— Ну хорошо, — воскликнул я. — А имя? Откуда вы узнали имя?

— Это еще проще, — пожал плечами Холмс. — Если молодой человек отправился в Лондон из Портсмута в такую рань, чтобы повидать меня, то у него должны были быть к тому серьезные основания. О чем серьезном, случившемся в Южной Англии, сообщали газеты в последние сутки? Только о неожиданном самоубийстве Джорджа Уиплоу, известного судовладельца. Дорогой Ватсон, вы же сами показывали мне вчера эту заметку в «Экспресс»…

Я едва удержался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу. Действительно, я первым обратил внимание на заметку. Она была короткой, но достаточно содержательной. Судовладелец Джордж Уиплоу покончил счеты с жизнью, выстрелив себе в голову из револьвера. В оставленной на столе записке он просил никого не винить в своей смерти. Джордж Уиплоу был вдовцом и жил со своим пасынком Патриком Говардом, сыном покойной жены от ее первого брака.

Судя по всему, именно молодой Говард и сидел сейчас перед нами, глядя на Холмса взглядом, полным суеверного ужаса.

— Вспомнили? — нетерпеливо спросил Холмс.

— Да, — согласился я, — заметку в «Экспресс» я вспомнил. Но, разрази меня гром, Холмс, с чего вы взяли, что эта старая и, судя по виду, недорогая трость, является семейной реликвией?

— Да именно потому, что она старая и недорогая! Уиплоу был одим из самых богатых людей в Южной Англии, и если один из представителей этой семьи не расстается с такой неказистой тростью, то она наверняка не куплена в ближайшем магазине. Я прав?

Он обратился к мистеру Говарду, и молодой человек, успевший уже взять себя в руки, ответил глухим голосом:

— Вы совершенно правы, мистер Холмс. Трость принадлежала еще моему отцу… Я его плохо помню, это был замечательный человек… Впрочем, это неважно… Я приехал потому, что… Мистер Холмс, мне нужен ваш совет!

— Совет сыщика-консультанта? Разве в деле о самоубийстве вашего отчима есть неясности?

— Полиция считает, что нет. Инспектор Харпер вчера очень четко изложил на следствии все обстоятельства. Коронеру ничего не оставалось, как вынести вердикт: «самоубийство»…

Говард замолчал, глядя перед собой неподвижным взглядом.

— Тогда, — мягко сказал Холмс, — какой вам представляется моя роль в этом деле?

— Мой отчим… — хрипло произнес Говард. — У меня не было причин любить его. Но это… это не основание для того, чтобы примириться с неправдой. Мистер Холмс, я хорошо знал отчима. Это был не тот человек, который способен добровольно расстаться с жизнью! Покончил с собой? Ха-ха! Я скорее поверю в то, что Темза впадает в Ирландское море. Его убили, вот, что я вам скажу!

Взгляд Холмса стал острым.

— У вас есть основания для такого утверждения? — резко сказал мой друг.

— Основания?.. Одно-единственное: старый Уиплоу скорее убил бы весь мир, но не себя.

— Я хотел бы знать детали, — проговорил Холмс, складывая на груди руки. — Ватсон, — обратился он ко мне, — подайте, пожалуйста, том справочника «Кто есть кто» на букву «У».

Я встал со своего места и, проходя мимо нашего гостя, буквально кожей ощутил исходившие от него волны страха. Говард вздрогнул, когда моя рука случайно коснулась подлокотника его кресла. Открыв справочник на нужной странице, я подал Холмсу толстый том.

— «Уиплоу, Джордж, прочитал Холмс, род. 1823. Отец — Уиплоу, Бернард (1798–1863), судовладелец, мать — Уиплоу (дев. Мейджер), Мария (1821–1876). В 1847 женился на Маргарет Бирн (развелся в 1854), с 1869 женат на Энн Говард (1822–1881). Владелец семнадцати паровых судов (в т. ч. «Марианны» и «Кентавра») и трех парусно-паровых, а также ремонтных доков в Портсмуте и Саутгемптоне. Совладелец Южной пароходной компании, одной из крупнейших в Соединенном Королевстве. Состояние оценивается в 700 тысяч ф.с.». Холмс захлопнул справочник.

