— Как ты…

— По вашим движениям видно, кто откуда будет заходить. Уловки не помогут.

Ещё уворачиваясь от внешней кэй, они оказались именно там, где и рассчитывал Лейфон. Пока противники были в воздухе, он снова выбросил внешнюю кэй. На этот раз в виде кэй-иглы. Два концентрированных сгустка внешней кэй ударили противников в грудь, и те потеряли сознание.

— К тому же…

Лейфон оглянулся. Троица из каравана проследила за его взглядом, и глаза их расширились от удивления. Чемодана не было.

Нет, его не забрал кто-то из находившихся поблизости полицейских. Лейфон посмотрел выше. На крышу гостиницы. Туда, где виднелся силуэт Наруки. В правой руке она держала конец верёвки, в левой — обмотанный верёвкой чемодан. Работать с торинавой Наруки умела.

— Не получите.

— Сукааааааа!!! — завопили мужчины и бросились на Лейфона.

Лейфон же, ничуть не суетясь, направлял свою кэй в меч. Благодаря кэй-потоку меч стал частью Лейфона, оружием он ощущал движение воздуха. Воздух передавал ярость троих нападающих, и Лейфон пригладил его острием меча, словно успокаивая, — а затем разрубил.

Внешняя кэй, кэй-смерч. От этого молниеносного движения поведение находящегося перед Лейфоном воздуха изменилось. Воздух будто застыл на долю секунды — а в следующее мгновение стал стремительно закручиваться в воронку. Смерч оторвал от земли всех троих и затянул. Внутри воронки их стала непрерывно хлестать бушующая кэй. Их швыряло из стороны в сторону, их били мелкие взрывы — три тела беспомощно кружились в воздухе.

Пока окружающие, раскрыв рты, наблюдали за происходящим, Лейфон поднял меч вверх и резко рубанул. Воздух тут же успокоился. В наступившей тишине было отчётливо слышно, как рухнули на землю три бесчувственных тела.

— Великолепно! — похвалил Формед.

Он изучал содержимое полученного от Наруки чемодана. Услышав голос Формеда, остальные полицейские тоже пришли в себя и занялись мужчинами из каравана.

— Конфисковать всё имущество. И одежду. Всё, кроме воды и пищи! Ничего не упускать. Переодеть в тюремную одежду с клеймом об их преступлении, и сразу посадить на хоробус.

Формед дал указания, и сотрудники принялись ножами резать одежду преступников. Резали осторожно — инфо-чипы могли быть спрятаны в швы. Ночь была не настолько темна, чтобы скрыть наготу преступников, и Наруки отвела взгляд. Лейфон одновременно присматривал за мужчинами и изучал содержимое чемодана.

— Он здесь?

Чемодан был просто набит инфо-чипами.

— Знать бы. Пока все не проверим, не поймём, но ведь должен он где-то быть, — сказал Формед, и на лице его вдруг появилась хитрая улыбка. — Интересно, сколько мы получим за остальные инфо-чипы?

Лейфон удивлённо на него уставился.

— Что ты так смотришь? Мы не знаем, законно или незаконно получена ими находящаяся здесь информация, но в любом случае не имеем возможности вернуть её законным владельцам. А раз так, мы всё продадим, и Целни чуток обогатится — разве плохо?

Формед был прав, но сама прямота и спокойствие, с которыми это было сказано, поразили Лейфона.

— Денег много не бывает. А студентов Целни надо кормить.

— Ну…

— Да, Альсейф-кун, ты тоже сегодня отлично поработал. Я увеличу сегодняшнее вознаграждение, — сказал Формед и отправился участвовать в осмотре срезанной с мужчин одежды.

Лейфон стоял, поражённый энергичностью Формеда, пока Наруки не подошла и не похлопала его по плечу.

— Прости. Такой уж он человек.

— Нет, что ты… Я не считаю, что он плохой.

— Пожалуй… — нахмурилась Наруки, глядя на лично участвующего в досмотре Формеда. — Знаешь, я даже не могу сказать, нравится мне или нет его отношение к деньгам и прямота, с которой он о деньгах говорит.

— Да, это сложно, — грустно улыбнулся Лейфон, прекрасно понимавший Формеда.

