— Из Гаваны, — сказал он удовлетворенно.

— Трофейные?

— Можно сказать. Я вам премного обязан. — Майор глубоко затянулся сигарой, и Хэй подумал, что лицезреет президента, которого еще никто не видел курящим, а также пьющим что-либо, кроме воды со льдом. — За то, как вы обошлись с Уайтло Ридом в Лондоне. Он такой… обидчивый.

— И сверх меры честолюбивый. Он жаждет должности. — Хэй подивился своему непроизвольному лицемерию: тоже мне, Цинциннат[46], которого оторвали от плуга ради постылой службы отечеству. Но если по справедливости, то его амбиции не идут ни в какое сравнение с претензиями его старого друга и коллеги Уайтло Рида, который унаследовал редакторский пост «Нью-Йорк геральд» от Хорейса Грили и в 1889 году передал его Хэю, когда президент Гаррисон назначил Рида посланником во Франции; потом Рид баллотировался в вице-президенты от обреченной на поражение партии. Теперь он хочет стать послом в Англии.

— Сенатор Платт сказал твердое «нет». — Маккинли печально покачал головой. — А я не могу назначить ньюйоркца без согласия мистера Платта, а также без его совета; я получаю их теперь в избытке.

— Я сказал Риду, что он должен найти с Платтом общий язык, но он не хочет и слышать об этом.

— Не хочет или не может? Платт — трудный человек, — проговорил президент, благодушно дыша дымом на Хэя, который отвечал ему тем же. — Для меня большое облегчение видеть вас рядом, полковник. Мне кажется, что я никогда в жизни не чувствовал себя таким усталым, таким… растерзанным, как в последние месяцы, не получая ниоткуда помощи в международных делах.

— Возможно, вы устали, сэр, но вы сумели достичь большего, чем любой президент после Линкольна, ведь даже Линкольн не приобрел для нас империи: это сделали вы. — Хэй слегка, но искренне, преувеличил.

Маккинли преувеличение понравилось. Кому бы оно не понравилось? подумал Хэй. Однако Майор был слишком искушен, чтобы не предвидеть вероятных капризов судьбы.

— В следующие недели нам предстоит решить, действительно ли мы собираемся забить заявочный столб на имперском поприще.

— Вас одолевают сомнения? — Хэй выпрямился на стуле и был вознагражден ощущением вонзающегося в поясницу мясницкого ножа.

— О, мистер Хэй, в моей голове крутится главный из всех вопросов. — Маккинли выглядел на удивление мрачным для человека, весь облик которого излучал добродушие. — Я пришел в Белый дом для того, чтобы укрепить спинной хребет этой страны, бизнес. Вот в чем смысл существования нашей партии. Мы стоим за тариф. Мы за американскую промышленность, во-первых, во-вторых и в-третьих, и страна наша очень велика, поэтому ею трудно управлять. Теперь нам предстоит решить, хотим ли мы управлять несколькими миллионами маленьких желтокожих язычников, которые живут на расстоянии в полмира от нас.

— Я полагаю, сэр, — сказал Хэй мягко, — что испанцы обратили большую часть филиппинцев в свою веру. Почти все они принадлежат к римско-католической церкви.

— Верно, — кивнул Маккинли; он не слушал своего собеседника. — Все они язычники и абсолютно нам враждебны, и говорят по…

— Большинство — по-испански. Конечно, есть еще местные диалекты…

— Я испробовал все, мистер Хэй, в том числе и молитву, и все никак не могу решить: в наших ли интересах аннексировать Филиппины.

— Мы обязаны удержать Манилу, сэр. Нам нужны пункты заправки топливом для нашего флота повсюду на Тихом океане и по всему побережью Китая тоже. — Хэй с досадой подумал, что он вещает тоном правительственного официоза. — Европейские державы готовы поделить Китай. Если такое случится, мы лишимся ценных рынков, но если мы закрепимся поблизости, на Филиппинах, мы сохраним в своих руках морские пути, ведущие к Китаю, не позволим немцам, русским и японцам нарушить мировой баланс сил. Потому что, и снова с досадой Хэй понял, что говорит словами Брукса Адамса, миром будет править тот, кто владеет азиатским материком.

— Вы действительно думаете, что мы к этому готовы? — Вдруг Маккинли превратился в итальянского кардинала семнадцатого века: он был вкрадчив, хитер, наблюдателен.

— Боюсь строить расчеты, сэр. Но когда история приходит в движение, надо думать, как удержаться в седле, иначе она сбросит вас наземь. Так вот, сэр, история пришла в движение именно в данный момент, она влечет нас, и мы не в силах остановить это движение, даже если бы захотели.

На лице итальянского кардинала обозначилась слабая виноватая улыбка.

— Мистер Хэй, я, если пожелаю, могу еще слезть с лошади. Я могу оставить Филиппины в покое.

— В руках испанцев?

— Между нами, я не прочь удержать Манилу. Что касается других островов, если они не способны к самоуправлению, как большинство всех этих туземцев, то я позволил бы испанцам остаться. Почему бы нет? О, мистер Хэй, — кардинал на глазах превратился в озабоченного политика из штата Огайо, — я никогда не хотел этой войны! Разумеется, я хотел выставить Испанию из Карибского моря, и мы этого добились. Куба ныне — свободная страна, и если бы пуэрториканцы были способны к самоуправлению, я освободил бы и их, потому что искренне полагаю, что нам не надо пытаться управлять всеми этими цветными язычниками, образ жизни которых столь отличен от нашего.

Хэй начал излагать свою собственную концепцию внешней политики, отработанную во время нескольких благожелательно воспринятых в Англии выступлений.

— Мистер президент, я всегда полагал задачей англосаксонской расы, прежде всего Англии, роль которой ныне, увы, сужается, и нашей страны, роль которой возрастает, цивилизовать и… — Хэй набрал полные легкие воздуха и выложил свою главную козырную карту. — Обратить в христианство менее развитые расы Земли. Я знаю, что Англия полагается на нас, верит, что мы продолжим ее историческую миссию; англичане верят, как верю я, что мы вместе сможем управлять миром, пока не проснется Азия (это будет, молю бога, через много лет после того, как мы уйдем, но с нашей помощью) проснется другая Азия, христианская, цивилизованная нами, овладевшая всем лучшим, что имеем мы, коль скоро истории суждено будет нас кем-то заменить.

Маккинли пристально посмотрел на Хэя. Затем произнес:

— Полковник Брайан был здесь на прошлой неделе.

Хэй чувствовал себя раздавленным; все его красноречие оказалось впустую. Но ведь он забыл первый закон политики: не изощряться в красноречии в обществе красноречивых.

— Кто такой полковник Брайан?

Улыбка Маккинли была одновременно теплой и злой.

— Это новый, еще не испытанный в деле армейский полковник, отбывающий службу во Флориде. Наверное, он вам лучше известен как Уильям Дженнингс Брайан.

— Золотой крест?

— Так точно. Мой соперник. Он явился сюда с просьбой уволить его с военной службы, но, поскольку у нас остаются еще военные проблемы на Филиппинах, я высказался в том смысле, что не имею права отправлять домой любого политического деятеля, когда он того пожелает. — Маккинли был доволен собой. — Особенно когда выборы на носу.

— Но ведь вы отпустили Теодора баллотироваться в губернаторы.

— Как я мог отказать настоящему герою? Полковник Рузвельт — это особый случай.

— К тому же он республиканец.

— Совершенно верно, мистер Хэй. — Внезапно Маккинли нахмурился. — Платт обеспокоен. Он говорит, что выборы в Нью-Йорке будут для нас очень тяжелыми. Конечно, промежуточные выборы[47] никогда не сулят ничего хорошего правящей партии.

— Но не в тех случаях, когда партийный лидер в сто дней провел победоносную войну. — Вообще-то Хэй жалел, что произнес когда-то столь часто цитируемые слова «прелестная маленькая война», как будто он был джинго; он им не был. Фраза эта пришла ему в голову, когда он мрачно сравнивал войну с Испанией с Гражданской войной, и приходил к выводу, что война с Испанией, слава богу, ничуть не была похожа на кровавые муки линкольновской войны за сохранение союза штатов. Хэй давно знал, что настоящий политик не оставляет за собой последнее слово в споре; теперь он усмотрел мудрость в том, чтобы не сказать и первого.

вернуться

46

Цинциннат — полулегендарный римский патриций. Дважды становился диктатором во время угрозы Риму, но после побед над врагами оба раза возвращался к частной жизни (V в. до н. э.).

вернуться

47

Промежуточные выборы — выборы в палату представителей и сенат, по времени не совпадающие с президентскими выборами.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: