- Какое событие? К чему игра в таинственность? - нетерпеливо спрашивает Забродин.

- Товарищ Градов, доложите нам о результатах предварительного исследования шара, - просит президент и садится на свое место.

- Академик Ефремов утверждает, что металл, из которого выплавлен шар, является для него… загадкой. Технология получения такого сплава не известна нашей науке, - так начинает Градов.

Бахарев, который хотел уже было передать шар дальше, вырывает его из очередных рук и прижимает к груди.

- Во всяком случае… металл шара обладает целым рядом свойств невероятных. Например, он абсолютно непроницаем для жестких рентгеновских лучей, непроницаем для ультразвука, не плавится при пяти тысячах градусов… - продолжает Градов.

- Позвольте, позвольте! - перебивает Бахарев. - Не торопитесь и начните сначала. Прежде всего: что ЭТО и откуда ОНО взялось?

- Для того мы все здесь и собрались, чтобы СООБЩА ответить на эти вопросы, - смеется президент и обращается к шахтерам: - Кто из вас расскажет, товарищи?

- Могу я, - с готовностью дергается Леша. Но Мажид «осаживает» приятеля.

- Я расскажу, - неторопливо поднимается он.

В просторном помещении секретариата толпятся многочисленные газетчики.

Распахивается дверь, за которой происходило совещание. Выходит президент.

- Магнитофон, кинооператора! Немедленно! - приказывает он и обращается к газетчикам: - Товарищи, нужен только один из вас.

- Значит, я! - тотчас выходит вперед Алимкулов.

Все засмеялись, но возражать не стали.

Вспыхивает «мигалка». Объекты фотоаппаратов направлены в сторону двери, из которой выходят Бахарев с Мажидом. В руках старика шар, который он теперь не хочет отдавать никому. Старый профессор выглядит ошеломленным, помолодевшим и счастливым.

Президент берет под руки Бахарева и Забродина и направляется к выходу.

По улицам города мчится вереница легковых автомашин. И мы слышим голос Бахарева:

- Кажется, что удивительного может произойти в век атомной энергии и счетных машин, в век строительства искусственных спутников Земли и подготовки межпланетных экспедиций? Оказывается, удивительное может случиться и в такой век. Может! Случилось!

Машина президента. На переднем сиденье - президент и Забродин.

На заднем - Бахарев и Алимкулов. Старый профессор вкладывает в руки журналиста шар:

- Шар как шар, что же тут необыкновенного, не так ли, голубчик? - спрашивает он. - Но есть основания думать, что он попал в угольный пласт во времена образования угля на Земле.

- Триста миллионов лет назад?! - изумляется Алимкулов и невольно отдергивает руки.

- А могли на земном шаре триста миллионов лет назад быть люди? - спрашивает Бахарев.

- В каменноугольный период? Нет. Обезьян даже не было, - неуверенно отзывается журналист, привыкший задавать вопросы, но уж никак не отвечать на них. - Хвощи были. Папоротники древовидные были… Стегоцефалы были… А шар сделали люди?

- Не могли же стегоцефалы отлить шар! - кричит старик. - Откуда он взялся, голубчик? Откуда?

- И вы не знаете? Кто знает? Он знает? - журналист указывает на Забродина.

- И я не знаю, - оборачивается к ним Забродин. - Я знаю только одно: шар не мог пролежать в земле триста миллионов лет. По одной простой причине: триста миллионов лет назад его никто не мог сделать. Слишком неправдоподобно!

- Для вас! - азартно говорит Бахарев.

- Почему только для меня?

Бахарев вместо ответа вкладывает загадочный шар ему в руки.

- Шара не может быть, а он есть. Вот он. Чувствуете, какой тяжелый? Смотрите на него!

- Предпочитаю не верить своим глазам и рукам, чтобы не поверить в чудеса, бога и чорта! - говорит Забродин, возвращая шар Бахареву.

- Вот-вот! - смеется в ответ Бахарев. - Чувствуете, как шар требует себе места в наших теориях? В какой из них ему найдется местечко, а, Федор Платоныч?

- Вы догадываетесь, откуда шар взялся? - поворачивается к Бахареву президент.

- Каждый из нас догадывается… и каждый по-своему! - уклончиво отвечает Бахарев. - О своем предположении я… не решаюсь сейчас сказать, оно слишком… невероятно. Кстати, мы приехали.

Машина останавливается.

Эти бурные сутки исследователи загадочного шара воспринимали как нечто нереальное. Каждый из них в отдельности и все вместе то впадали в задумчивость, строя всевозможные предположения, то начинали бурно спорить.

Так было и сейчас.

Загадочный шар в руках молодцеватого и по-военному подтянутого профессора. Он осторожно кладет шар под жерло мощной «кобальтовой пушки».

Остальные участники «чрезвычайного совещания» наблюдают за ним через большое смотровое окно из другого помещения. У всех возбужденное состояние. Все настороженно ждут чего-то неожиданного, невероятного.

- Попробуем гамма-лучами! - говорит молодцеватый профессор, выходя к остальным. Он садился за небольшой пульт перед смотровым окном. - Для «кобальтовой пушки» шар окажется прозрачным, как хрусталь, и мы увидим, что в нем есть. Полторы тысячи грамм-эквивалентов радия! Сейчас эти «полторы тысячи грамм-эквивалентов радия» что-то приоткроют в загадке шара…

Профессор переводит пластмассовый рычажок, и тотчас на его пульте вспыхивает маленький красный глазок. Слышится легкое гудение.

- Радиоактивный кобальт из бункера транспортируется в пушку! - говорит профессор.

Зеленая лампа над пушкой в этот момент мигает и гаснет. Вместо нее вспыхивает красная лампа.

Нервное напряжение туманит лица ученых.

- Просвечивание началось! - объявляет профессор. Кинооператор снимает пульт, пушку, шар под ее жерлом… Крутятся катушки магнитофона. Звукооператор записывает малейший шорох, который сопровождает это необыкновенное «совещание».

Карандаш Алимкулова лихорадочно скользит по листкам блокнота.

Мажид и Лешка, захваченные всем происходящим, скромно притулились на одном стуле.

Профессор берется за рычаг, собираясь прекратить облучение. Стрелка хронометра на пульте завершает минутный круг.

- Удвойте экспозицию, профессор! - тихо просит его президент.

- Помилуйте! - обижается профессор. - В природе нет вещества, которое оказалось бы непрозрачным для гамма-пучка такой мощности!

Однако он ждет, пока стрелка хронометра сделает еще один минутный пробег.

Вместо красной лампы над пушкой опять вспыхивает зеленая.

- Проявите пленку, - распоряжается профессор.

Лаборант в селом халате несет кассету с пленкой в проявочную.

- Если в шаре что-то есть, мы сейчас увидим! - уверенно обещает профессор.

Открывается дверь лаборатории. С мокрой пленкой в руках входит лаборант.

Профессор - руководитель института - первым глядит пленку на просвет.

- Пожалуйста, - не совсем уверенно говорит он, протягивая пленку Бахареву.

Пленка. На засвеченном непроницаемо-черном фоне фотопленки - четкая белая «тень». Так что же это: шар или ядро? Есть что-нибудь внутри?

- Нашлось в природе вещество, непроницаемое и для гамма-лучей, - улыбается президент руководителю Института радиоактивных веществ.

- Фантастика! - соглашается тот.

Пленка идет по рукам. Слышатся разочарованные возгласы.

- А не пора ли, товарищи… вспомнить о моем институте? - спрашивает в это время молодой ученый, который из скромности не сказал до сих пор ни слова.

- Ускоритель на сто миллиардов электрон-вольт? - говорит президент, глядя на Забродина, Бахарева и Градова.

- Поехали! - машет рукой Градов.