- Покажем его завтра Малютину. Что он скажет? В свое время он занимался археологией.

Несмотря на зной и усиленную работу, полуобнаженные тела путешественников были сухи. Закрыв скелет куском прорезиненной ткани, они сделали небольшой привал и затем отравились дальше.

По песку идти друг за другом, след в след было легче. Впереди шел Лукин. Солнце жгло, двигались они тихо и, чтобы не глотать пыли, соблюдали между собой довольно большую дистанцию.

Неожиданно Лукин пошатнулся и стал быстро погружаться в песок. Даже не вскрикнув, он взмахнул руками и исчез.

«Зыбучие пески! - со страхом подумал Кедров, делая шаг вперед н останавливаясь. Он рисковал уйти в зыбучую трясину, тогда ни о какой помощи не могло быть и речи. - Вызвать Малютина? Но телефон у Лукина… Что делать?» - лихорадочно соображал он, ложась на песок и осторожно подползая к тому месту, где скрылся Лукин.

Он не находил этого места. Казалось, пески сомкнулись и навсегда похоронили начальника первой экспедиции на Марс, изобретателя гелиолина.

- Иван Лукич! - закричал Кедров, но крик прозвучал слабо и ответа не было.

Приподнявшись на руках, он тщетно всматривался в оранжевые волны и снова полз, пока перед ним не открылся темный провал. Недоумевая, он осветил его фонарем. Глубоко в провале, на куче песка сидел Лукин, раскачиваясь из стороны в сторону, тер спину. Он кряхтел от боли.

- Иван Лукич! - радостно вскричал Кедров. - Я думал, вас и в живых нет!

- Кой черт! - откликнулся Лукин. - Я только провалился. Всю спину расшиб. Дьявольская дыра!

Он провалился на лестницу, которую затянули ползучие растения, а сверху их занесло песком. Пересчитав боками и спиной несколько каменных ступенек, он задержался на площадке. Рюкзак спас его позвоночник.

- Послушайте, - позвал Лукин из ямы, - идите сюда. Посмотрим, куда ведет эта лестница среди пустыни.

Кедров спустился к нему и помог встать. Лукин прихрамывал. Они зажгли фонари. Два ослепительных луча света поползли по ступенькам. Лестница скоро кончилась. Перед ними был высокий, погруженный в кромешную тьму зал. Справа и слева, открывая проход, громоздились странные машины, обросшие желтым плюшем пыли. Пришельцам с Земли они казались хаосом заломленных и распластанных рук и ног. Многочисленные трубы и трубки, подобно запутанной кровеносной системе, извиваясь, ползли и пропадали в этом хаосе.

Лунин, и Кедров удивленно рассматривали нагромождение рычагов, суставов в труб, пытаясь найти в этом нагромождении какую-либо закономерность. Было похоже, что перед ними одна бесконечно сложная машина. Светя фонарями, путешественники прошли вперед, но дорогу преградил рухнувший свод; из песка и глиняных глыб торчали металлические балки, погнутые рычаги, исковерканные трубы.

- Темно, а попробуем все-таки заснять, - сказал Лукин. - Поставим наши фонари так, чтобы осветить как можно ярче хотя бы отдельные детали. Вон те рычаги совсем похожи на человеческие руки…

Закончив съемку, они собрались было подняться на поверхность, как вдруг услышали не то шорох, не то глубокий вздох. Лукин повернул фонарь. В углу по рухнувшему своду стекала тонкая струйка песка.

- Нет, ничего, - сказал, он, прислушавшись, - идемте! Оставим здесь часть своей поклажи, чтобы не носить ее взад я вперед с собой: завтра мы пойдем с Малютиным этим же путем.

Когда путешественники выбрались наконец на поверхность, солнце уже склонялось к закату. Они подвернули к лагерю. Чем ниже склонялось маленькое солнце, тем острее веял холодок. Нескоро в темнеющем небе они увидели красный флаг.

