Все вещи, драгоценности, деньги были собраны Промодой и ее матерью. Мать Промоды шепотом обратилась к Ромешу:

— Через какую дверь выходить — прямо на улицу или через двор?

— Сюда, на улицу, — ответил Ромеш.

— В таком случае больше нечего задерживаться! — сказала мать.

Промода отсчитала деньги и передала их в руки Ромеша-бабу. Ромеш проверил сумму. Мать Промоды взяла узел с одеждой, а Промода — большой чемодан, и они вышли из дома. Ромеш-бабу сам проводил их. Бипин, Камини и прислуга остались дома.

Промода решила переправить все вещи к отцу и с этой целью еще засветло наняла лодку, которая ожидала их у берега. Женщины бесшумно вошли в нее. Гребцы оттолкнули лодку от берега. Они отплыли совсем недалеко, как вдруг разразилась буря. Задул резкий, порывистый ветер; небо заволокло тяжелыми черными тучами; внезапно отовсюду надвинулась мгла. Пошел дождь с градом. Вспышки молний слепили глаза. С треском ломались огромные деревья. Грохотал гром. Все оцепенели от холода. С деревьев замертво падали в воду птицы. Скоро уже невозможно было различить ни леса, ни земли, ни домов — все слилось воедино. Лодка стала тонуть. В тот же момент раздался отчаянный вопль. Но кто мог услышать его в этом шуме и грохоте? Гребцы поплыли к берегу. Тяжелый узел увлекал мать Промоды вглубь, и она с трудом добралась до берега. Чемодан Промоды был очень тяжелым, но она не могла расстаться с ним. Однако через несколько мгновений она стала тонуть, ее охватила судорога, руки ее разжались, и чемодан пошел ко дну. А Промоду сильной волной выбросило на берег.

Когда Шошанко увидел, что в его молельне начался пожар, он на мгновение лишился способности двигаться. Но пожар разгорался. Шошанко пришел в себя и кинулся к молельне. Когда он перед этим входил в комнату Шорны, то, открыв дверь, положил замок вместе со связкой ключей на дверной косяк. Уходя, он забыл про ключи. Шорнолота тоже увидела в окно, как горит молельня. Вскоре огонь перекинулся на соседние постройки. Шорнолота задрожала от страха. Огонь гудел, люди в панике разбегались. Никому не было никакого дела до другого, каждый спешил спасти свою жизнь. Шорна не знала, как ей выбраться из дома. Она открыла наружную дверь, но оказалась перед плотной толпой людей, повернула обратно и кинулась к внутренней двери. Коридор был едва освещен. Напуганная Шорна спотыкалась и падала, но снова поднималась и шла вперед.

Кто станет, спасаясь от смерти, обращать внимание на ушибы? Дверь оказалась незапертой. Какое счастье! Шорна вырвалась наконец из тюрьмы Шошанко. Свежий воздух точно вдохнул в нее новую жизнь. Здесь тоже толпились люди, и девушка побежала в сторону от них. Она не знала, куда идти, но бежала, не останавливаясь. Она думала, что куда бы ни пошла, везде получит пристанище. Скоро Шорна оказалась у перекрестка.

После недолгих раздумий она повернула налево. Неожиданно кто-то сзади схватил ее за анчал и окликнул:

— Куда идешь?

Шорнолота, испуганно вскрикнув, обернулась и увидела женщину. Та подошла и остановилась рядом с девушкой. Шорнолота узнала в ней одну из служанок Шошанко и страшно перепугалась, подумав, что та пришла за ней. Шорна закричала:

— Оставьте меня, я не пойду! Я буду звать на помощь!

— Чего ты боишься? — прервала ее женщина. — Я пришла не за тобой! Я так же, как и ты, спасаюсь бегством. Смотри, ведь я разорила брахмана! — И с этими словами женщина показала ей маленькую шкатулку, которую несла в руках.

Шорнолота успокоилась и поверила, что служанка говорит правду.

— В какую сторону ты идешь? — спросила тогда служанка. — К станции лучше не ходить, а то меня схватят. Пойдем сюда, влево, переправимся через реку, а на том берегу дом моей тетки; у нее и остановимся. А там решим, куда идти дальше! — предложила женщина.

Окончательно убедившись, что женщина ее не обманывает, Шорнолота пошла следом за ней. Сначала они шли переулками, наконец вышли на берег Ганги. Но Шорнолоту преследовали неудачи. На берегу не оказалось ни одной лодки. Немало пришлось им ждать, пока они переправились на другую сторону. Почувствовав себя в безопасности, Шорнолота вздохнула свободнее.

