В аэропорту Лас-Вегаса я взял напрокат «бьюик» со скидкой на пять дней, заявив, что в случае досрочной сдачи машины мне придется заплатить по полному тарифу. Изучив карту города, которую мне дали вместе с ключом от машины, я поехал по улице, окаймленной пальмами, растениями и цветами. Мягкие теплые сумерки словно окутали меня, я ехал по ровной улице, по обеим сторонам стояли мотели и рекламные щиты. И вдруг я попал под дождь огней самого замечательного города мира. Я видел фильмы, снятые в Лас-Вегасе, фотографии, репортажи, но все это казалось пресным и искусственным по сравнению с тем блеском, которым встречал ошарашенных посетителей этот город, его кажущееся безумие — всего лишь игра света, блеск и мигание каскадов электрических ламп и неоновых огней, украшающих и оживляющих фасады зданий. Двигаясь в нескончаемом потоке машин, я увидел вдали огромное рекламное панно «Кейзерс Пэлэс». Я повернул налево и подъехал к находившемуся между светящимися фонтанами главному входу в отель. Сверкающие гейзеры взлетали к самому небу и ниспадали каскадами, заливая своим блеском всю округу. У главного входа портье в генеральской форме поприветствовал меня, наклонился и спросил через опущенное мною боковое стекло:

— У вас заказан номер, мсье?

— Меня ждет миссис Говард.

Обслуга немедленно занялась моей машиной, чемоданами и ракетками. Проходя через холл, заставленный игровыми автоматами и забитый игроками, я уже принадлежал другому миру. Я спросил на ресепшене номер покоев миссис Говард, позвонил туда с одного из внутренних телефонов. Энджи сняла трубку с первого звонка.

— Здравствуйте, Энджи.

— Хелло, Эрик! Добро пожаловать в Лас-Вегас!

Я почувствовал головокружение: одинокая, богатая и свободная американка ждала меня в апартаментах «Кейзерс Пэлэс»! Выйдя из лифта, я прошел по плотному ковру, отыскал номер Энджи и постучал в дверь. Она открыла дверь. На ней было узкое прямое платье с блестками, чьи черные и серебряные отблески подчеркивали платиновый опенок ее светлых волос.

— Хелло, входите.

Я очутился в небольшом холле, который вел в салон и две спальные комнаты.

— Добрый вечер, — сказала она по-французски и наклонилась ко мне.

Я поцеловал ее в обе щеки.

— Вы разместитесь здесь, — сказала она, пройдя вперед в одну из комнат с ненавязчивой роскошью, а затем показала мне ванную комнату со шкафом для одежды.

Я обернулся — хотел поразить ее, твердо рассчитывая на отказ:

— А если мы изменим ситуацию, Энджи? Если я сниму этот номер и приглашу вас?

— Прекрасная мысль! — сказала она. — Но здесь вы находитесь на моей территории, и я принимаю вас. Когда я приеду во Францию, роли поменяются. Катарина сказала мне, что у вас есть имение недалеко от Парижа, а даже лошади…

— Лошади? Нет, лошадей у меня нет.

Катарина добавила лошадей к моей несуществующей ферме. Эти женщины, видимо, говорили обо мне, обсуждали мои возможные достоинства, искали недостатки.

— Лошадей там нет, — повторил я. — Нет. У меня только собака, которая живет со старой женщиной, бывшей моей гувернанткой в Париже. Я предложил ей переехать в Мениль-ле-Руа.

— Она, несомненно, была счастлива уехать из города в деревню, но собака, должно быть, страдает из-за вашего отсутствия, Эрик.

Мне наплевать было на проблемы этой мифической собаки.

— Мы видимся по выходным.

Я снова погружался в ложь.

— Какой породы собака?

Я задумался, надо было быстро на что-то решаться.

— Кокер.

— Но они маленькие!

— У меня большой.

— Надо внимательно следить за его ушами, — сказала она.

А за моими? В них начинало звенеть от нетерпения.

Она сказала обеспокоенно:

— Как только прибудут ваши чемоданы, вы сможете переодеться.

Действительно, спустя несколько минут принесли мой багаж. Я дал носильщику пять долларов.

— Вы щедрый человек, — заметила Энджи. — Это хорошо. Эти люди заслуживают этого.

С некоторого времени, внедрившись как равный в среду этих богачей, я стал замечать, что они очень экономны. Я прошел в свою комнату, развесил вещи, вымыл лицо, надел темный пиджак и итальянский галстук, пересек холл и постучал в комнату Энджи.

— Я готов. Если желаете, мы можем спуститься вниз.

На ней было черное с блестками платье, переливающаяся накидка, на шее сверкало бриллиантовое колье. Всего одна нитка, но какая — белые чистые бриллианты! Вместе с бриллиантовыми серьгами они придавали ее лицу свечение, взгляд казался более веселым. Она была стройна, элегантна и, конечно, волновала меня.

— Мне нравятся ваши духи.

— Узнаете? Это ландыш…

Я увидел в ведерке со льдом бутылку шампанского.

— Хотите открыть? — спросила она.

Волнение сделало меня неуклюжим, я долго воевал с пробкой, но все-таки справился. Она поднесла к губам фужер, я тоже.

— Иногда бокал шампанского… Праздник…

Мы чокнулись. Она казалась мне очаровательной в этом похожем на латы платье, я восхищался ее ногами, обтянутыми черными чулками с вышитыми на них блестящими лепестками и надетыми туфлями с блестками.

— За ваше здоровье, — повторила она.

— За ваше.

Она смотрела на меня с плохо скрываемым интересом. Я улыбнулся. Удача была совсем рядом, надо было хватать ее и не упускать.

— Энджи!

— Да?

— Вы прекрасны.

— Спасибо.

Мы вышли из номера. Должно быть, издали мы были похожи на парочку, которая уже привыкла ходить вместе. Чтобы убедиться в том, что все это мне не снится, я легонько прикоснулся к руке Энджи. Она подняла голову и улыбнулась.

В лифте она шутила и беспокоилась о том, нравится ли мне японская кухня. Она пояснила, что ресторан «Кейзерс Пэлэс» был известен во всем мире. Но этот мир не был моим.

Мы прошли сквозь собравшуюся у игровых автоматов толпу людей. Эта звездная ярмарка ослепила меня. Мы шли по храму денег, звонков, щелчков, звуков и состояний. Будущие самоубийцы и мокрицы смешались в бешеном мерцании неоновых ламп. Видели женщин, накрашенных словно в морге, с неподвижными взорами, прикрытыми накладными ресницами. Рукоятки игровых автоматов не успевали остыть, их снова и снова трогали горячие руки.

Посреди этого на вид бесконечного зала возвышался ресторан в виде пагоды. В него вел миниатюрный мостик, перекинувшийся радугой над водой. На террасе гейши с военной выправкой и белыми лицами подавали напитки клиентам, ожидавшим своей очереди. Интерьер был шикарный и спокойный. Под неусыпным наблюдением хозяина счастливые избранные наслаждались тонкими ломтиками сырой рыбы, навернутыми на вареный рис, перевязанными травами и разноцветными морскими водорослями.

— Здесь подают лучшие в Неваде суши, — сказала Энджи.

Наш столик стоял в уголке. На нем была рыба на подстилке из водорослей. Мы вели себя как завсегдатаи. Она была абсолютно естественна, а я притворялся. Я держал палочки с непринужденным видом, во время пиршеств в китайских ресторанах Майами я научился пользоваться ими, поскольку там можно было есть как палочками, так и руками. Я был сбит с толку этой вдовой, бывшей к тому же сиротой, а главное, миллионершей. Ни в одном из своих мечтаний я не предусматривал столь сложную ситуацию.

Энджи разговаривала со мной совершенно естественно, словно эта встреча была назначена за несколько месяцев до этого. Она рассказала мне о смерти родителей, описала человеческие и профессиональные качества своего советника Сина Сэндерса, лучшего друга отца и управляющего компании. Ее умная красота очаровала меня, знание дел и цифр удивило. Хозяин заведения подошел поприветствовать нас. Этот невозмутимый японец сумел собрать обо мне лишь обрывочные сведения: что я француз, инженер и находился здесь проездом. Пресытившись нашими комплиментами, он отправился с суровым выражением лица обходить другие столики. Энджи спросила, бывал ли я в Японии. Я ответил, что, к сожалению, моя фирма не вела дел в Азии.

— Для нас, — сказала она, — они самые опасные противники. Они хотят купить все, абсолютно все. Я достаточно хорошо их знаю, у меня даже есть знакомые по колледжу, особенно дочка одного из их крупных промышленников. Колледжи — это хорошее место для знакомств… Эрик, вам понравилось у Роя?