В одну из своих отлучек в город в Южной Гавани я встретил девушку и полюбил ее. Звали ее Риам. Отец ее, начальник сотни, вместе со всем войском давно отплыл на восток, далеко за Столбы Восхода, в поход против варваров. Мы ждали его возвращения.
В то время жрецами были замечены дурные знамения: на сверкающем лике Солнца появились черные знаки, потом с запада пришла звезда с хвостом, подобная огненному мечу. По вечерам она стояла над городом, люди дивились на нее и ужасались. Все предвещало беду. Не ждали, что поход на варваров кончится благополучно и царь, правитель Великого Города, вернется живым, а равно и бывшие с ним в походе другие цари. Риам тревожилась о своем отце. Но скоро другие события заставили забыть это. Они были началом моих несчастий.
Однажды, отметив время, я вышел из храма и остановился на ступенях. День был на склоне, небо было чисто, кругом была тишина, и вдруг я услышал над головой шум, подобный шуму океана. Он встревожил меня, и я подал голос. Жрецы и прислужники вышли из храма, стали рядом и слушали этот шум, но также не знали, откуда он происходит. И вот мы увидели высоко в небе как бы плывущие песчинки. Они росли, гром катился по небу, и многие склонились на ступени, закрыв головы одеждами, но я превозмог страх, остался стоять и все видел. Три темных яйца необыкновенной величины, раскинув, как птицы, крылья, пали на город, и гром прекратился. Настала тишина, и мы не знали, что делать. Тогда Ксанаксамандр, верховный жрец, прислал нам сказать: «Идите и узнайте». И мы пошли в город, но народ уже бежал навстречу, звал нас и показывал, куда идти.
Я увидел их на поле. Кругом стоял народ и ждал чуда, и все боялись подойти. Одно яйцо распалось, и народ закричал, а женщины заплакали и поспешили увести детей. Из яйца вышел человек. Он был безобразен и мал ростом, с большой головой, без волос. Он задыхался и еле двигался на тонких ногах. Я мог его убить одним ударом кулака. Из других яиц вышли такие же безобразные люди, всего числом девять. Они были хуже обезьян. Они показывали на небо и на землю и что-то говорили тонкими голосами, но никто их не понимал. Я увидел, что бояться нечего, подошел близко и, закляв их заклятием Океана, обратил к ним свои ладони, чтобы они видели, что я не держу камня против них. Они смотрели на меня, и я смотрел на них, и мы не понимали друг друга, и старший жрец, подошедший за мной, тоже не понимал ничего. Но мы знали, что это посвященные, превосходящие нас, смертных, ибо кто другой может сойти с неба? Тем временем народ осмелел и двинулся, сминая стражу. Только щитами и копьями удалось задержать толпу. Под охраной мы повели сошедших с неба в храм. Они дышали тяжко и не могли идти; тогда мы посадили их на носилки подвое, как детей, и понесли.
Всю дорогу они повертывали большие, как тыквы, головы из стороны в сторону, но молчали, только делали друг другу какой-либо знак. Я шел рядом с первыми носилками и заметил, что больше всего они смотрели на деревья и воду.
Прибыв ко храму Океана, мы ввели их к верховному жрецу. На время похода ему была вручена власть царя Великого Города. Ксанаксамандр стоял на возвышении, облеченный в голубые одежды. Тем временем пал вечер. Первый вышедший из яйца приблизился к окну и движением руки подозвал нас. Он обратил наши глаза на красный Марс, который в то время всходил над священной рощей, и знаками показал, что они оттуда, с той планеты, которая посвящена хищному волку и светит зловещим светом. Если бы они сказали, что спустились прямо с неба, им бы поверили, но это превосходило все, ибо кто мог тогда знать, что можно жить на малой блуждающей звезде, подобной светильнику? Никто из нас им не поверил, но простой народ, узнав, поверил и шумел за оградой.
Посланцы неба принесли верховному жрецу удивительные дары. Это не были ткани, ни золото, ни драгоценные камни, ни ароматные масла, которые приносились всеми. Сами они были одеты бедно, в короткие куртки и штаны, и не имели никаких украшений. Они принесли в дар две простые трубы, малую и большую. Тогда я еще не знал, для чего они. Ксанаксамандр удивился и сошел с возвышения, но гости с небес показали ему, как обращаться с трубами, и он долго смотрел в них, выставляя то одну, то другую в окно. Потом заклял жрецов не прикасаться к этим трубам, сам запер их в ларь кедрового дерева и благословил небесных посланцев. Ксанаксамандр объявил их священными, им были отведены лучшие покои при храме, приставлена охрана, даны прислужники и рабы. Сверх того, к каждым трем из них был послан сопровождающий из жрецов. Меня послали к тем, среди которых был первый вышедший из яйца.
Весь тот день я провел на ногах, устал и, ложась спать, снова увидел звезду с хвостом. Подобно огненному мечу, она стояла над акрополем, затмевая свет ущербной луны, и, казалось, приблизилась еще больше.
Ночью меня разбудил черный мальчик. «Вставай, - сказал он, - тебя ждет госпожа!» Я встал и пошел. На земле были сон и тишина. В священной роще промычал буйвол. У ограды я увидел женщину. Она сбросила полосатое покрывало - то была Риам. Мы пошли по берегу канала царя Ниата, и я говорил ей о посланцах неба. По темной воде плыла барка, на носу горел огонь. Сквозь ставни некоторых домов пробивался свет и доносились песни. По мосту с факелами прошла стража. У башни на мосту сторож, гремя цепью, затворял ворота. Мы. притаились под пальмами. В тот вечер я обнял Риам в последний раз. Прощаясь, я заглянул в синие глаза любимой. В ее зрачках, как и в небе, горела огненная звезда.
Следующие дни я не мог отойти от сошедших с неба и видеть Риам, как мы условились, и сердце мое тосковало. Я не знал, что никогда больше ее не увижу.
Сошедших с неба с утра выносили за медную стену города. Сойдя с носилок, они собирали растения, брали воду, землю и камни и все относили в яйца, которые были их кораблями. Они скоро уставали, отдыхали в кедровой роще и снова принимались все собирать. Мы ловили для них птиц, мелких животных и насекомых. Они были тихие, почти не говорили, всегда дышали тяжело и только показывали знаками, что нужно.
Я не заметил, как подошел тот день, который повернул всю мою жизнь, отторг от родины и любимой и бросил умирать под чужими небесами. В тот день мы отправились к океану. Было душно, но ясно. Вышли за город и сделали привал в кедровой роще. Пока отдыхали, с океана взмыло облако. Оно наливалось на глазах, раскатывалось громом. Поднялся горячий ветер. Мы бежали из рощи, а впереди нас выбегали козы и прыгали кролики.
Сошедшие с неба направили нас к своим кораблям. Подобно крылу ворона, облако закрыло Солнце, воздух наполнился тьмою, и вдруг красная молния разорвала небеса. Страшный удар грома повалил нас с ног, земля заколебалась, небо загорелось над нами. Все бежали, бросив носилки. Один я остался с теми, кого сопровождал. Ветер, валил их с ног, они хватались за меня и подталкивали к кораблю. Не думая, я вошел. Они замкнули вход и привели яйцо в движение. На Земле, на моей Земле, был ужас; я не знал, что делать, и закрыл глаза. Не знаю, сколько времени прошло, как сошедшие с неба растолкали меня. и указали на пол. Я взглянул, в полу засветилось окно, и в нем, как на картине, был Великий Город. Улицы заливал багровый дрожащий свет; по ним метались люди, как малые муравьи, когда палкой разворошишь их муравейник. Я взглянул второй раз и увидел - с океана катилась на город волна, подобная черной горе. Свет померк в моих глазах, я закричал и упал на то окно.
Не помню, как прибыли на Марс. Болезнь вошла в мое тело, и дух мой много дней и ночей боролся с недугом. Но настало время, я встал с постели и вышел. Чужая земля была под ногами, чужое небо надо мной, и в том небе, подобно птичьим стаям, летали лодки и корабли. Я сел и поник головой, и марсиане молча обступили меня. Так началась моя жизнь на Марсе, который здесь называли планетой Ор.