Начальник разведки вновь развернул перед Аникановым карту.

— Прошу слушать меня внимательно, Задание ответственное и срочное!

Полковник Ланге был в великолепном настроении. Обычно осторожный и сдержанный в выражении своих чувств, сейчас он ни на минуту не сомневался в успехе предпринятой им операции, а потому и пребывал в добром расположении духа.

— Через пять минут русские получат хороший подарок! — проговорил он, взглянув на фосфоресцирующий циферблат часов.

— О да! Для них это будет большим сюрпризом. Тридцать «юнкерсов»! Давно уж над их головами не появлялось такое количество наших самолетов одновременно, да еще ночью!

Глаза майора Шредера за стеклами роговых очков сощурились.

— Так сколько, господин майор, в районе «Птичьего глаза» русских танков? — спросил Ланге.

— По последним сведениям разведки, девяносто, господин полковник!

— Очень хорошо! Пойдемте полюбуемся на иллюминацию…

Офицеры вышли на улицу и прислушались. Где-то далеко, сзади, послышался нарастающий гул «юнкерсов».

— Смотрите туда! — указал полковник в сторону переднего края. — Отсюда до «Птичьего глаза» семь километров, и мы с вами сейчас увидим ракеты Меченого волка. Он там.

И будто в подтверждение его слов в воздух взвилась красная ракета… Но не там, куда указывал полковник, а справа от них, всего лишь в нескольких сотнях метров. Догоняя ее, в небо полетела синяя ракета, а за ней — снова красная…

К этому времени «юнкерсы» были уже над головами полковника и майора, и воздух наполнился свистом летящих бомб. Немцы поспешно нырнули в бункер.

Земля содрогалась от сильных взрывов. По улицам села, в котором располагался штаб немецкого корпуса, в красном зареве пылающих домов метались немецкие солдаты и офицеры.

Бомбежка уже давно закончилась, но полковник и майор продолжали сидеть в бункере.

— Неужели Меченый волк попался? — проговорил пришедший наконец в себя полковник. — Я прошу вас, господин майор, немедленно связаться по радио с «Тринадцатой», и передайте мой приказ — найти след Меченого волка. Главное задание он должен выполнить.

Однако тишина, наступившая после бомбежки, длилась недолго. С переднего края послышался сплошной гул разрывов. Изредка тяжелые снаряды, выпущенные из дальнобойных орудий, долетали и сюда, сотрясая своими взрывами убежище.

— Ну, началось! — с радостным возбуждением воскликнул начальник разведки майор Орлов.

Несколько минут он и командир разведроты старший лейтенант Закиров прислушивались к гулу артподготовки.

— Да, вы мне так и недосказали, почему немцы бомбили свой штаб? — обратился Закиров к начальнику, продолжая прерванный разговор.

— Ну вот… Когда Аниканов показал мне открытку с птицей, я сначала не обратил внимания на надпись. Но потом странный смысл этой надписи заинтересовал меня. И, расшифровывая ее, мы поняли, что цифры один, два, три означали: один час ночи второго числа, а цифра три — март. Немцы собирались в это время бомбить наши танки в районе озера. Этот немецкий разведчик должен был дать сигнал своим самолетам. Я устроил немцам сюрприз: Аниканов пробрался к штабу немецкого корпуса и там, услышав гул самолетов, выпустил в воздух красную, синюю и еще красную ракеты. Все как полагается…

— Здорово! — не мог сдержать радостного удивления Закиров.

— А не угодно ли вам полюбоваться на немца, которого задержал Аниканов?

— Еще бы? Конечно, товарищ майор!

Начальник разведки приказал привести задержанного.

Каково же было его удивление, когда командир роты е радостным криком бросился обнимать приведенного солдата:

— Петров! Дружище! Вылечился!… Да мы с ним вместе воевали два года, товарищ майор! — обернулся старший лейтенант к начальнику.

Но вдруг улыбка исчезла с лица Закирова.

— А это откуда у тебя? — холодно спросил он бойца, указывая на предметы, вынутые из его вещевого мешка.

— Это не мой мешок! — ответил спокойно боец. — Когда тот гад со шрамом удирал в окно, в спешке он схватил мой мешок, а свой оставил…

И Петров рассказал, как он зашел отдохнуть в домик лесника и встретил там человека со шрамом, который якобы тоже возвращался из госпиталя в свою часть.

— Ну, это для вас наука на всю жизнь. Впредь будете поосторожней! — сказал майор, строго посмотрев на разведчика. — Спасибо скажите Аниканову: парень выдержанный. А другой мог бы и прикончить вгорячах…

Начальник разведки замолчал и стал прислушиваться к канонаде. Потом взглянул на время и сказал старшему лейтенанту:

— Мне пора. Скоро и мы начинаем. Когда возвратится Аниканов, прикажите ему отправиться по следу человека со шрамом и найти его.

И уже у самой двери добавил:

— Дело это, разумеется, нелегкое. Поэтому и вы, товарищ Петров, отправляйтесь вместе с сержантом Аникановым. По старой дружбе, он рад будет увидеть вас, — улыбнулся майор.

В третий раз Аниканов шел по этому пути. Он снова возвращался к домику лесника.

«Зачем приходил сюда человек со шрамом? И куда он исчез?» — рассуждал сержант. И чем больше он думал об этом, тем сложнее казалось ему его задание. Ведь до сих пор он был простым разведчиком, правда, говорят, неплохим, но все же обыкновенным дивизионным разведчиком — приводил вражеских «языков», разведывал силы и расположение неприятеля, устраивал засады, совершал дерзкие налеты на немецкие гарнизоны. Все это было для разведчиков привычным делом. Теперь же он должен стать следопытом…

Аниканов обернулся к Петрову, с которым, как это часто бывает с людьми, устранившими существовавшее между ними недоразумение, они уже успели крепко сдружиться.

— А никого еще не было с тем человеком, когда ты вошел в домик? — спросил сержант бойца.

— Нет… Впрочем, были — тот старик, что сидел у печки, и девушка. Но они быстро вышли из комнаты, когда я появился…

«Девушка?»

Аниканов ее не видел.

Разведчики снова пошли молча. Каждый думал о своем. Вернее, об одном и том же, но только по-своему. Теперь им было ясно, что человек со шрамом — опасный и хитрый враг, замышляющий какое-то коварное дело, и что действует он не один — у него есть сообщники. Чутьем разведчика Аниканов понимал, что старик и девушка могли играть какую-то определенную роль в этом деле. Немецкий шпион появился в домике лесника не случайно. Это могло быть, конечно, так. А могло быть и не так. Стало быть, нужно выяснить, уточнить, чтобы гипотеза стала фактом…

Как бы там ни было, а размышления Аниканова все более и более утверждали его в мысли: отсюда, от этого ничем не примечательного домика, расположенного на лесной полянке и забытого, кажется, самим богом, шла нить, по которой следует искать немецкого разведчика-диверсанта.

Так, в глубоком раздумье, незаметно дошли до лесниковой усадьбы. Аниканов постучал в дверь, но ему никто не ответил. Он постучал еще раз более настойчиво, затем подергал дверь — она была заперта. Разведчики обошли вокруг дома и остановились у окна, выбитого человеком со шрамом. Аниканов и Петров, держа автоматы наготове, влезли в окно.

На столе по-прежнему стояла открытая банка консервов и недопитые стопки с ромом.

Аниканов и Петров прошли в переднюю комнату. У самой двери сержант остановился и стал внимательно осматривать место, где он лежал, сбитый с ног немцем.

Потом указал на отверстие от пули и, улыбаясь, проговорил:

— Плохо стреляет гад — в лежачего не попал… Однако головой дерется крепко, — и Аниканов пощупал синяк под правым глазом и распухший нос.

Передняя комната также была пуста.

Разведчики поднялись на чердак. Но и там никого не обнаружили. Аниканов и Петров снова вышли на улицу.

От домика лесника в глубь леса, разветвляясь, уходили две дороги.

«По какой из них мог уйти немец? — думали одновременно разведчики. — И почему он должен обязательно идти по дороге?»