Гиад все еще сжимал руку Трофимова.

- “Дельта-два”, сверхбыстрые частицы, - сказал Трофимов глухо. - Ты был прав, Гиад.

Мезор повернулся со своим креслом.

- Что ты там говоришь? - вскричал он, затем молниеносно выдернул предохранитель и со всей силой толкнул рычаг от себя. Появилась невесомость. Все вцепились во что попало, где сидели или стояли, чтобы не всплыть в воздух.

Стрелка качнулась назад. Командир принудительно погасил реактор гравитации, создававший искусственное поле тяготения.

Гиад поймал на себе укоризненный взгляд Мезора.

- Я уже вычислил это, - сказал Гиад, сузив глаза до маленьких щелочек. - Хаотической цепной реакции не возникло бы.

- М-мда… Возможно, это так. - Космонавты впервые видели Мезора растерянным.

Бео строго взглянул на Гиада:

- Ты не ошибся в своих вычислениях?

- Считал не я, электронный мозг, - ответил Гиад. Его пальцы беспокойно скользили по туго натянутому ремню кресла.

- Но мозг оперирует абсолютно точно лишь с известными ему факторами, не так ли? А ты не знал, что скрывается за этими “дельта-два”, и не мог знать? Ты только подозревал это, Гиад? И расчет, следовательно, носит вероятный характер! - гремел Бео. - Ты ведь не только ученый, Гиад, а прежде - человек!

По длинному сухому телу Гиада прошла судорога. Это был тяжкий упрек. Но и положение, в которое все они попали из-за его скрытности, было весьма опасным.

- Я сделал важное открытие! - с возмущением заговорил Гиад. - В том, что инопланетные сигналы распространяются сверхбыстрыми частицами, я убедился. Я открыл “дельта-два”. И позабочусь о том, чтобы Земля, используя мое открытие, вступила в связь с другими мирами.

- А пока ты позаботился о том, чтобы и мы, и корабль превратились в атомное облако! - отрезал Бео. - И Земля может не узнать об открытии.

Чадвик прислушался. Сверхбыстрые частицы, связь с другими мирами, как сказал Гиад? Значит ли это, что мы в силах осуществить скоростной радиомост? Означает ли это, что проникающая способность “дельта-два” настолько велика, что позволит достичь отдаленнейших звезд? Какие возможности…

Гиад склонился и закрыл лицо руками.

Да, верно, проникающая способность “дельта-два” опасна для кораблей, приводимых в движение энергией атома. Он, Гиад, не имел права скрывать от товарищей свои догадки.

В рубке стало так тихо, что отчетливо слышалось тикание автоматики.

- Сигналы стали еще слабее, едва различимы, - доложила Людмила, поправляя радиошлем.

“Неповторимая, бесценная информация для нас потеряна”, - подумал Чадвик. Он понимал Людмилу. Очевидно, “Регер” вышел из центра луча.

“Пока эти “дельта-два” недостаточно изучены, лучше выйти из сферы их действия”, - решил Мезор.

“Итак, вот в чем причина, - размышлял Бео. Боясь повредить нам, существа с Эпсилон Эридана лишь чуть коснулись радиолучом Солнечной системы. Вот оно что…”

- Мы должны совсем выйти из радиолуча, - потребовал Мезор. - Иначе рискуем еще одним атомным пожаром.

- Но сигналы… - возразил Чадвик.

- Оставим радиоспутник, - предложил Бео.

За радарным пультом Людмила медленно стянула с головы радиошлем.

- Ни одного сигнала больше не улавливается. Все. Очень жаль.

Людмила съежилась в своем кресле. Ее охватила усталость. Чадвик озабоченно поглядел на нее. Такой бледной и похудевшей, с растрепавшимися волосами он никогда еще не видел ее. Почувствовав на себе его взгляд, девушка провела рукой по глазам и выпрямилась.

- Чадвик, ступай в катапультную камеру! - приказал Мезор. - Привари малую разведывательную ракету к стартовой площадке. Она будет нашим аварийным двигателем. А вы, Акатль и Трофимов, тоже пойдете с ним, будете помогать!

Все трое встали. Осторожно подтолкнулись к боковой стенке, чтобы в невесомости не задеть кресло, пульт или стену. Там они надели заранее приготовленные скафандры. С большим трудом им удалось продвигаться вперед - мешала невесомость. Лишь когда были надеты магнитные ботинки, движения космонавтов обрели устойчивость.

