— Что там ещё главнее нашли?

— Ты не поверишь, но мы в каюте нашли контейнера с отравляющими газами. Судя по маркировке, они ещё со времён той войны…

— Час от часу не легче! Вы там, надеюсь, не ковыряете их?

— Похоже, что кто-то из них пытался. Зрелище, я скажу тебе, не для слабонервных.

— Оставляй там двоих, а сам возвращайся. Предупреди, чтобы сидели там тихо как мыши. Не дай бог, если что… У тебя с английским, вроде всё в порядке?

— Нормально. Побалакаем.

На море было спокойно. Лёгкий, но довольно прохладный ветерок, лениво шевелил морскую гладь. Солнце стояло уже довольно высоко и, играя на волне, начинал слепить глаза. Капитан со старпомом стояли на мостике и, поглядывая в сторону яхты, о чём-то разговаривали. Английская береговая охрана, приняв сообщение от «Павла Дерябина», сообщила, что катер сможет прибыть к ним не раньше, чем часов через шесть — слишком большое расстояние, а вертолёт будет через два часа. Они попросили принять его пассажиров на борт лесовоза.

— Слышь, Афанасич!.. У меня из головы не выходит одна мысль…

— Не выходит, так выкинь!.. Что там ещё у тебя?

— Народишко, что мы там нашли, явно мелковат для тех костюмчиков, что валялись в каюте. Это и Николай заметил, а он всё-таки бывший подводник. Значит…, там были ещё люди! Вопрос!.. Где они?

— Ладно! Мэгре нашёлся! Сейчас прилетят эти ушлые ребята из-за бугра и пусть пересчитывают своих мертвецов. Мы и так проторчали здесь столько времени!.. А насчёт твоих находок, я тебе вот что скажу. — Вольнов достал сигареты и закурил. — Года два назад, я тогда ещё с Лёшкой Петровым ходил, вот также шли мы в Испанию и почти в это же время. Подходим мы к «банке» и вдруг над нами вертолёт — просит замедлить ход и принять на борт инспектора. Запрашиваем — что случилось? Говорят, что якобы мы сбросили в воду какие-то химикаты, а они представители экологической службы Германии. Мы-то в нейтральных водах и могли бы послать их… Сбрасывать мы, естественно, ничего не сбрасывали… Запрашиваю своих — так мол и так. Они там что-то пробурчали, дескать на твоё усмотрение… Встали мы. Приняли этого человека. Спрашиваю — в чём дело?… Оказалось — вслед за нами идут норвежцы и видят косяки мёртвой рыбы. Они, естественно, сообщили своим, а те связались с немцами — это ведь зона рыболовства.

— Ну и что этот немец?

— А ничего! Прошлись мы с ним по палубе, в трюм его спустил. Походил, посмотрел — всё нормально! Извинился и улетел!

— И всё?

— Да нет, не всё! Когда я вернулся назад, ребята из управления мне и рассказали — эти варяги там такой скандал подняли, пока меня не было. Оказалось, что в этом районе американцы и англичане после войны затопили баржи с химическими снарядами. Они там столько времени пролежали и видимо стали разрушаться. Вся эта гадость стала всплывать наружу, а тут рыба. Вот теперь и не знают, что делать!

— А этим-то, зачем это нужно?

— А чёрт его знает!.. Дело в том, что все эти места затопления строго засекречены… И откуда они достали всё это?

— А ты откуда знаешь про эти захоронения? И о том, что они засекречены?

— Беседовали со мной на эту тему… Оказывается, мы тоже топили. И там, — Вольнов кивнул в сторону моря, — этого дерма тысячи тонн.

— Да-а-а… Перспектива не из приятных…

— Да уж куда слаще! Я сейчас не помню точных цифр, но, кажется, там лежит то ли пятьдесят, то ли шестьдесят судов под завязку набитых этими штуками. Эти ребята мне говорили, что если ничего не сделать, то лет эдак через двадцать эта лужа будет по страшнее «чернобыля»… Так что старпом, не особо налегай на балтийскую кильку-то! — Вольнов хлопнул старпома по спине и засмеялся.

— Слава богу, мы на Северах живём! У нас там свои деликатесы!.. А я ещё удивился, почему это они по связи так подробно расспрашивают меня об этих контейнерах!

— Не удивительно!.. Представь, сколько они здесь рыбы вылавливают! И вдруг люди узнают, что их кормят такими вот, как ты говоришь, деликатесами… За такую приправу спасибо не скажут!.. Тут цена вопроса — миллиарды долларов. Вот и кумекай себе!