Наверное, тут есть какое-то мужество. Его поведение может казаться неприемлемым, и он, возможно, балансирует на грани — но сам Формед не находил в своих действиях ничего предосудительного… и ему, скорее всего, безразлично, что кто-то сочтёт его подлецом. Он прав, он верит в свою правоту.

Он похож на Лейфона в прошлом, готового любыми способами добывать средства для приюта. Но Лейфон до последнего скрывал свои взгляды. Скрывал, потому что чувствовал себя виноватым. А если бы он был так же честен с собой — изменились бы от этого его поступки? Вряд ли, тут же ответил он себе. Строить гипотезы смысла нет, да и оказался он здесь именно потому, что был собой, а не кем-то другим.

И он нынешний себе нравится. Точнее… нравится то, что с ним произошло. У него есть друзья, с которыми можно поговорить. Тревога и беспокойство остались в прошлом. Разве можно хотеть чего-то другого, спрашивал он себя.

Нет… небольшая тяжесть всё-таки есть. Мелкое беспокойство. Хм… Как провела сэмпай эту ночь? Что её гложет?

Он смотрел на ночное небо, но ответов там не было — лишь нависшая тьма с бесчисленными проблесками звёзд.

Этой ночью она мыла пол в одиночестве.

Отделение наполнял шум работающих механизмов. Когда она только начинала работать, казалось, что этот шум преследует её даже во время занятий, но теперь она его просто не замечала.

Она смотрела на свои замасленные перчатки. Смотрела на стоящую перед ней швабру. Смотрела на почерневшую мыльную пену. Смотрела на пол под этой пеной — пол, который, несмотря на все её усилия, оставался грязным.

Но на самом деле Нина ни на что не смотрела.

Начальник сказал, что отпустил Лейфона поработать с городской полицией. Что он имел в виду — работу в качестве временного сотрудника? Но зачем Лейфон, и так работающий на центральном механизме, взялся ещё и за эту работу с непредсказуемым графиком? Выдержит ли такую нагрузку? Если он сляжет… Что будет с семнадцатым взводом? В худшем случае могут и распустить. Если выведен из строя их главный боец…

Нет… Что-то тут не так. Она с самого начала возлагала на Лейфона большие надежды — но они не должны были стать настолько большими. Он должен был быть просто младшекурсником, на которого можно положиться. Вместо этого Нина стала воспринимать боевые навыки Лейфона как должное.

Она не считала это ошибкой. Лейфон сильный. Он, бесспорно, во много раз сильнее, чем ей показалось вначале. Это так. Делать вид, что это не так, глупо. Надо брать что дают. Она считала, что поступает правильно.

Она с самого начала должна была найти какое-то решение. У Шарнида и у Фелли были способности, но не хватало воодушевления. Нина спрашивала себя, не напрасно ли она чего-то от них ждёт. Это не тот взвод, который она видела в мечтах. Тогда пришлось довольствоваться тем, что было, но мечты остались при ней.

Шарнид — непревзойдённый снайпер. На что по-настоящему способен психокинез Фелли, Нина ещё не видела, но раз её рекомендовал президент школьного совета, способности девушки должны быть невероятны. У них есть поддержка Харли — на его знания и умение работать с дайтами можно положиться. Проблема была в том, чтобы собрать способности каждого воедино, и Нина считала, что она как-нибудь справится. Считала, что надо просто самой стать сильной. Но…

Тут появился Лейфон. Его сила… В Копьеносном Городе Грендане, на счету которого больше всего турниров и боёв с гряземонстрами, молодой человек стал одним из двенадцати Обладателей Небесного Клинка. Подумать страшно…

В тот день, когда на Целни напали гряземонстры… Нина думала, что они пойдут на корм личинкам. Думала, что закону естественного отбора, по которому живёт весь мир, нельзя противостоять. Желая узнать мир за пределами родного города, она приехала в Целни, увидела, что Целни в беде, стала искать способ как-то помочь — и создала взвод. Но гряземонстры поглотили бы её со всей её решимостью, как волны поглощают песчаные замки.

Но Лейфон их остановил. Личинок уничтожил один человек. А затем он убил матку. Нина увидела, как Лейфон вернулся — снаружи, с той стороны оберегавшего город от загрязнителей воздушного поля — и ей стало страшно. Человек ли он? Когда он упал без сознания, Нина почувствовала искреннее облегчение. Да, человек…