Волоча тяжелые ноги, Чадвик приблизился к Людмиле и склонился над ней. Она прижалась к нему, и он почувствовал, что девушка дрожит всем телом.

- Метеоритный шлейф Плутона, - прошептала Людмила и кивком показала на экран радара.

Чадвик испугался. На экране вихрился рой зеленовато-белых искр. Это выглядело так, словно экран был покрыт тонким слоем пыли. Еще никто, кроме их двоих, не заметил этого. Однако, взглянув на показания дальномера, Чадвик успокоился.

- Метеориты идут далеко в стороне, - сказал он тихо.

- Придут другие…

- Но до этого заработает главный двигатель.

Последнее, что увидел Чадвик, закрывая дверь, было светлое пятно ее лица в сумерках рубки и белая рука, поднятая нерешительно.

- Прямо по траверзу метеориты! - доложила она, едва трое оставили рубку. Ей удалось придать своему голосу твердость.

Спустя мгновение пронзительно завыли, предупреждая об опасности, радарные сигнализаторы.

- Немедленно запустить первый цикл тягового реактора! - скомандовал Мезор. - Пойдут Канзу и Бео, - добавил он.

Оба космонавта надели защитные костюмы, обладающие высокой сопротивляемостью радиации. Вскоре, тяжело ступая, они быстро пошли вдоль центрального хода, но в конце коридора остановились перед гладкой стеной. За этой защитной толщей располагались тяговый реактор и установки, дающие поле гравитации и электроэнергию.

Бео нажал кнопку, и перед ними открылась стальная дверь. Они вошли в тесную кабину, из которой далеко к реактору простирались искусственные руки-манипулятор. Сферическое стекло позволяло видеть внутренность всего помещения. Они включили свет. Матово заблестели гигантские цилиндры.

Оба молча и напряженно возились с руками манипулятора. Они еще демонтировали части первого цикла, когда их вызвала рубка управления.

- В каком состоянии работа? - спросил Мезор.

Бео, удивленный торопливостью командира, ответил.

- Можно ли ускорить темп?

Бео и Канзу переглянулись: “Какая-нибудь опасность?”

- Мы и так работаем на пределе сил, - сказал Канзу.

И все же они ускорили демонтаж. “Какая опасность угрожает кораблю? Вероятно, метеоритный шлейф Плутона”, - думал Канзу. Ему, инженеру двигателисту, предстояло найти быстрое решение. Пот, стекая с переносицы, заливал ему уголки глаз.

Бео вздохнул, задумчиво покачал головой. Работа продвигалась слишком медленно.

- В реакторной есть еще аварийный прибор, - сказал Канзу, которому было известно, что этот прибор обслуживался вручную и стоял наготове на случай, если откажет манипулятор. - Тебе придется одному управляться с манипулятором, - добавил он.

- А ты? - спросил Бео.

Спрашивать было излишне. Стало ясно: Канзу хочет войти в помещение реакторов. Но это означало смерть! Излучение из поврежденного цикла проникло бы сквозь защитный костюм. Канзу прожил бы часы, в лучшем случае несколько дней. Нужна ли такая ставка в игре?

- Лучше пойду я, - возразил Бео. - Я сильнее.

Канзу не ответил.

Прошло какое-то время. Оба работали с ожесточением. Потом их снова вызвала рубка.

- Ремонт должен быть закончен через девятнадцать минут, - сказал Мезор, и они услышали, как он глубоко вздохнул. - Новый метеоритный рой, - Мезор умолк и выключил связь.

Подняв глаза, Бео увидел, что рядом никого нет. Он заметался, но его руки, готовые схватить Канзу, застыли на полпути. Бео застонал: он не сумел удержать своего товарища. Как же это случилось?

Он схватился за рулевые манжеты манипулятора. Его громоздкая фигура сгорбилась, на губах застыла гримаса. Но что это?

- Канзу-у!…

А Канзу уже проник в реакторную через узкую шахту аварийного входа. Едва появившись там, он сорвал с себя защитный костюм. Костюм сковывал его, отнимал силы и замедлял работу. Канзу больше не нуждался в костюме, он и без того был уже на грани смерти, когда Бео закричал, Канзу подскочил к переговорной трубке.