Через два часа вертолёт английской береговой охраны завис над лесовозом. На палубу спустились четыре человека. Попросили переправить на яхту. Когда вместе с Ковалёвым они переправились туда, он спросил — не нужна ли им какая-нибудь помощь, но они вежливо поблагодарили и отказались, сказав, что скоро придёт их корабль и там всё есть. Один из них, представившись как сотрудник «Скотланд-Ярда», задал ему несколько вопросов, и что-то записал у себя в блокноте. После этого команда вернулась на лесовоз и уже через четверть часа, дав два коротких гудка, он шёл полным ходом. Горизонт был чист и ровная гладь моря уже ничем не напоминала вчерашний кошмар.

«Павел Дерябин» уже сутки стоял на рейде в ожидании разрешения на швартовку. Наконец команда была получена, и уже через час они стояли у пирса. После швартовки, Вольнов отправился с документами на берег, а команда стала готовиться к выгрузке. От времени ухода капитана и до окончания таможенного осмотра и начала разгрузки проходило обычно пять-шесть часов, но в этот раз всё шло не так. Прошло немногим более получаса, как к трапу подъехал тёмно синий «Форд». Из него вышли двое мужчин. Один из них был одет в строгий тёмный костюм, на втором была светлая куртка и джинсы. Они подошли к трапу и на ломаном русском языке окрикнули дневального.

— Нам нужен капитан вашего судна!

Дневальный, стоявший наверху трапа, внимательно посмотрел на них, потом огляделся вокруг и крикнул в ответ:

— Капитана нет! Он там! — и кивнул в сторону зданий, видневшихся в конце пирса.

— А кто вместо него? — вновь спросил человек в костюме.

— Сейчас! — дневальный скрылся из виду и вскоре послышался его голос. — Старпом! Здесь к тебе пришли!

Ковалёв спустился на пирс и подошёл к незнакомцам.

— Здравствуйте! — поздоровался он. — Старший помощник капитана, Ковалёв! Чем обязан?

— Позвольте и нам представиться! Я — Патрик Аллан, из «Скотланд-Ярда», — мужчина в костюме протянул удостоверение, — а это — Джей Маклейн. У него другое ведомство.

Маклейн протянул Ковалёву руку, и тот ощутил крепкое пожатие.

— Вы могли бы уделить нам несколько минут? — спросил Маклейн.

— Пожалуйста!.. Только, где мы можем поговорить? — Ковалёв посмотрел по сторонам.

— Нет! Нет! — уловив взгляд, поспешил его успокоить Алан. — У нас сугубо неофициальный разговор и мы могли бы просто пройти по пирсу.

Ковалёв неплохо знал английский и, улыбнувшись, сказал:

— Вы, бывший моряк?

— Почему вы так решили?

— У вас лексика моряка… Другой бы сказал — пройдём по берегу или по дороге, а вы сразу — по пирсу.

Аллан улыбнулся.

— Я, яхтсмен. А вы, наверное, как все русские, разведчик, раз так пристально следите за речью собеседника? — и они оба рассмеялись.

— Нет. Просто я родился у моря и всю жизнь в нём… Так, о чём вы хотели меня спросить?

Они медленно шли вдоль пирса.

— Вы, господин Ковалёв — я правильно вас называю, — старпом кивнул в ответ, — кажется, были тогда старшим на яхте?

— Да. Я был там старшим… Кстати, я вас тоже узнал. Давайте на «ты»! Так будет проще. Меня зовут Пётр.

— Тем лучше! — ответил Аллан, и они вновь обменялись рукопожатием. — Так продолжим нашу беседу… Скажите, Пётр! Вы ведь были на яхте несколько часов до нас? — Ковалёв кивнул головой. — Вам, как моряку, ничего не бросилось в глаза необычного или ненормального для этого путешествия?… Может что-то заинтересовало вас?

— Да, как тебе сказать, Патрик… Яхта богатая. Я такую только в кино видел.

— Не удивительно! Она принадлежит наследнику лорда Хартуэла, а он был не последним человеком в королевстве. — Аллан улыбнулся.

— Всё, что мы там видели, видел и ты. Мы старались ничего там не трогать… Ну, а помогать — сам видел — было уже не кому… Кстати, парень тот живой?

— Живой! Сейчас в госпитале.

— А кто он?

— Да, сам по себе, он особого интереса не представляет, а вот как оказался в этой компании — другой вопрос. Он был там мотористом и говорит, что почти ничего не видел… Я слабо в это верю, но пока врачи не разрешают с ним общаться.