— Это худшее, что ты можешь предпринять. Ты совершишь огромную ошибку, — тон его голоса был жестким. — Дело больше не только в тебе. В тот момент, когда я предложил свою помощь, и ты согласилась, я стал частью этого беспорядка. Я прошел через множество препятствий, чтобы помочь тебе, — мужчина замолчал. — Теперь пути назад нет. Наши жизни стоят на кону. Ты понимаешь, что это значит?

Я кивнула, и горячие слезы потекли по моим щекам.

— О Боже, мне так жаль насчет всего этого.

— Не надо извиняться, — Джуд подошел ближе и покалывание на моей коже усилилось. Мое сердце колотилось так сильно, что вибрация отдавалась в ушах, и я наслаждалась его близостью. — Хейли, ты не можешь повернуть время назад, — он обнял меня за плечи. — Единственное, что ты сейчас можешь сделать, это притворяться, что этого никогда не было, пока сама в это не поверишь.

Я прислонила голову к его крепкому плечу, но он быстро отстранился, будто наш контакт доставил ему дискомфорт.

— Извини за это, — мужчина встал и отошел от меня, встав у окна.

— Все в порядке, — ответила я.

Опустив глаза, я стала играть с кончиком своей длинной каштановой косы. У меня болело сердце. Долгое время у меня не было никого, кто обо мне заботился бы. Когда он был рядом, это чувствовалось так правильно, и я ощущала себя в безопасности, пусть на мгновение. Его реакция была как раз тем толчком, который мне был нужен. Мне следовало уйти, прежде чем я сильно привязалась бы к его защите, к нему. Я подняла подбородок и расправила плечи.

— Я ценю все, что ты для меня сделал. Больше не буду твоей ответственностью. Я решила уйти, сегодня же. Обещаю, я буду осторожна.

— Нет, — сказал Джуд, отворачиваясь от окна, которое было от потолка до пола. Он ослабил галстук. — Я не могу так рисковать. Люди, которые боятся – уязвимы, они совершают глупые ошибки. Если ты позволишь им себя поймать, это будет лишь вопрос времени, когда они придут ко мне.

— Я не могу оставаться здесь бесконечно, — меня все еще мучило сомнение, что незнакомец хотел помочь мне, ничего не прося взамен.

Я не привыкла, чтобы люди были добры ко мне.

После беспорядка, который оставила моя мать, когда умерла, никто не предложил мне помощи. Даже после того, как я потеряла дом. У моей матери была изрядная репутация: она пила до беспамятства, задолжала людям деньги, спала с женатыми мужчинами. Жизнь, в маленьком городке, несомненно, имела свои недостатки, и они кусали меня за задницу большую часть времени.

То, что Джуд сделал для меня за пару дней, было больше, чем кто-либо сделал за годы.

— Я не прошу тебя остаться на неопределенный срок. Только до тех пор, пока я не смогу тебя заверить раз и навсегда, что ты полностью чиста. Прямо сейчас мы должны проявить осторожность. Одна ошибка и наручники щелкают вокруг твоих запястий. Ты не хочешь этого. И я, определенно, тоже не хочу.

Я потерла запястья, воображая на них наручники.

— Как долго? Сколько времени пройдет, пока мне не станет безопасно двигаться дальше?

— Месяц. Может быть чуть больше.

Я закрыла глаза, и усталость нахлынула на меня. Я устала плакать, бояться, смотреть на свое мрачное будущее. И заставила их снова открыться.

— Но у меня есть жизнь и дела, к которым нужно вернуться, о которых нужно позаботиться.

— Все, что у тебя в жизни есть, это горы счетов, — он замолчал. — Я сделал небольшое расследование.

Мой желудок перевернулся от гнева.

— Ты вторгся в мою личную жизнь?

— Прежде чем помочь тебе, мне нужно было знать, могу ли я тебе доверять.

— Ну, мне нужно выбраться отсюда и найти работу. Счета сами себя не оплатят.

— Не нужно. Твои счета оплачены. А долги возвращены. Аренда твоей квартиры была отменена. Когда ты уйдешь отсюда, тебе придется начать новую жизнь. Ты не можешь вернуться назад, Хейли.

Жар поднялся по моей шее и распространился по щекам. Я застряла между благодарностью за его щедрость и яростью за вторжение в мою личную жизнь. Как он вообще получил доступ к моей личной информации?

— Несколько телефонных звонков. Это все, что потребовалось.

Я подняла голову и пристально на него посмотрела.

— То, что ты сделал, может быть незаконным.

— Ты нуждалась в помощи, я тебе ее предложил. Ты действительно собираешься сидеть там и обвинять в чем-то нелегальном?

— Ты даже не знаешь меня. Я до сих пор не понимаю, зачем ты это делаешь, — он, должно быть, потратил тысячи долларов, чтобы покрыть мои долги, которые я сама никогда не смогла бы погасить.

— Я знаю достаточно, чтобы понять, что тебе нужен кто-то на твоей стороне. Как я уже говорил, когда ты приехала сюда – я хороший человек. Деньги для меня были каплей в море. Я не жду их возвращения, — Джуд пожал плечами. — Если ты действительно хочешь знать, то я делюсь полученным опытом. Давным-давно мне нужна была помощь, и кто-то, кого я не знал, помог мне. Я предлагаю тебе новую жизнь. Все, что тебе нужно сделать, это принять ее.

Мой гнев по отношению к нему утих.

— Хорошо. Спасибо тебе.

Почему он это делал или как, на самом деле было не важно. Важно было то, что он спас меня от некоторых нежелательных ситуаций. Я не могла поверить, что мне больше не надо было беспокоиться о долгах.

С другой стороны, финансовые проблемы были бы хорошими проблемами, по сравнению с тем, с чем мне придется жить сейчас. Вина.

Черная с синим бабочка появилась в моем поле зрения. Я качалась на садовых качелях, наблюдая, как она трепетала по краю мраморного фонтана. Садовник суетился вокруг пышного зеленого куста пионов у края искусственного ручья, который делил огромный сад Джуда пополам. Ручей оставался неподвижным, когда он выключил фонтан, чтобы почистить его.

Бабочка приземлилась там на некоторое время, хлопая крыльями взад и вперед, наслаждаясь тишиной и покоем, которые нарушало только чириканье птиц на деревьях.

Воспоминания об отце нахлынули на меня вместе с болью. Он называл меня своей бабочкой. Тогда я и понятия не имела, что с красотой бабочки пришла и хрупкость. Бабочка моего отца не была готова к жизненным поворотам впереди.

Бабочка снова размахнула крылья и позволила легкому бризу унести ее.

Я подставила лицо солнцу и закрыла глаза, июньское тепло согрело мою кожу. Мысли о Джуде заполнили мою голову.

Несколько минут назад он по телевидению давал интервью о том, как стал одним из самых богатых людей в Америке. Во время завтрака я внимательно слушала его ответы. Хоть я и жила под его крышей, я совершенно его не знала. Его ответы были короткими и по существу, мужчина говорил, что его успех сводился к тяжелой работе, знанию того, чего он хотел и упорному труду, чтобы достичь этого.

Я узнала, что у Джуда было тяжелое детство, и он бросил школу после того, как его родители внезапно умерли. После этого он блокировал все вопросы, связанные с его личной жизнь, просто ответив, что его борьба в детстве привела его туда, где он был сейчас.

Он не упомянул, что у него на стенах не было фотографий тех, кто ему был дорог, или что у него не было друзей. Мужчина не сказал, что в его жизни не было никакого баланса, что он отказался от своей личной жизни ради успеха.

Джуд был трудоголиком. Иногда я задавалась вопросом, спал ли он вообще? Я почти не видела его, потому что он часто выходил из дома утром прежде, чем я просыпалась, и приходил поздно ночью, когда я уже спала.

Когда он появлялся, всегда застигал меня врасплох. Я ела и просто ощущала, как волосы на затылке вставали. Оборачивалась, а он был там, смотрел на меня с едва заметной улыбкой, посылая бабочек взлетать в моем животе. Я начала с нетерпением ждать его неожиданных появлений. Жаждала их.

Дни пролетали незаметно. После трех недель жизни под крышей Джуда меня накрыло одиночество. Единственными людьми, которых я видела ежедневно, были домработница Джуда, шеф-повар, уборщики, садовники и другие люди, которые содержали его дом в порядке. Ничего не делать, лишь смотреть фильмы и повторы «Друзей» и «Веселой компании» быстро стало скучным. Мне нужно было поговорить с кем-то больше, чем простые ответы на вопросы «нужно ли мне что-нибудь, чтобы мое пребывание здесь было более комфортным». Я хотела выйти, пройтись по магазинам с деньгами, что он мне дал, увидеть людей или просто посидеть в кафе. Но Джуд был непреклонен, что то время, на которое я согласилась остаться у него, должна держаться в тени.