— Теперь мы спасены! — проговорила она. А женщина добавила:

— Тебе-то чего бояться! А я и сейчас в опасности.

— Зачем же ты совершила воровство? — спросила ее Шорнолота.

— У такого и украсть было не грех, — возразила служанка. — Я очень хорошо сделала! Разве есть на свете другой такой негодяй, как наш брахман? Он сам разбогател благодаря тому, что обирал простых людей. Да и много ли я взяла у него!

— Как же тебе это удалось? — полюбопытствовала Шорнолота.

— Я знала, что злодей хранит деньги в сундуке, — стала рассказывать женщина. — Уж несколько раз я пробовала взять деньги, да все не удавалось. Сегодня, когда он пошел к тебе, он оставил связку ключей в замке. Я подумала: теперь или никогда. Но все-таки не хватало смелости пойти да взять. Потом загорелась молельня, и он убежал, а ключи так и остались. Я решила, что уж больше никогда не выпадет такого подходящего случая. Как только брахман ушел, я схватила ключи, открыла сундук и взяла эту шкатулку. Ты шла впереди меня. Когда ты подошла к наружной двери, я открыла заднюю, увидела толпу людей и спряталась за дверь. Я тебя звала, но ты не слышала. Потом ты направилась в северную сторону; я увидела, что, если тебя не вернуть, ты пойдешь не туда, куда следует. Поэтому я и потянула тебя за край платья, а ты решила, что я пришла за тобой.

И служанка рассмеялась. Засмеялась и Шорнолота.

— И правда, я решила, что тебя послали за мной! — сказала она.

— Пойдем к моей тетке, — проговорила служанка. — Там сегодня и переночуем.

— А как я поеду в Калькутту? Завтра опять нужно будет переправляться через реку, иначе не попасть на поезд. Кто меня проводит? — спросила Шорнолота.

— Об этом будем говорить завтра, а сейчас пойдем! Разговаривая, они незаметно подошли к дому.

Мы уже рассказали, что Шошанко заметил огонь из комнаты, где находилась Шорнолота. Перед этим Шошанко положил деньги, полученные от Хоридаса, в тахту, которая стояла в комнате, прилегавшей к молельне. Было мгновение, когда Шошанко колебался, но затем бросился бежать к горевшему дому. Был месяц фальгун[66]. Стояла жара, все высохло, и от ничтожной искры моментально вспыхивало огромное пламя. В мгновение ока огонь перекинулся в соседнюю комнату, и она запылала. С двух сторон поднялись зловещие столбы огня. Ветер усиливался, и под его порывами огонь перебрасывался на соседние дома. Поднялась паника, люди стали разбегаться, кто куда мог.

Хоридас, держась одной рукой за сына, а другой за жреца, стоял и выжидал, когда потушат пожар, чтобы сразу сыграть свадьбу.

Когда Шошанко подбежал к комнате, где хранились его деньги, там уже бушевало пламя. Однако Шошанко проник внутрь, бросился к тахте и скинул с нее постель. Потом торопливо начал искать ключи, чтобы открыть ящик, но ключей не оказалось. Что делать? Он кинулся к дверям той комнаты, где находилась Шорнолота. Замок был на месте, но ключей не было. Шошанко в отчаянии ударил себя по лбу и зарыдал.

— А! Я разорен! — закричал он страшным голосом и, словно помешанный, забегал в поисках топора из одного угла комнаты в другой. Но того, что очень нужно, никогда не находишь сразу. Наконец, он наткнулся на топор. Схватив его, Шошанко бросился обратно к молельне. В это время приблизился Хоридас и, дотронувшись до его плеча, спросил:

— Где же невеста? Давай сыграем свадьбу в другом доме!

Обезумевший от отчаяния Шошанко занес топор над его головой.

— Ой! — вскричал Хоридас и в ужасе обратился в бегство.

Тахту из дерева сал не так легко разломать. Шошанко трудился, а между тем над его головой, раздуваемый порывами ветра, бешено плясал огонь. Шошанко изо всех сил ударил топором по тахте. От удара сотряслись стены дома. Одна горящая балка обрушилась с потолка прямо на спину Шошанко. Шошанко свалился на тахту, и топор вонзился в его грудь. Кровь потоком хлынула из раны. От горящей балки на Шошанко вспыхнула одежда. Голосом, полным отчаяния и ужаса, он закричал: