- Извини, пожалуйста. У меня нет большого опыта с Демонами Мара, – проворчала я. – Но как действует кровь?

– О, Эли, – застонал Колин и сдул со лба несколько прядей волос. – Напиши об этом диссертацию. Здесь речь идёт вовсе не о крови, а скорее о боли. Боль открывает душу. Кроме того, определённая потеря крови ослабляет. Это может помочь. Всё остальное - магия. Всё так. Я ничего не выдумал.

– Хм, – сказала я мрачно и встряхнулась. – Для начала мне этого достаточно. И потом ещё эти зловещие карты Таро ...

- Карты Таро? - Колин нахмурился. Это выглядело правдоподобно.

Я подобрала их с деревянного пола и отдала ему. Кончики наших пальцев на мгновение коснулись друг друга. Он рассматривал карты задумчиво.

– Лунная карта и карта Башен. Откуда они у тебя?

– Одну просунули под дверь. Другую забросили в окно.

Колин какое-то время размышлял.

- Я думаю, кто-то хочет тебя предупредить. И должна прейти ещё одна карта. В Таро, как правило, вытягивают три решающие карты. Одна для прошлого, одна для настоящего, одна для будущего. И её до сих пор не хватает. Устрой засаду.

Фантастика. Ещё одна задача. Да, это была расслабляющая, первая неделя каникул. В то время как Дженни и Николь загорали на солнце юга на Ибице, я должна была остановить любящего опасность подростка и устроить засаду в собственных четырёх стенах. – Они не твои, не так ли? - спросила я.

- У меня другие методы, если я хочу кому-то что-то сообщить, - ответил Колин многозначительно. О да, они у него были. - Что с Бенни? Ты в последние дни виделась с ним?

- Бенни? - спросила я в замешательстве. – Да, Бенни спокойный и добродушный. Он никому не причинит вреда.

- По крайней мере, не намеренно, - сказал Колин язвительно. - Бенни суёт свой нос везде и особенно в те вещи, которые его не касаются. Он хочет с каждым познакомиться и обо всех всё знать. Он старается быть полезным, но из-за этого он более опасен, чем ты думаешь. Никогда не давай ему слишком много информации о себе. Скрывай от него то, что ты меня знаешь. Если он нас разоблачил, то у нас появилась проблема.

Я вздохнула ещё раз, не от облегчения, а потому, что загадки и задачи начинали уже сейчас отягощать меня. А Колин не так уж и ошибся. Бенни заметил его. Бенни даже хотел защитить меня от него.

- Было кое-что ещё. Кто-то позвонил. И это было странно, - рассказывала я дальше. - Он хотел поговорить с моим отцом и назвал его старое имя. Леопольд Фюрхтегот. - Постепенно становилось неудобно сидеть на краю кровати. Я попыталась не заметно поудобнее устроиться и ослабить давление на онемевший зад, но так чтобы не сидеть при этом скрюченной и горбатой.

- Иди сюда, - сказал Колин и расправил свою левую руку.

Неуверенно я посмотрела на него. Он показал подбородком в сторону. Я правильно поняла его?

- Второго приглашения не будет.

Ладно. Я продвинулась к изголовью кровати и облокотилась на его прохладное плечо. Это было замечательно, но мешало думать. Его рука свободно лежала на моей талии. Теперь я снова заметила пульсирующий рокот в его теле. Мои мысли перепутались, когда моя щека скользнула на его грудь.

- Давай поговорим об этом позже, - предложил Колин. - Это такой прекрасный вечер.

- Хм, - сказала я лениво. - Но потом точно, - добавила я, не сильно настаивая. Я бы предпочла остаток короткой недели каникул, которую мне предстояло провести дома одной, остаться здесь. Здесь, на неудобной груди Колина и нигде больше.

- Хочешь коснуться меня, когда моя кожа становиться тёплой?

Ах. Что это был за вопрос? Я невольно напряглась

- Мне нравится и прохладная, - пробормотала я.

Живот Колина задрожал. Ублюдок смеялся надо мной.

- Я не это имел в виду, - сказал он. Он улыбался. Снова в моём сердце произошло не большое извержение вулкана. Колин повернулся, чтобы можно было посмотреть на меня. И он делал это так основательно, как будто читал мои мысли. Сначала я хотела избежать этого взгляда, но потом встретила его.

Я чувствовала себя, как утопающая. Как бы мне удержаться, чтобы ни утонуть? Нет, эту деликатную тему, о которой я не любила говорить даже с Дженни и Николь, лучше затрону я сама, а не буду ждать, пока это сделает он. Я хотела снова управлять ситуацией.