Конец дня и вечер заняли рассказы и обсуждение виденного. Перед ужином Малютин сказал:

- А знаете, я вам должен кое-что показать!

Оглянувшись, точно боясь быть смешным, как вчера, Малютин вытащил из-под хвоста звездолета затянутую марлей банку, в которой вчера сидел мышонок. В банке, упираясь вывороченными лапами в стеклянные стенки, вытягивалась рогатая ящерица. В оранжевых складках ее кожи и полузакрытых глазах было что-то старческое.

На следующий день, с рассветом, Лукин и Малютин направились к Мертвому городу. После вчерашнего падения Лукин прихрамывал, пока не разошелся. Ночной иней исчезал на глазах, становилось тепло. Довольно скоро, насколько это было возможно, двигаясь по песку, они проделали уже знакомый Лунину путь и поднялись на холм. Малютин со смешанным чувством удивления и недоверия долго рассматривал статую, время от времени переступая в сыпучем песке, как бы в поисках большей устойчивости, и наконец сказал:

- Молодое лицо обращено на восток, старое - на запад. Длинные острые крылья указывают на быстроту полета. Но что все это может обозначать? Боюсь, что мы ничего не придумаем и двуликий крылатый бог останется для нас загадкой…

Скелет марсианина заинтересовал Малютина еще больше. Склонившись над ним, он внимательно изучал весь костяк.

- Я не антрополог, - сказал он, снимая очки и присаживаясь на край лодки, на дне которой лежал скелет, - но, даже не будучи антропологом, можно утверждать, что с человеческим скелетом он имеет лишь общее сходство и резко разнится в важнейших своих частях. Поглядите: череп, острая грудь, непропорционально длинные кисти, отсутствие хвостовых позвонков… У человека от его предков, хвостатых обезьян, сохранилось по четыре-пять копчиковых позвонков, у марсианина их нет. Черепная коробка необыкновенно велика. По весу их мозг может быть вдвое тяжелее нашего. И смотрите, - воскликнул он, опускаясь перед скелетом на корточки, - на ногах у них только по четыре пальца, наш мизинец отсутствует!.. Какие же выводы можно сделать из всего этого? - продолжал Малютин, тихо пересыпая красный песок из одной ладони в другую. - Да пока никаких, мы только начинаем наблюдать, но думается, что на Марсе все в прошлом…

- А как давно, по-вашему, погиб этот марсианин? - спросил Лунин.

- В таком сухом воздухе и песке он мог пролежать тысячелетия, но, может быть, это было и не так давно. Сказать трудно.

Осмотр машинного зала не дал ничего нового. Но оставленный здесь вчера рюкзак был растерзан в клочья. На том месте, где его положил Кедров, виднелись странные звездообразные следы, инструменты были затоптаны, продовольствие исчезло. Лукин вытащил из песка кедровский ножик. Костяной черенок покрывали частые, похожие на булавочные уколы зазубрины.

- Значит, на Марсе существует не видимая и не знаемая нами жизнь, - сказал Лукин оглядываясь. - Надо быть осторожней…

С чувством невольного страха, выбравшись на поверхность, они направились к развалинам. Местность стала понижаться, растительность становилась разнообразнее, кое-где в высыхающих водоемах поблескивала вода, однако ни рек, ни ручьев не встречалось. Наконец над кустарником выросла полуразрушенная башня. Они вышли в открытое место, и перед ними раскрылась унылая панорама.

Разбросанные на большом расстоянии друг от друга, полузанесенные песком, одиноко вставали обломки стен. По уступам гнездился чахлый кустарник и склонялся под ветром. Всюду было запустение и смерть. Одна башня сохранила треугольное основание, но вершина ее обрушилась, и в синем небе четко вырисовывались черные ребра каркаса, с которых, как водоросли, печально свисали бурые космы растений.

- Ничего, ничего не осталось, - после долгого молчания сказал Лукин, - все похоронили пески… - и медленно двинулся вперед.