюда. Пожалуйста. Но как он сможет меня услышать? В конце концов, я ведь замаскировалась. Тут не было добра и зла. Было только два Мара. И одного из них мне нужно было перехитрить. К крику присоединилось хриплое, приглушённое рычание, которое казалось, никогда, не закончиться и которое отдавалось эхом.

Что-то разбивалось и трещало, но это звучало не как ломающееся дерево. Я ползла навстречу грохоту, пока не ткнулась лбом в валун. Хотя сразу из виска потекла кровь, я была благодарна за прохладный камень возле моего лба. Он скрывал меня. Медленно, миллиметр за миллиметром, я поднимала обвешанную орхидеями голову, пока мои глаза не смогли заглянуть за край утёса.