— А, верно, — кисло улыбнулся Харли, знавший Нину с детства. — Победа за счёт чужой силы радости ей не доставит.

— Именно, — кивнул Лейфон и взмахнул мечом. Он только и делал, что вырабатывал кэй, и теперь очень хотелось подвигаться.

Он размашисто рубанул сверху вниз. Остаточная кэй с клинка рассеялась, как и зелёный свет дайта. Через эти взмахи он проверял, в какой физической форме находится, и заодно отрабатывал различные приёмы. Лейфон рубил снова и снова, понемногу сосредотачивая внимание на единственной точке. Он перестал различать цвет исходящей из клинка кэй. Если прежде он чувствовал, как преобразовывается нервная система, то теперь казалось, что меняется и окружающий мир, а сам Лейфон превратился в размахивающую мечом машину. Он сосредоточился ещё сильнее, и даже это механическое ощущение исчезло. Он стал пустым, зато всё вокруг наполнилось красками. Он рубил эти краски. Острие клинка оставляло след в пустоте воздуха. Движение повторялось снова и снова. Сколько бы ран он не наносил воздуху, их заполнял новый воздух. Но Лейфон всё равно продолжал рубить. И лишь когда сам поток воздуха изменился так, что перестал заполнять разрез, Лейфон остановился.

Послышались слабые хлопки.

— Ха-ха, блестяще.

Придя в себя, он обнаружил, что у входа стоит наблюдавший за ним всё это время Шарнид.

— Ты, кажется, как-то ухитрился его до смерти зарубить.

— Нет, тут ничего особенного…

— Потрясающе! От первых взмахов твоего меча прямо ветер подул. А когда ты нанёс последний удар, ветер прекратился совсем. Это же… удивительно, — восхищённо сказал Харли смутившемуся Лейфону.

Тот растерянно почесал голову, видя почти детскую радость Харли.

— Харли, — поспешил охладить его пыл Шарнид. — Ты сделал, что я просил?

— А… Да-да, сделал.

Харли открыл стоявшую неподалёку коробку и вынул два дайта. Выглядели они немного иначе, чем дайт Лейфона. В целом такие же, угольного цвета, прутья, но с другими рукоятками. Гладкие рукоятки были изогнуты. На изгибах сидели металлические кольца, под которыми скрывались какие-то крючки.

— Огнестрел?

Шарнид специализировался на работе с внешней кэй, его задачей была дистанционная огневая поддержка команды.

— У нас мало людей, так что ограничиваться ролью снайпера не выйдет. Это, скажем так, для подстраховки, — сообщил он, забирая дайты у Харли, и, направив в них кэй, восстановил их.

— Выглядят сурово.

Оружие вытянулось, сверху и снизу появились острые части, почти лезвия. Они шли вдоль ствола и явно предназначались для нанесения ударов. Судя по текстуре, это был не литиевый дайт, который обычно использовал Шарнид, а хромовый. Такой же, как у железных хлыстов командира взвода, Нины.

— Я использовал чёрный дайт, как ты заказывал, но у него дальность стрельбы меньше, поскольку проводимость кэй-потока плохая.

— Неплохо. Из этих штук я далеко стрелять не собираюсь. Если попадают в цель с десяти мелов, мне достаточно, — отмахнулся Шарнид и покрутил оружие на пальце, чтобы рука привыкла к весу.

— Ближний огневой бой? — произнёс наблюдавший за ним Лейфон.

Шарнид присвистнул.

— О… Недаром ты из Грендана. Разбираешься.

— Нет, в Грендане, думаю, тоже немногие знают…

— Что такое ближний огневой бой? — спросил Харли.

Попросту говоря, рукопашный бой с применением огнестрела. Огнестрел давал преимущество на дальней дистанции, но в ближнем бою уступал в скорости ножам и мечам. Для преодоления этого недостатка было разработано новое искусство огнестрельного боя. Его назвали «ближний огневой бой».

— О… И ты им владеешь?

— Ну, его применяют либо выпендривающиеся дураки, либо великолепные бойцы. Я вот из числа дураков, — сказал Шарнид с хитрой улыбкой.

Не понимая, надо ли воспринимать сказанное всерьёз, Лейфон посмотрел на Харли, который, как оказалось, понял не больше, и лишь пожал плечами в ответ.

— Я опоздала, — разнёсся по залу чистый и тихий голос Фелли.

Её изящная фигура, похожая на стеклянную статуэтку, одним своим присутствием, казалось, может заморозить всё вокруг, — но остальные уже привыкли.

— О, Фелли-тян. Ты, как всегда, очаровательна.

— Спасибо…

Фелли кинула взгляд на огнестрелы в руках Шарнида, тут же потеряла интерес и села на скамейку в углу.

— Так, не хватает только Нины, — сказал Харли, забирая дайт Фелли на проверку.

— Ого, выходит, она последняя — это необычно.

— Выходит, что так, — кивнул Лейфон, соглашаясь с Шарнидом.

Не было в семнадцатом взводе человека, желающего укрепить взвод сильнее Нины, и на тренировки она всегда приходила первой, — но сегодня её ещё не было.

— Она, вроде, говорила, что хочет что-то сделать…

— Она, вроооде, не особо чего-то хочет, — зевнул Шарнид.

Его апатия оказалась заразительной.

Лейфон не знал, что сказать, и стал рассматривать свой меч из сапфирового дайта.

После боя возникло много вопросов, подумал он.

В первом бою взводов Лейфон показал свою настоящую силу, и Нина болезненно восприняла увиденное. В этот раз он сражался честно, всерьёз. И они проиграли.

Полностью он, конечно же, не выкладывался. Скрывать свои силы смысла больше не было, и с Ниной, считавшей, что они обязаны защищать школу, он был согласен, но всё же драться из последних сил нужным не считал. Причина проста — бой ненастоящий. Настоящая сила Лейфона потребуется после этих боёв.

Время от времени региос сближался с соседним городом и дрался за территорию. Фактически в бой вступали живущие на поверхности городов люди.

И начиналась война.

Бои шли за источник необходимого для жизни города топлива — за серниевые шахты. По какой-то причине в сражение вступали лишь города одного вида. Чтобы уменьшить потери, бой школьных городов приобрёл форму военного турнира. Но это не отменяло того факта, что проигравший город может погибнуть.

Когда-то у Целни было три серниевых шахты, но ко времени поступления Лейфона осталась одна. Если они и в следующем турнире не выиграют, Целни лишится единственной и последней шахты, и город ждёт смерть.

Сначала Лейфон не понимал, как это касается лично его. Ещё в Грендане он решил бросить Военное Искусство, и происходящее в Целни казалось несправедливым. Но теперь Лейфон считал, что оказывать посильную помощь тоже не так уж плохо. Однако…

Одной из тех, кто заставил его передумать, была Нина — но прошлой ночью выглядела она невесёлой.

Вопреки воле родителей Нина сбежала из дома, приехала в Целни и, так как денег у неё не было, устроилась на работу в отделение центрального механизма — работу, считавшуюся самой тяжёлой в городе. Как и Лейфон, Нина совмещала работу с учёбой.

На работе они виделись часто. Последнее время их руководитель, доверие которого они уже заслужили, стал назначать их вдвоём на большие участки. В результате Лейфон с полуночи до рассвета работал бок о бок с Ниной — которая не произнесла ни слова. Тяжело… Вид у неё был явно расстроенный, и сейчас Лейфону казалось, что не было в его жизни ночи длиннее.

Наверное, дело всё-таки в проигранном бою, подумал он. Но на вопрос, был ли он виновником поражения, Лейфон ответить не мог. Но раз он не может ответить сам… Стоит ли поговорить с ней? Или не стоит… Он никак не мог решить, и от этого приходил в отчаяние. Лейфон пытался что-то придумать, а время шло.

— Раз тренировки не будет, можно идти домой? — спросила Фелли безжизненным, как всегда, голосом.

— Ну давайте ещё немного подождём, — предложил Харли, натянуто улыбаясь. Он уже закончил проверять дайт Фелли и тоже сидел без дела.

Шарнид сидел с закрытыми глазами, привалившись к стене. Может, и правда спал.

Фелли не посмотрела на Харли, вместо этого кинув укоряющий взгляд из-под длинных ресниц на Лейфона.

— Простите, что задержала.

Под пронзавшим его насквозь взглядом Лейфон не мог вымолвить ни слова, и внезапно раздавшийся голос его спас.

Нина, командир взвода. На третьем курсе — что, с учётом шестилетнего обучения в Целни, делало её младшекурсницей — девушка командовала взводом, то есть входила в число лучших на военном факультете.