- У меня, конечно, есть опыт, - начала я сдержанно.

- Я в этом не сомневаюсь, - сказал Колин стараясь принять соответствующее выражение лица. Уголки его губ предательски дрожали. Я ударила его кулаком в бок.

- И он был не такой поразительный, чтобы мне захотелось обязательно повторить его.

Да, правильно сказала. Это не было ложью. О последствиях этой сексуальной экскурсии я не хотела сейчас думать.

Так же и о других обжиманиях, которые я сама затеяла, и которые мне пришлось вытерпеть, чтобы можно было иметь своё мнение по этому поводу и покончить с определёнными вещами. Но если смотреть на эту ситуацию эмоционально, то я считала себя девственницей, хотя с медицинской точки зрения не была уже ею.

- А ты? - спросила я прямо, прежде чем Колин смог сокрушительно прокомментировать мои слова.

- Эли, мне 158 лет. Ты ведь не веришь в то, что я 158 лет шествую по истории девственником? Я не святой.

Я подумала о Тессе. На один момент меня пронзила ревность так сильно, что я разозлилась. Если Колин это и заметил, то ничего не высказал по этому поводу, а равнодушно продолжил говорить дальше.

- Одно я могу тебе сказать точно: с десятилетиями эти вещи немного теряют своё очарование. Если я сплю с обыкновенной человеческой женщиной, это не интересно. Делаю я это с существом, которое ... - Он замолчал, задумавшись. - В любом случае, это может быть опасно, - закончил он.

- А разве с тобой можно что-то делать, что было бы не опасно? - спросила я язвительно. С темой любовь, секс и нежности на данный момент было покончено. Колин занимался этим, но его это больше не привлекало. С человеческими женщинами это было не интересно. Классные предпосылки для меня, чтобы умереть эмоциональной девственницей.

Я уже сейчас не могла представить себе, что когда-нибудь найти другого мужчину, который был бы таким же привлекательным, как он. У других мужчин на теле были волосы. И кому это могло нравиться?

- И вот мы снова возвращаемся к теме тёплая кожа, - сказал Колин с удовлетворением. – Да, есть не опасные вещи. Пойдём. Мы прокатимся верхом.

Он встал и засунул голые ноги в свои гниющие сапоги.

- Что мы сделаем? - Я тоже вскочила. - О нет, мы никуда не поедем. Ты точно знаешь, что я боюсь Луиса, и ...

- Существует ли что-то, чего ты не боишься? - передразнил он меня, ухмыляясь. Беспечно он толкал меня перед собой вниз по лестнице. Покатаемся вместе верхом. Разве не хватало того, что мне нужно будет ночью устроить засаду, что я претерпела смертельный страх и ответила на странные звонки с хрипом?

- Сегодня я ещё не выводил Луиса. Ему нужно размяться.

Колин взял уздечку с крючка и вышел на улицу. Солнце ещё не полностью село, и как только его исчезающие лучи коснулись Колина, отдельные пряди волос окрасились в рыжий цвет. Так же и веснушки вернулись на его лицо.

- Нельзя мне просто бежать рядом? - спросила я жалобно.

- Конечно же нет. А если бы ты смогла, то тебе срочно нужно записываться на следующие Олимпийские игры. Не мудри. - Он взял меня за руку и потащил за собой за дом, где ему на встречу прибежал Луис. Я пыталась вырваться из хватки Колина. Но всё было бесполезно.

Босая, какой я была, я даже не могла подумать о том, чтобы пнуть его. Колин повернулся ко мне и посмотрел мне прямо в глаза.

- Моя дорогая Эли, бояться близости - это одно дело. Но здесь всего лишь лошадь. Которая сама тебя боится. У него нет никакого интереса, чтобы причинить тебе вред, до тех пор, пока ты ничего ему не сделаешь. Всё так просто.

- Ха-ха, - прорычала я расстроено. Кто бы говорил, что всё так просто. - Кроме того, я не твоя дорогая Эли.

Колину пришлось отпустить меня, чтобы надеть на Луиса уздечку. Седло, по-видимому, было для него лишним атрибутом. Я воспользовалась короткой свободой и побежала через двор к лесной тропинке, которая приведёт меня домой. Пешком, и никак по-другому, как бы я не тосковала по телу Колина. Я услышала, как он прошептал несколько слов на этом чужом певучем языке, который он уже один раз использовал, когда рассердился на меня. Но теперь его слова звучали не раздраженно, а нетерпеливо и ласково одновременно. Он говорил с Луисом или слова относились ко мне?