— Ну, осмотритесь здесь, — говорил Пол Катрине. — Если вы увидите что-нибудь, что вам понравится, я сделаю вам хорошую скидку.

Здесь были выставлены акварельные картины знакомого местного пейзажа, глянцевые черно-белые фотографии горных полевых цветов на ветру, раскрашенные вручную поздравительные открытки с большим количеством гор и цветов или с тотемным животным. Ничего впечатляющего, и совсем близко не было к тому, что я когда-либо покупал в галерее.

— Что случилось, Пол?

Он подошел к столу, открыл ящик и достал толстый конверт.

— Вот, держи.

Я не стал брать конверт.

— Что это?

— Твои деньги. Восемьсот долларов. Я продал твою скульптуру, Кейд!

Я нахмурился.

— Какую скульптуру?

Он торжествующе усмехнулся и устремился ко мне.

— Ту, которую Бо нашел возле твоей мастерской. Он сказал, что ты их все сжигаешь. Сказал, что не хочешь за них денег, но он подумал, что она слишком красивая, чтобы ее сжигать. Он был уверен, что я смогу ее продать, и он оказался прав. На самом деле, я надеялся, что ты появишься в городе после, как пройдет лавина, чтобы попросить у тебя еще что-нибудь на продажу.

В этот момент откуда-то из задней части магазина раздался телефонный звонок, и Пол сунул конверт мне в руку, исчезнув за другой низкой дверью, оставив Катрину и меня одних.

— Вау! Это так здорово, — прошептала она. — Я, действительно, рада за тебя. Не хочешь отпраздновать?

— Ну, вообще-то, нет. На самом деле, это всего лишь магазин для туристов. Все знают, что это не настоящее искусство, если ты продаешь свои работы в магазине, состоящем из одной комнате, в каком-то захолустье.

— Ты перестанешь быть таким чертовым снобом? Что, черт возьми, с тобой происходит? Не понимаю, что тут такого плохого, если ты продаешь свои произведения людям, которые хотят взять частичку своих воспоминаний об отпуске. Да еще, имея такого милого человека, как Пол, который будет продавать твои работы. Тебе нужно взять себя в руки, горец. Нечего стыдиться, что ты высекаешь такие красивые скульптуры. Ты думаешь, что можно стать настоящим художником, только если выставляешься в какой-нибудь большой городской галерее. Живи моментом, чувак. И перестань быть таким снобом.

Если бы Катрина встретила меня два года назад, ее обвинения в снобизме были бы оправданы. Восемьсот долларов я платил за букет экзотических цветов, заказанный в специализированном цветочном бутике. Она бы не узнала меня в моих итальянских туфлях ручной работы и костюмах за $ 75,000, сделанных на заказ. Я был другим человеком. И если уж быть до конца честным, то я даже не заметил бы такую, как она.

Пол вернулся.

— Простите. Жена звонила. — Он потер ладони. — Во всяком случае, как я уже говорил, у меня постоянный поток туристов, но самое смешное, что я никогда не мог предположить, что так много людей проявят интерес к одной твоей работе. Она им понравилась. Мне кажется, я продешевил. Я мог бы получить намного больше. Так что, если у тебя есть и еще какие-то скульптуры, которые ты хотел бы продать, приноси, или я могу съездить к тебе и посмотреть, что у тебя есть. Я возьму все, что у тебя есть. Большие и маленькие. Все. — Его глаза загорелись от этой мысли.

— Э... нет. На данный момент у меня нет никаких скульптур для продажи. Даже, когда я их делаю, я потом разжигаю ими огонь. — Я схватил Катрину за руку и потянул к двери, подняв конверт вверх. — Спасибо за это.

Он сделал шаг к нам навстречу.

— Ты уверен, что я не могу к тебе подъехать? Может ты думаешь, что они не продадутся, но я скажу тебе точно, когда посмотрю.

— Нет. Ничего нет. Увидимся.

— Пол, он привезет свои скульптуры как можно скорее. Я позабочусь об этом! — сказала Катрина до того, как я вытащил ее за дверь.

— Что ты ему наобещала? — Раздраженно спросил я.

— Ничего, — ответила она и пошла вперед по дороге. Я покачал головой. Бо еще предстояло мне объяснить, зачем он это сделал.

— Тотально? Что вы имеете в виду? — С ужасом спросила я.

Митчелл, владелец гаража в городе, поднялся с нами в горы на своем эвакуаторе к тому месту, где моя машина застряла между деревьев.

Он пожал плечами.

— Я имею в виду, что этот автомобиль не стоит тех денег, в которые обойдется его ремонт. Он окончательно разбит.

Сердце быстрее забилось в груди. Совсем некстати еще и эти расходы, которые поставят под угрозу все мои планы.

— Хорошо, о какой сумме идет речь?

— Трудно сказать прямо сейчас, так как я не могу залезть под капот, пока не вытащу ее из деревьев, но могу предположить, поскольку бампер разбит, будет стоить дороже, чем сам автомобиль, это еще до ремонта кузова. Не говоря уже о повреждениях, которые мы найдем.

— Просто назовите цифру.

— Более тысячи наверняка.

— Что? Но у меня нет тысячи долларов. По крайней мере, сейчас. Скоро будет несколько тысяч. Вы не можете все починить, а я заплачу вам, как только появятся деньги?

— Лучше потратьте эти деньги на новую машину, когда они у вас будут, — сказал Митчелл.

— Отбуксируй машину, Митчелл. Я разберусь с тобой с деньгами.

Я была слишком расстроена, чтобы что-то ответь. Молча стояла рядом с Кейдом, пока Митчелл распиливал тощие сосны, между которыми застряла моя машина. Потом он присоединил машину к своему эвакуатору. Мы наблюдали, как Митчелл поехал с моей маленькой побитой грустной машинкой.

Уже давно в любой ситуации я научилась, вернее меня научила этому жизнь, находить в любой ситуации положительные моменты. И если рассматривать этот трагический сценарий с положительной точки зрения, думаю, что мой автомобиль мог бы символизировать определенный этап моей жизни. Словно он собрал в себе все старое дерьмо, которое я столько времени терпела, и открыл путь для чего-то совершенно нового. Я постаралась сосредоточиться на своих целях и желаниях, какой бы хотела видеть свою жизнь, и это было частью начала, о котором я всегда мечтала.

— Не переживай об этом. Ты найдешь что-нибудь другое. Я помогу тебе, — сказал Кейд.

— Да, знаю. Но когда приходится иметь дело с новой машиной — это как заноза в заднице. Тьфу. Проблемы с деньгами так меня напрягают.

— Правда? Деньги заставляют всех нервничать независимо от того, много их или мало. Смирись с этим, потому что так будет всегда.

— Ха,… говорит человек, который родился с золотой ложкой во рту.

Он тут же прищурился, ощетинился, с подозрением уставившись на меня.

— Откуда ты знаешь, что я родился с деньгами?

Я удивленно уставилась на него. От одной моей фразы, сказанной в сердцах, он превратился во враждебного незнакомца. Оказывается, я совсем не знала его. Я почувствовала, как побледнела даже на морозе.

— Я не знаю. Это всего лишь предположение, ты... не совсем похож на горца. Произношение, твое образование. И то, что ты спокойно бросаешь в огонь свои произведения искусства. Когда Пол дал тебе конверт, ты даже не открыл его. На самом деле, ты выглядел так, будто не хотел его брать.

Кейд не стал комментировать. Он выглядел задумчивым, а потом улыбнулся. У меня в животе от беспокойства все перевернулось, словно сковало железом. Может я совершила огромную ошибку, ненароком высказав свое предположение? Боже, этот мужчина с легкостью вызывал у меня то радость, то дикий страх.

— Извини. Я не имела ввиду ничего плохого. Просто нервничаю, что мне придется понести неожиданные расходы, с финансами сейчас итак полный бардак.

Он кивнул.

— Забудь. Прости, что налетел на тебя. Давай вернемся в хижину.

По дороге в хижину мы почти не разговаривали. Я понятия не имела, о чем он думает, больше сосредотачиваясь на том, на сколько мне придется раскошелиться, купив новую машину, и каким образом я смогу это сделать, находясь в его хижине, здесь в горах.

Когда мы вернулись в хижину, Кейд притянул меня к себе. Приподняв пальцем мой подбородок, сказал: