— Путешественницей я стать не могла, но мир посмотреть хотела — вот и решила поехать в школьный город. Я считала своё решение разумным, но родители очень протестовали, — сказала Нина и удовлетворённо прищурилась. Наверное, вспоминала, как бросила родителям вызов. — Я впервые была так настойчива в споре с папой. Не знаю, как он это воспринял, но я была довольна.

— Тебе поэтому денег не шлют?

— Угу. Узнали, что я тайком сдала экзамены. Когда я собралась уезжать, заперли в комнате. Я в последний момент ухитрилась выбраться и сесть на хоробус. По приезде отправила домой письмо. Написала в нём слова, которые сочла правильными. Ответ был очень коротким. Обратный билет на хоробус и записка: «Другой помощи не жди». Так что теперь живу вот так, — закончила она и замолчала, поедая сэндвич.

Лейфон тоже сосредоточился на еде. Нина доела последний сэндвич и налила чаю в бумажный стаканчик.

— Я только Военное Искусство хорошо знаю, поэтому делаю то, что делаю. Но у тебя ситуация, кажется, другая.

Президент дал понять, что Лейфона вынудили перевестись.

— Вовсе нет, — покачал головой Лейфон, опустив взгляд на стаканчик с чаем. Холод ледяного чая проникал сквозь бумагу в его ладонь. — Я ещё не определился. Просто хочу чем-нибудь заниматься.

— Хм, а почему не Искусством? Я правда считаю, что ты очень неплох.

— Только не Искусством. Военная карьера для меня уже плохо кончилась.

— Плохо? А что случилось?

Характер Нины позволял ей говорить то, о чём говорить нелегко. Лейфон грустно покачал головой. Он подыскивал способ сменить тему, как вдруг…

Раздалось спешное клацанье шагов по коридору, и к их месту отдыха выбежал человек. Он был постарше, в такой же одежде, как и они. У него была бородка. Под ногтями было машинное масло. Лейфон предположил, что это сэмпай с машиностроительного факультета.

— Так, здесь не видели?

— Чего не видели? — переспросил Лейфон, но Нина его перебила.

— Опять?

— Да, прости! Займись, пожалуйста! — ответил сэмпай и убежал.

— Вот беда.

Нина допила чай и вскочила на ноги.

— А что случилось?

— Да так, поможешь сейчас. На сегодня уборка закончена.

— Что?

— Сознание города сбежало, — улыбнулась Нина.

Понятнее не стало. Лейфон не нашёл ничего умнее, чем повторить свой короткий вопрос. На этот раз Нина уже рассмеялась.

— Неважно, пошли.

Лейфон последовал за ней.

К обычному шуму механизмов теперь прибавился суматошный топот ног по металлическому полу, но Нина шла прогулочным шагом, не обращая внимания на суету вокруг.

— Это серьёзно?

— У обслуживающих это место студентов машиностроительного факультета за такое могут снять баллы.

— Аа… — протянул Лейфон, так ничего и не поняв.

Сознание города? Нина сказала, что сбежало сознание города, но что это вообще за сознание такое? Он не понимал. Город был самостоятельным — двигался по собственной воле. Никто не знал, куда он направится дальше, жители им не управляли. Люди жили в городах, а города бродили по опустошённой поверхности планеты. Ходили слухи, что во времена, когда люди не были привязаны к региосам, у человечества были карты всего мира. Но карты утратили ценность. На них больше никто не смотрит. Настало другое время, и теперь о происходящем за пределами городов люди могут только догадываться. Как могут только догадываться и об устройстве самих неподвластных им городов.

Конечно же, он знал, что город одушевлённый. Но представить себе, как сознание города может сбежать, у него не получалось.

Все развилки Нина проходила не задумываясь. Озадаченный Лейфон смотрел ей спину.

— Мы вроде что-то ищем?

— Нечего тут искать.

— А? — ещё сильнее удивился Лейфон.

Он догнал Нину, чтобы увидеть её лицо, и обнаружил на нём смесь нежности и предвкушения. Она не оглядывалась. Просто шла прямо в известном только ей направлении.