— Теперь я припоминаю, — сказал он. — Несколько лет назад Джордж Уиплоу разорил компанию «Южноафриканские линии», неожиданно снизив фрахтовые цены. Потом он перекупил большую часть судов этой компании и, став монополистом, взвинтил цены так, что заработал сотню тысяч фунтов в один-единственный день…

— Да, — кивнул наш гость. — Именно так оно и было. Теперь вы можете себе представить, насколько далек был мой отчим от мыслей о самоубийстве.

— Вы полагаете, — Холмс, наклонив голову, внимательно посмотрел Говарду в глаза, — что конкуренты и враги, которых у него было немало, могли желать гибели старого Уиплоу, и кто-то из них…

Холмс не закончил фразу и покачал головой, показывая, насколько неправдоподобной представляется ему эта мысль.

— Это слишком солидные люди, — заявил Говард, — чтобы опускаться до убийства. В этом деле вообще много неясного. Я бы даже сказал, что в нем неясно все.

— Как и где было обнаружено тело вашего отчима?

— В его собственном кабинете на первом этаже загородного дома. Это в трех милях от гавани Портсмута, в деревушке Чичестер. Марта, домоправительница, почувствовала запах газа на первом этаже. Все комнаты были открыты, кроме кабинета, газ мог идти только оттуда, в кабинете недавно установили это новомодное газовое освещение… Дверь была заперта изнутри, и это показалось подозрительным. На стук никто не отвечал. Я был наверху, только поднялся с кровати и приводил себя в порядок. Марта крикнула меня, она была очень взволнована… Я позвал садовника, и мы взломали дверь. Я едва не задохнулся, так сильно в кабинете пахло газом. Отчим сидел за столом и… Сначала мы подумали, что он отравился газом. Но нет — он оказался убит выстрелом в висок. Револьвер лежал тут же, на полу около кресла. На столе мы нашли записку… Но прежде мы раскрыли все окна, иначе моментально задохнулись бы.

— Когда вы вошли в кабинет, окна были закрыты? — спросил Холмс.

— Да, все три. Отчим вообще редко открывал их, он не любил шума, а весна нынче холодная, и окна еще даже не расклеили после зимы.

— Как же, — сказал Холмс, — мог убийца, если он существовал, войти в кабинет и выйти из него, если окна и дверь были закрыты изнутри? Там был еще один выход?

— Нет, мистер Холмс.

— И вы не слышали выстрела?

— Нет. Но я крепко спал, и, к тому же, в кабинете очень массивная дверь. Звук выстрела наверняка был приглушенным…

Холмс покачал головой. Признаюсь, услышав рассказ молодого Говарда, я пришел к мнению, что отчим его покончил с собой. Похоже, что и Холмс не нашел иного объяснения услышанному.

— Я не вижу, мистер Говард, чем бы смог вам помочь. Судя по тому, что вы рассказали, случай предельно ясный. Вам кажется, что отчим не мог сделать этого в здравом уме, но вы, возможно, не знаете всех обстоятельств…

— Я?! — вскричал Говард. — Мистер Холмс, я знаю все о финансовых делах компании! Они блестящи! Отчим и мистер Баренбойм, это его компаньон, оба вводили меня в курс дела, потому что полагали, что я со временем займу место одного из них… а может, и обоих… Я — законный наследник, у отчима не осталось других родственников. Нет, мистер Холмс, поверьте мне, я знаю отчима достаточно, чтобы утверждать: если этот человек таким образом завершил счеты с жизнью, значит, сам дьявол посетил его в ту ночь!

Холмс едва заметно улыбнулся. Он наверняка вспомнил в этот момент о «деле безумного портного». Тогда тоже казалось, что безумца посетил сам князь тьмы, а в результате выяснилось, что произошла обычная пьяная драка. Холмс справился с тем делом за три часа.

— Я заплачу, — сказал Говард, — и я уверен, что мистер Баренбойм будет со мной согласен… Вы должны расследовать это дело, мистер Холмс.

— Жаль, — сказал Холмс, — что вы не телеграфировали мне вчера утром, сразу после того, как обнаружили тело. Сейчас наверняка большая часть следов уничтожена.

Он обернулся ко мне.

— Ну что, Ватсон, не хотите ли совершить небольшую поездку? Когда ближайший поезд на Портсмут?

— В тринадцать сорок с вокзала Виктория, — сказал я, — заглянув в железнодорожный справочник, лежавший на бюро.

— Я возвращусь с вами, — быстро сказал Говард. — У меня еще есть дела в Лондоне, но я возьму билеты и буду на вокзале за полчаса до отправления.