— Командор, горючее исчезает, двигатель выходит из-под конт… перехожу на… — Голос кричавшего становился все тоньше, пока не перешел в пронзительный свист, оборвавшийся на самой высокой ноте…

Космонавты неслись вперед к невидимому еще кораблю, но среди них не было Урала. И свет далеких звезд померк в широко раскрытых глазах Ангрена. Гибель товарища потрясла командора.

Теперь он понял, что глубокий шок, в котором находились три члена экипажа корабля, связан со смертоносным шаром. Странно было только, что фантастическое ускорение темпа времени не коснулось звездолета, не превратило его в пыль. Но, находясь во власти таких сил, о существовании которых человечество и не подозревало, экспедиция подвергается смертельному риску.

С тяжелыми мыслями вошел Ангрен в отсек Центрального Пульта. Нужно было тщательно проверить жизненно важные узлы корабля. Слепая сила могла вызвать непоправимые повреждения какой-либо части Аннигиляционного Комплекса, и тогда корабль навсегда остался бы в этой ловушке.

Заказав Главной Памяти схемы узлов кольца дюз, Ангрен и Айвин, оператор агрегата, начали просматривать наиболее уязвимые места. Внезапно экран на несколько секунд заволокла мутная пелена. Ангрен пустил катушку с записью на полный ход, включив одновременно счетчик времени. Белые, стертые участки на схеме появлялись через семьдесят две секунды — каждый полуоборот катушки… Впервые Айвин увидел растерянность в глазах командора. Дрожащими пальцами тот набрал номера нескольких соседних катушек и, не обнаружив никаких искажений, облегченно вздохнул.

— В этом проклятом месте может случиться что угодно, — виновато сказал Ангрен, как бы оправдываясь перед Айвином за минутную слабость.

— Командор, вам нужно проделать комплекс нейронного массажа, — осторожно посоветовал Айвин, увлекая Ангрена в боковой выход.

— Ты прав, — согласился Ангрен, — после всего, что произошло за последние часы…

Но вскоре он опять вернулся к пульту. Было просто невероятно, чтобы на катушке из хранилища информации, окруженного Высшей Космической Защитой, появились белые пятна. Гигантский комплекс снова выдал серию катушек из глубин своей неисчерпаемой памяти. Калейдоскоп информации далеких и тревожных лет. Надежды и поиски у границ ионосферы третьей планеты 6-Цефея, встреча в пространстве с органической материей, уклонившейся от контакта с экипажем… На одиннадцатой катушке зловещий белый пояс опять замелькал… «72… 144… 216…» — шепотом отмечал Айвин роковые секунды.

Во всем ряду этой секции оказалась только одна катушка, пораженная каким-то направленным воздействием. Набросав схему размещения просмотренных рядов, Ангрен и Айвин определили линию поражения. Теперь из следующих секций хранилища извлекались только катушки, попавшие под удар неведомого луча. Наибольшие повреждения были в катушках из глубинных, высокоорганизованных разделов Памяти. Внешние, контрольные хранилища с энциклопедическими записями и основными расчетными формулами пострадали слабо: стирание было поверхностным.

Наконец Ангрен замкнул последнее звено в этой цепи. Продолженная за пределы гигантского кибернетического устройства, линия прошла рядом с креслами операторов и достигла стены отсека в месте, откуда выползла фиолетовая лента тумана.

Командор опустил голову на руки — так прошла традиционная минута молчания. Затем он поднялся и медленно пошел к выходу. В конце коридора виднелась матовая эллипсоидальная дверь медицинского отсека. Ангрен остановился не в силах войти туда. Это был не просто ужас живого человека, столкнувшегося со страшными явлениями природы. То, что предстояло ему увидеть, выходило за пределы разума. И все же он толкнул дверь.

…Три мертвеца полулежали в белоснежных креслах. Один из них медленно встал и с подобием улыбки на неестественно розовом лице, пошатываясь, направился к Ангрену.

…Все подвластно мысли. Только перед одним временем бессилен мозг. Безжалостно стирает время информацию, скопленную в нем за долгие годы жизни, труда, исканий. Никто никогда не узнает, что чувствовали трое космонавтов в тот роковой миг, когда фиолетовая лента, пронзившая корабль, стерла информацию в клетках их мозга. Трое людей, потерявшие в один момент память, волю, привычки, стали живыми мертвецами. Встретив на пути кибернетический мозг, фиолетовый призрак лишил и его части накопленной им информации. Устояли только самые грубые ячейки машины — хранители сводок формул — и самые прочные связи клеток мозга, управляющие основными жизненными рефлексами.

Пройдут годы, вновь станут полноценными космонавтами трое пострадавших, но это будут уже другие люди. С любопытством взглянут они на незнакомые, пытливые лица на старых фотографиях, прочтут сохранившиеся записи, дневники; но некому будет жалеть погибшие умы, ибо новые мысли окажутся ярче и смелее старых.

Только девять космонавтов сидели теперь в центре зала сферического обзора. Пустые места за их спинами сурово напоминали о людях первого поколения, чьи голоса звучали здесь в день торжественного прощания экипажа с Землей.

Тридцать два звездолетчика первого поколения, тридцать две капсулы с их прахом остались на бесконечной звездной трассе корабля. Десять человек — больше половины экипажа второго поколения — погибли в борьбе с враждебной стихией, не увидев планеты своих отцов.

Снова Ангрен предлагал звездолетчикам обсудить положение.

— Друзья, сейчас «Дина» находится в центре области, условно названной нами Объект Мейолла. В трех тысячах километров от корабля происходит непрерывная пульсация системы Пространство-Время-Энергия. Характер стационарного взаимодействия системы с расположенными поблизости телами не выяснен. Тот факт, что звездолет не погиб, говорит, по-видимому, о направленном действии неизвестных нам процессов. Катастрофа, происшедшая восемьдесят два часа назад в отсеке Главной Памяти, вызвана видоизмененным протуберанцем, потерявшим связь с поверхностью пульсирующей сферы. Воздействие проникшего импульса изменило ритм времени в нервных клетках головного мозга людей. Тысячи лет, мгновенно прожитые мозгом, стерли всю имевшуюся в нем информацию. Необъяснимо, однако, отсутствие какого-либо омертвления и распада живых клеток.

Спасая полученные сведения о пульсации сферы ПВЭ, погиб наш товарищ — Урал. Теперь на корабле девять человек — меньше, чем нужно для безопасности корабля в условиях Открытого Космоса. За последние полтора года собран и законсервирован в Главной Памяти материал исключительной важности. Научные данные, накопленные за время пребывания в окрестностях сферы ПВЭ, должны быть любой ценой переданы человечеству. Теперь это единственная задача оставшихся членов экипажа. Пока мы находимся здесь, в любой момент в пределы корабля может опять проникнуть луч-протуберанец. Это грозит нам гибелью и исчезновением ценнейшей информации. К счастью, импульс излучения прошел мимо отсека управления аннигиляционными аппаратами. Это спасло корабль.

Совет пилотов считает необходимым немедленно вывести корабль из опасной зоны и сделать попытку вернуться в пределы Солнечной системы.

Экипаж согласился с мнением Совета пилотов.

Ответственные за жизненно важные узлы корабля сообщали положение дел.

Вартоно кратко доложил о результатах вычисления единственной траектории обратной инграции, для которой удалось накопить энергию. Прыжок сквозь пространство должен длиться пятьсот сорок световых лет. Это в двадцать пять раз превышает допустимый максимум. На рассчитанной траектории корабль должен пройти вблизи короны трех звезд класса О и встретиться с пылевой массой средней плотностью более двухсот межзвездных единиц. Из-за ограниченных запасов энергии Дальняя Защита может быть включена лишь на шестьдесят процентов номинала.

— Как вы оцениваете вероятность положительного выхода? — спросил Юнг.

— Оцениваю не я, а машина, — заметил Вартоно. — Она дает шестнадцать сотых.

— Наша старушка всегда была пессимисткой, — заметил Айвин. — Вспомните ее прогнозы после катастрофы.