Огромная огненная капля висела на трубке, в которую дул светлейший. Еще мгновение и капля превратилась в продолговатый сосуд. Сосуд был сначала красноватым, потом стал бледнеть — остывать.

Дзинь! — зазвенело пронзительно и тонко. Разбитое оконное стекло посыпалось под ноги Задире Первому. Царь оглянулся.

— Извините, прошу прощения, — сказал Задира, -— мы тут вот пришли... Вы работаете... Я не хотел его бить.

— Конечно, — ответил Алюм, — нарочно никто не бьет.

— А что вы дальше будете делать с этой штукой? — кивнул Задира на сосуд.

— Гранить.

— Что? — не понял Задира Первый. — Хранить?

— Сначала гранить, — продолжал царь, — потом хранить, а там уж как получится. — Алюм Силициум подошел к станочку с острыми колесиками. Жжиг! — пробежало колесико резво по стеклу, жжиг, жжиг! Не успели друзья и рта закрыть, как перед ними, сверкая и переливаясь искрами, стояла хрустальная ваза.

— А у нас есть рецепт приготовления хрусталя! — похвастался Задира Первый. — Каолина подарила.

— Вы знакомы с моей сестрой? — оживился царь. — Значит, вы и мои гости. А раз гости, я обязан вас научить варить стекло. И пока не научитесь, не отпущу. Назовите вещество, без которого не сваришь стекла?

«Опять вопрос из кроссворда», — подумал Женька.

— Пять букв, начинается с «к»? — спросил Жуков.

— Да, пять букв, начинается с «к», — удивился царь.

«Кварц», — услышал Женька бабушкин голос. Женька оглянулся. Перед ним стоял царь песка, глины и известняка — Алюм Силициум.

— Какое же это вещество? Я жду! — молвил царь.

— А почему вас так называют — Силициум? — неожиданно спросил Женька. — Промышленность силикатная тоже от вашего имени пошла?

— Силициум — это кремний. И промышленность от этого слова так называется. Кремний входит в состав песка и глины. И алюминий в глине есть. Так как же с вопросом? — не отступал царь. — Что нужно взять, чтобы сварить стекло?

— Песок, то есть кварц, — сказал Женька. — Из кварца-песка делают стеклянные кастрюли. Такие кастрюли можно ставить на огонь. Из кварцевого стекла можно делать специальные лампы для больниц — кварцевые, искусственное солнышко.

— Молодец! — похвалил царь. — Иди ко мне в помощники, не пожалеешь. Будем каждый день варить разные стекла. Остаешься?

— Я бы остался, — из вежливости ответил Женька, — да бабушка обижаться будет. Она хочет, чтобы я стал геологом, как дед. А вообще-то я больше о стекле ничего не знаю. Я только слышал, что из песка, глины, известняка делают черепицу, разную посуду, керамику, тарелки.

— А как сварить оконное стекло? — деловито спросил Задира Первый.

— Чтобы сварить оконное стекло, нужна еще сода.

— К сожалению, соду приходится выписывать из-за границы царства. В нашей земле ее нет. А для хрустального стекла нужно еще и тяжелое вещество — окисленный, проще, проржавелый свинец. Только он не рыжий, как железная ржавчина, а белый.

— А цветное умеете варить? — снова деловито спросил Задира.

— Цветное варить сложно и дорого, — улыбнулся Алюм Силициум. — Чтобы, например, сварить рубиновое стекло, надо в смесь добавить металл: «благородный, шесть букв, начинается с «з». Какой это металл?

— Золото, — выпалил Женька.

— А говоришь, что больше ничего не знаешь, — пожурил Женьку Алюм Силициум.

— Вот это да! — удивился Задира Первый, снова задевая и разбивая оконное стекло. — Ты, Женька, профессор. Извините за стекло. Да у вас его много.

— Вы нас простите, — сказала Лазка-Семизубка, — мы спешим. Нам еще надо в царство Света.

— О! — воскликнул владыка стеклянного княжества. — Прекрасное царство! Они используют нашупродукцию. У нас с ними дружеские отношения. Не смею задерживать. Не хотите варить стекло, как хотите. Не неволю.

— А ты, крот, чего все время молчал? — спросил Задира Первый, когда друзья покинули владения Алюма Силициума.

— А что говорить? Ни черта не вижу. Того гляди, лапы о стекло обрежу. Мне это ни к чему! Без лап — пропадешь! А царь ничего про Ехидну не сказал.

— И чего тебе дался этот столбик? Давно не виделись? — засмеялся Женька. — Его Феррум Третий, видно, все-таки переплавил.

— Переплавил, — грустно ответил чей-то голос.

— Кто это? — спросил крот.

— Это я — Въеда, то есть бывший Въеда. Теперь я зовусь Главным Руководителем Экономии Материалов, сокращенно — ГРЭМ.

— Покажись! — сказал Задира Первый.

— Я не могу этого сделать. Я — всюду. Я — как воздух.

— С нами в царство Света пойдешь?

— Пошел бы. Там бы меня высветили. Я ведь неплохой работник.

— Ну тогда привет! — пропыхтел крот Коловорот. — Счастливо оставаться. Мы пошли, нам некогда, ГРЭМ-нем!

Сверкающая дорожка, усыпанная кусочками слюды, манила к себе и звала. На стенах белого грота, причудливо изгибаясь, висели гирлянды пушистого нежного инея. Покатый пол стал выпрямляться, и перед изумленными путниками возникли украшенные наплывами льда полупрозрачные ворота. Ворота были облеплены снежными звездочками. Звездочки искрились от еле тлеющей булавочки. Но вот булавочка вспыхнула последний раз и погасла.

— Кончился запас волшебства, — вздохнула Клубчиха. — Нужно снова заряжать, а волшебные батареи остались у Шептун-озера. Видно, скоро конец нашему путешествию.

— Что за ворота? — спросил Задира Первый, прикалывая булавочку к отвороту куртки. — Уж не царство ли Света начинается? Светло стало!

— Царство Света, — прошептала Клубчиха. — Царство светлейшего величества царя Светослава Светославича. Наконец-то пришли.

Пройдя ворота, друзья обнаружили себя плавающими в белом молочном тумане. Сколько ни махала Лазка-Семизубка хвостом, туман не рассеивался.

— Держитесь друг за друга! — строго приказал Женька. — Не хватало еще кого потерять!

— Надо идти на восток. Там солнце встает. Значит, там и центр царства Света, — Лазка-Семизубка прижала к себе совсем крохотный клубочек с остатками волшебных нитей.

— Молчи, Клубчиха, умоляю тебя, — попросил Задира Первый. — Ты совсем исхудала, до солнца не дотянешь.

— Это не я сказала, а Лазка-Семизубка, — улыбнулась Клубчиха. — Спасибо за заботу, обо мне не печальтесь.

— Компас бы! — промолвил Женька. — А то ведь ни луны, ни солнца. В лесу по сучьям да пням можно определить, где юг, где север, запад и восток. А здесь? Сплошной туман!

— Я знаю, куда идти! — услышали все вдруг такой высокий звонкий голос, что в ушах зазвенело.

— Ты кто? — спросил Задира Первый.

— Я — зайчонок, солнечный.

— А где ты?

— Где солнце! Сейчас оно спит, но я все равно есть.

— Ты хороший или плохой? — спросил крот.

— Я не знаю. Одна девочка говорила, что я хороший.

— С тремя косичками? — обрадовался Задира.

— С тремя разноцветными, — прозвенело в ушах.

— Это наша Неуступиха! Шумела?

— Наоборот! Хорошая девочка, не рева. Сейчас туманы у больших гейзеров расстилает.

— А почему в царстве Света нет света? — снова возник Задира.

— А мы живем по сезонам и суткам. Видите этот большой маятник? — Но маятника никто не видел, потому что был туман.

— Это, — продолжал солнечный зайчик, — маятник земли. Он качается и отсчитывает время. Каждые три деления — три месяца, это и есть сезон: осень, зима, весна, лето. Он же отмеряет и день и ночь. Сейчас в царстве Света, — вздохнул зайчик, — началась ночь.

— Все как у нас! — воскликнул удивленный Женька.

— А мы и есть вы! — прозвенел тоненький голосок.

— Ничего не понимаю! — сказал Задира Первый. — Где же мы?

— На земле. В царстве Света, но у нас ночь.

— Теперь все понятно.

— Идите за мной, за мной! — звенел, не умолкая, звонкий высокий голосочек невидимого солнечного зайчика.

Хорошо укатанная дорога шла все вверх и вверх. Становилось все светлее и светлее. Туман стал рассеиваться, горы неожиданно раздвинулись, открыв узкую долину между каменистыми скалами. Из огромных в земле щелей тут и там выползали большие и маленькие дымки. Кругом грохотали горячие гейзеры.