— У города очень любопытное сознание, — заговорила вдруг Нина. — Любит побегать. Благодаря этому мы избегаем гряземонстров, но главное, что безграничное любопытство подталкивает на изучение мира. Вот оно и нарезает круги… как выражается Харли.

Они упёрлись в ограждение, и Нина остановилась. Отсюда открывался вид в глубины сердца города — со всех сторон машины, и сам воздух сотрясается от их кипучей деятельности.

А вверху было нечто.

Нечто, пульсирующее золотым светом.

— И из-за этого всё новое внутри него тоже вызывает у него любопытство. Оно любопытно, как студент-первокурсник. Как ты, например. Целни! — позвала Нина. Шар света стал описывать круги в воздухе. — Рабочие волнуются.

Шар полетел прямо на Нину. Не успел Лейфон крикнуть «берегись», как шар уже был на руках у девушки.

— Ха-ха, какие мы бодрые, — улыбнулась Нина, поддерживая шар.

Лейфон, присмотревшись, лишился дара речи.

Светящийся шар оказался маленьким ребёнком.

— Но ты должна работать. Будешь лениться — рабочим придётся бегать и кучу всего перенастраивать.

Она была размером с младенца, но с нормальными пропорциями частей тела. Волосы доходили ей до пяток. Она радостно смотрела на Нину большими оживлёнными глазами.

Это — сознание города? Лейфон молча таращился на светящуюся девочку. Девочка перехватила его взгляд поверх плеча Нины.

— Да, он новенький. Знакомься. Это Лейфон, Лейфон Альсейф. Он очень сильный. Лейфон, это Целни.

Лейфон переводил взгляд с Нины на девочку и обратно.

— Но ведь, это, так город зовут…

— А как же иначе? Город и есть истинный облик этой девочки.

При всей логичности довода, связать воедино маленькую девочку и огромный город, в котором он находился, было непросто.

— Э, Лейфон Альсейф. Очень приятно, — сказал он, протягивая руку.

Целни прыгнула с руки на плечо Нины, а потом на грудь Лейфона. Он поспешно её поймал. Девочка была невесомой, но сквозь толстый рабочий костюм ощущалось исходящее от неё тепло. Целни обхватила его, крепко вцепившись в одежду. Она смотрела на него снизу вверх чистыми, блестящими глазами, и Лейфон немного смутился.

— О, похоже, ты ей понравился, — заметила Нина, сдерживая смех.

— Что?

— Целни не позволила бы дотронуться до себя тому, кто ей не нравится. Харли объяснил бы, что Целни — электронный дух, связанные воедино частицы города. Стоит связи ослабнуть — электронные частицы пройдут сквозь человека, как удар молнии.

Лейфон не нашёлся, что на это сказать. Не верилось, что такая милая девочка может причинить вред людям.

— И это, помимо нарушения в работе механизмов, вторая причина беспокойства рабочих. Но она хорошая девочка — не думаю, что она способна причинить вред.

Нина потрепала Целни по голове. Та зажмурилась от удовольствия. Но Лейфон и сам не знал, как среагировал бы, если бы услышал обо всём раньше. Лишь благодаря спокойствию и беззаботности Нины он смог так запросто обнять Целни.

— Сэмпай, ты потрясающая.

— Чего это ты?

— Просто подумалось.

— Чудной ты.

Она забрала у него Целни и развернулась, но Лейфон успел заметить выступивший румянец на щеках Нины. Она что, настолько чувствительная?

— Ну что, насмотрелась? — заговорила Нина с Целни, направляясь обратно по коридору. — Тогда давай на место. Сама же не любишь, когда рабочие лишний раз настройки меняют.

Лейфон ускорил шаг, стараясь не отставать.

— С завтрашнего дня начинаем подготовку к бою взводов, — сообщила Нина. — И твоя усталость здесь не должна на ней сказываться.

Лейфон замер как вкопанный — весёлое настроение как рукой сняло.

Я наконец-то освоился. Как у тебя дела? Так неудобно, что связь между городами только почтой. Хорошо бы можно было просто позвонить, но как протянешь провода между городами? Города, наверное, запутаются и споткнутся.

Если честно, я устаю. К уборке отделения я привык, но всё равно сказывается. Наверное, рано или поздно приспособлюсь к такому нерегулярному распорядку. Надо продолжать, выбора нет.